— Спасибо.

Вдруг рука Макса на мгновение прикрыла ее пальцы, но он тут же ее убрал, словно обжегся.

Лима сделала вид, что ничего не заметила.

Она вымыла ему голову, отметив, что неплохо бы его еще и подстричь.

После, быстро намочила губку и отжала ее.

— А теперь вымой уши, шею и… и все остальное. Это тебе по силам.

— Отвернись, — буркнул Макс.

Лима отвернулась.

— Все. — Также коротко сказал он, спустя несколько минут.

Губка плавала в ванной. Когда Лима наклонилась, чтобы выловить ее, Макс ухватил ее за руки. Его руки явно не потеряли ни своей гибкости, ни цепкости, ни силы.

— Ты хочешь, чтобы я что-нибудь почувствовал? — вдруг медовым голосом пропел он.

— Ты чего, Макс? Пока я стояла к тебе спиной, ты успел головой удариться о бортик ванны?

На губах Вербицкого появилась очаровательная улыбка, разбивавшая сердца женщин по всему миру. Он подмигнул Лиме:

— Да ладно тебе, Лима. Ты такая страстная и сладкая кошечка, что я даже не сомневаюсь, что ты сумеешь придумать для меня что-нибудь приятное, какой-нибудь фокус, который даже мертвого поднимет. Почему бы тебе не забраться ко мне в ванную и посмотреть, что из этого получится?

— Отпусти меня, — процедила разозленная ведьма.

Макс не послушался. Вместо этого он лишь еще крепче схватил Лиму за руки и притянул ближе к себе. Ее топ коснулся воды, отчего сразу проступили очертания груди.

— Я весь день лежал и смотрел, как ты ходишь взад и вперед, командуешь моими людьми, словно этот дом и люди принадлежат тебе. Я слушал твою непрекращающуюся раздражающую, бессмысленную болтовню, пока меня от нее не затошнило. Этот милый ротик наверняка способен на кое-что получше, чем произносить раздражающие меня слова. Давай посмотрим, насколько хорошо ты справишься с другой работой.

Макс рывком притянул Лиму к себе и впился в ее рот. Его язык проскользнул между ее губами точным, отработанным движением. Одной рукой он поддерживал ее затылок, а другая потянулась к ее груди. Он погладил ее, и его ловкие пальцы пробрались под топ и стали ласкать сосок.

Вдруг раздался оглушающий грохот, словно гром, который прозвучал не на улице, а прямо в ванной. Запахло озоном и подул ветер.

Лима вырвалась из объятий Вербицкого, поправила вздернутый топ.

Макс открыл рот в изумлении.

Ее волосы развивались от ветра, который вдруг подул непонятно откуда! Зеленые глаза женщины гневно сверкали!

Губы ее покраснели и стали влажными от его поцелуя, но сложились в недовольную гримасу.

«Лима!» — воскликнул Фома мысленно, ворвался в ванную и застыл, яростно вздыбив шерсть. — «Он тебе сделал больно? Навредил?»

«Нет, Фома. Было даже хорошо, но он разозлил меня. Сильно разозлил».

— Вам придется придумать что-то получше, чем непристойные предложения, чтобы испугать меня, господин Вербицкий. Но хочу предупредить вас, что я отнюдь не безобидная женщина, и вам абсолютно не стоит меня таким образом злить! Всему свое время, Макс! А сейчас ты меня взбесил! Не делай так больше, никогда.

— Ты кто такая? — яростно прошептал Вербицкий.

Фома приблизился к Лиме и встал рядом с ней, гневно размахивая пушистым хвостом и буравя злыми янтарными глазами мужчину.

— Ведьма, — коварно улыбнулась ему Лима.

— Чушь… — процедил Вербицкий. — Лучше бы делом занялась…

Лима взяла себя в руки, сделала вдох-выдох и успокоила свою магию.

— Ты ведешь себя как подросток, и в этом ты не оригинален, Максимилиан Александрович. Все нормальные мужчины, попавшие в твое положение, ведут себя подобным образом только для того, чтобы доказать себе, что они по-прежнему остаются мужчинами. Ты можешь быть распущенным и омерзительным, если тебе это так нравится. Только помни, Макс, что это отразится на тебе, а не на мне.

Она подошла к Максу и, подцепив его подбородок пальцами, сказала зловеще:

— Плохой, плохой мальчик. Но на первый раз тебя прощаю.

— Да пошла ты! — выкрикнул Макс и отмахнулся от ее руки.

Фома снова зашипел.

«Давай я его цапну где-нибудь!» — предложил фамилияр.

«Еще успеешь», — ответила ему ведьма.

— Тогда хватит заниматься ерундой, Макс. Бриться будешь?

Он хмуро кивнул.

— В правом верхнем ящике все найдешь.

* * *

Руслан и Геннадий покинули комнату, переместив Макса из ванной на кровать.

Лима открыла баночку с мазью и напевая незатейливую мелодию себе под нос, подошла к кровати.

— Ты мне так и не ответила на вопрос, что это, мать твою, было в ванной?! Что за фокусы ты устраиваешь? Решила запугать меня? Или может ты какая-нибудь сектантка? А?

Лима лишь возвела горе очи.

Фома мысленно фыркнул.

«Преврати-у его в жабу, Лима. Ему как ра-уз пойдет смена образа, а то расквакался, тут, понимаешь… мя-а-о-у-у…»

«Боюсь, тогда у него случится сердечный приступ», — заметила Лима мрачно.

«Ничего-у… откачаешь. Ох… бедная моя-у судьба-судьбинушка! И от этого ты собралась ро-удить дочь! М-да-у… А если она характером в этого штиблета пойдет? Лима! Я не выдержу!!! Мне-у уже плохо-о-о…»

Лима лишь послала своему фамилияру волну любви и нежности.

— Макс, никаких фокусов не было. И прекрати вести себя, как дитя малое. Ты же мужчина! Сам недавно пытался мне это доказать.

В ярости Макс замолотил кулаками по матрасу:

— Господи! Зачем ты мне ее послал? Отзови ее обратно, молю тебя!

— Он сделал благое дело, послав меня к тебе. Я — твое спасение, Макс. — Нравоучительно высказалась Лима.

— Все! Ты достала меня! — угрожающе прорычал Вербицкий. — Я лично выкину тебя пинками из моего дома и отправлю обратно в Россию!

Лима удивленно моргнула.

— Мне казалось, ты называл себя никчемным инвалидом. — Она рассмеялась, увидев ошеломленное выражение его лица.

Макс понял, что сам попал в свою же ловушку.

— Вот так к этому и относись. Пусть желание вышвырнуть меня отсюда помогает тебе преодолеть трудности. Ради этого стоит потрудиться. А теперь давай-ка смажем тебя моей исцеляющей мазью и сделаем тебе массаж.

* * *

Всю ночь Лима каждые два часа заходила к Максу в комнату и переворачивала его. Первый раз ее усилия были встречены потоком ругательств. Она пропустила их мимо ушей и, повернув его на бок, коротко спросила:

— Удобно?