Как раз после этого на меня все и посмотрели, да-да.

— Тьфу на вас, я не про Адель. Тут у вас какая-то девчонка страшненькая бегала — вот ее заприметил. Ну что, делаем?

— Не надо, — покачала головой я.

— Как знаешь, — осуждающе буркнул Фолиант. — Вот не получается у нас подружиться, хозяюшка. Я тебе и так помогаю и так, а ты не ценишь!

— За твою помощь, меня могут посадить в соседнюю камеру с твоей предыдущей хозяйкой, — хмыкнула я.

— Потому и говорю, что бросай ты это свое мещанское счастье и поехали в глушь. Найдем старую башню или поместье, станем воровать в деревне черных кур и белых девственниц, — в голосе книги появилась мечтательность. — Заживем…

— Мне и тут нравится. А пользоваться я тобой вообще не обязана, тебя просто на хранение оставили.

— Не обязана это да… но неужели совсем-совсем не собираешься? — в голосе Фолианта было столько соблазнительной вкрадчивости. — Я могущественен. Я могу открыть тебе тайны этого мира…

— Нет и нет.

— То есть я просто лежать на полке буду? — взвился от злости темный гримуар. — Как бесполезный сборник поэзии⁈

— Если не найдешь в своих закромах страничек не связанных с жертвоприношениями — да!

Фолиант порывисто взлетел, и выплыл из торгового зала всем перекосом на кожанной обложке показывая как он относится к моим ультиматумам. Звонко хлопнул дверью.

Доселе молчащие нечистики тихо захихикали, а Марель озвучила за всех:

— Так ему и надо! А то ишь, на Лайну свои странички раскатал, — а потом Марель левитацией подняла себя до торговой стойки и плавно опустившись возле мешочка с монетами, проговорила: — Какой знакомый сверточек… мне кажется или это тот самый, с деньгами, который тебе за Рея предлагали?

Сара, услышавшая заветное слово «деньги», тотчас метнулась к нам, аж закладка назад.

— Ой, а она не забрала?

— Не забрала, — хмуро кивнула я, и помахала в воздухе карточкой с адресом. — Но теперь я знаю куда это можно отправить.

— Тю, а зачем? — не на шутку удивилась Книжуля и ласково погладила закладкой бочок мешка. — Ты же не собираешься больше замуж за Рейчика?

Надо сказать, что я и раньше не собиралась, просто без меня меня женили! Но дискутировать с Сарой себе дороже, так что я просто тихо и уверенно сказала:

— Это не обсуждается. Деньги мы вернем.

Откладывать дела в долгий ящик я не стала.

Положила мешочек в коробку, запечатала парочкой магических сюрпризов и отнесла в почтовое отделение. Проставила большую стоимость посылки и оплатила доставку индивидуальным курьером, с вручением леди Рейвенс лично в руки.

Моя магия такой могущественной леди точно не повредит, а вот содержимое коробочки от любопытствующих убережет.

Если честно, то возвращаясь домой, я думала, что неприятные новости и визиты на сегодня закончены.

Но увы.

На пороге стоял мистер Тордис.

Глава 6.2

— Здравствуйте, — мрачно поздоровалась я, с отчетливо читаемыми интонациями в стиле «что вам надо» и «идите откуда пришли». Я понимаю, что нотариус человек подневольный и лишь выполняет свой долг, но видеть его больше необходимого я не хотела. А поздний визит на порог моей лавки вселял дурные предчувствия.

— Добрый вечер, мисс Норил, прошу прощения за поздний визит, но вроде как вы еще открыты.

— Да, я отлучилась, — я сняла с двери табличку «закрыто на 30 минут» и нехотя пригласила его зайти.

— Пожалуй откажусь, мое дело к вам весьма краткое и не требует длительных расшаркиваний, — и открыл портфель, он протянул мне пухлое письмо. — Вот.

— Что это? — я уставилась на бумагу как на ядовитую змею.

— Некоторые документы, которые касаются опекунства над вашим братом, адрес клиники, отчеты и примерные прогнозы. Не так давно я получил это от ордена инквизиторов… это и распоряжение передать вам.

— Спасибо, — кивнула я в ответ, сжав конверт похолодевшими пальцами.

Орден? Рей?..

— Не за что, — он коснулся полей своей шляпы. — Всего доброго, мисс Норил-Харвис.

И развернувшись ушел, практически сразу затерявшись в вечернем сумраке, который с каждым осенним днем становился все гуще и гуще. Даже янтарные фонари не спасали, лишь разбрасывали по улице пятна света, делая мрак в закоулках еще более непроглядным.

А я зашла в лавку.

* * *

Меня не покидало странное чувство отстраненности.

Мой дом как всегда пах чаем, выпечкой и специфическим духом лекарственных трав, который все равно ощущался в торговом зале, но к счастью ютился только на этой территории.

По прежнему сжимая послание в пальцах я не включая лишнего света прошла мимо стойки в коридор, и повесила пальто на вешалку. На кухне горел свет и там оживленно болтала моя нечисть, домовой и оба магических гримуара. Фолиант судя по всему решил, что будет умницей и пытался влиться в компанию. Ему это даже позволяли, хотя косились все равно настороженно.

Для меня это было даже странно, так как вся домашняя нечисть была в курсе того, что именно эта древняя книжка принимала самое деятельное участие в моем убиении.

Но по всей видимости нечисть лучше чем кто либо понимала, что пока у гримуара есть хозяин он во всем подчиняется ему. Да и если так подумать, сам Фолиант не виноват в том, что он темный. Сознание в магическую книгу вселяет ее создатель. И ловит обычно вполне себе человеческий разум родом из другого мира, вот как это случилось с Сарой.

Наверно это жутковато, что вот ты жил свою жизнь, а потом бац и ты магическая книга. И разум у тебя есть исключительно для того, чтобы облегчать владельцу работу с тобой.

— Адель, ты вернулась! Иди к нам?

Меня наконец-то заметили.

— Разве что потом, — прислонившись виском к косяку двери с легкой улыбкой ответила я. — Еще есть дела, так что я в кабинет.

И не дожидаясь ответа направилась к лестнице на второй этаж. Эхом слушала обрывки разговоров и предположения, что я просто устала и должна немного побыть одна.

Отчасти это действительно так.

В кабинете я села в удобное кресло, зажгла настольную лампу и уставилась на лежащий передо мной конверт как на гадюку. Почему-то в душе были сплошные дурные предчувствия.

Взяв нож я вскрыла конверт, и достала несколько листов плотной бумаги.

У меня ушло минут пять на то, чтобы все прочитать.

И не знаю сколько уйдет, чтобы поверить и смириться.

Городская лечебница им. Дуарова

для пострадавших в магических

ритуалах и поединках

Мисс Норил, имею честь известить вас о том, что ваш брат Натан Норил находится в нашей лечебнице по программе реабилитации от Ордена Святой Инквизиции. В данный момент ваш брат пребывает в магической коме, которая необходима для исцеления сознания, которое пострадало от влияния темной магии.

Убедительно прошу вас в ближайшие пару месяцев воздержаться от визитов, так как пациенту необходим полный покой. Запрещены как положительные, так и отрицательные эмоции.

Как только мистер Натан пойдет на поправку, мы вас известим в первую очередь.

С уважением, Гл.целитель Шаорс.Л.

У меня в голове воцарилась звенящая тишина.

Та самая которая бывает, когда ты в внезапно разбиваешь бокал и вроде как основной звук уже стих, но его отголоски от кружащихся по мрамору осколков все еще висят в воздухе.

Я не знаю сколько минут я просидела вот так вот бестолково глядя на первую бумагу и прислушиваясь к эху в голове.

Но надо было читать дальше.

Вторым было заверенное мистером Тордисом заявление о недееспособности Натана и соответственно перехода всего его движемого и недвижемого имущества ближайшему родственнику. Мне.

Теперь у меня была не половина наследства, а все.

Ну и в заключение из конверта выпила даже не гербовая бумага, а так, записочка. В ней значилось, что орден святой инквизиции благодарен мне за помощь в хранении редкого артефакта и приложит все усилия к тому, чтобы мой брат как можно скорее вернулся в нормальной жизни.

В целом их уже можно было поблагодарить за то, что они поместили Натана в лучшую лечебницу. Туда не попасть даже если у тебя есть много денег… лишь связи будут способствовать.

Хотя их ли мне стоит благодарить?

Что-то мне подсказывало, что у благодетеля из инквизиции есть имя.

Время тянулось медленно… очень медленно.

Спустя какое-то время звон в ушах стал сильнее, а перед глазами словно пелена возникла. Лишь несколько раз моргнув я поняла, что это слезы.

Отпихнув рукой листы с дурными новостями, я уронила лицо в ладони и наконец-то позволила себе разрыдаться.

Потому что так много всего