Воины Церкви, крепкие телом и стойкие духом, на протяжении столетий незримо присутствовали среди прочих людей. Они в совершенстве владели приемами единоборств и разнообразным оружием. По мере того, как прогрессировала человеческая цивилизация, умножались и способности воинов Церкви. Выпускник современного монастыря запросто мог совершить кувырок или сальто, метко стреляя при этом с обеих рук. Или метать ножи точно в цель, сбегая по склону спиной вперед. Воины Церкви владели секретами знахарства, а также психокинетическими техниками, которые порой позволяли им одержать над противником верх еще до начала сражения.

Истории о героических православных батюшках, демонстрировавших чудеса доблести и солдатского мастерства во время Великой Отечественной Войны, возникли не на пустом месте. То были именно они — воины Церкви, чья сила веками вскармливалась и взращивалась в русских монастырях. Сталин не смог раздавить эту силу, Гитлер не смог ее одолеть — и новые защитники православной веры ступили под деревянные своды монашеских келий, чтобы возможно, стать теми самыми кольями, из которых будет выстроен несокрушимый частокол на пути новой сатанинской орды, когда та в очередной раз хлынет на Русь. Армии Наполеона и Гитлера стали для воинов Церкви лишь внеплановыми тренировочными этапами перед настоящим испытанием. Но, даже когда оно началось, Церковь еще довольно долго не спешила выводить свой ударный резерв из тени. Это случилось два года назад, когда Патриарх приказал прекратить расследование деятельности сатанинской секты и приступить к вооруженному сопротивлению.

С тех пор картина уличных баталий несколько изменилась. Теперь далеко не всегда совершившим очередное чудовищное деяние сатанистам удавалось уйти безнаказанными. Пускай милиция, ставшая вскоре полицией, и бездействовала — но на пути у выродков вдруг вставали, точно спустившись с небес, рослые мужчины в длинных плащах. Черных, как и у самих дьяволопоклонников. Но только одежда этих людей была черной, души же их были светлыми, мысли — чистыми, а миссия — очистительной. И, чтобы очистить русскую землю от дьявольской скверны, в ход шли многие средства. Кулаки и ступни, дубинки и мечи, огнестрельное оружие и гранаты. Порой воинам Церкви удавалось не просто покарать богохульных убийц, а предотвратить их очередное кровавое пиршество. Такие дни становились самыми счастливыми, и немало кагора бывало выпито под вечер их, в ознаменование спасения чьих-то невинных душ.

Но воинов Церкви, при всех их возможностях и технической оснащенности, все же было существенно меньше, чем сатанистов, которых, как иногда казалось, год от года собирают по частям на какой-то спрятанной в лесу дьявольской фабрике. Они не могли поспеть повсюду, и они, разумеется, не были бессмертны. Лишь поначалу вандалы, едва завидев их, начинали трястись от ужаса, впадали в ступор или, напротив, обращались в паническое бегство. Очень скоро сатанисты поняли, что имеют дело не с ангелами, а с самыми обычными, просто очень сильными и умелыми людьми. И они приняли этот вызов, всякий раз вступая с воинами Церкви в ожесточенную схватку. И если православные бойцы воевали умением, то сатанисты — числом. Нечасто, но удавалось им убить или тяжело ранить кого-нибудь из воинов Церкви.

Ситуация осложнялась тем, что полиция, повинуясь законодательству, хватала и тех, и других. Немало воинов оказалось и в местах лишения свободы. На допросах они говорили, что являются просто народными мстителями, уставшими от кровавого беспредела. Но закон есть закон, и в глазах правосудия мститель, уничтоживший маньяка, является ничуть не меньшим преступником, чем сам покойный маньяк…

Уличные битвы воинов Церкви с бандами оголтелых дьяволопоклонников гремели в городе и сегодня. Но пропажа Патриарха являлась ЧП такого масштаба, что часть запланированных операций пришлось отменить. Это означало — пожертвовать чьими-то жизнями, и этот выбор был невероятно трудным. Но окончательное решение было, все же, очевидным. Пленение, бесследное исчезновение главы Русской Православной Церкви, или, упаси, Господи, его гибель, во-первых, ужасно деморализовали бы всех православных людей, лишив их сил к дальнейшему сопротивлению. А во-вторых — такое событие невероятно воодушевило бы сотни тысяч дьяволопоклонников и вполне могло подстегнуть их на то чтоб устроить какую-нибудь «судную ночь», как в американском кино. Вся огромная страна могла в течение нескольких часов прекратить свое существование.

Этого ни в коем случае нельзя было допустить! Именно поэтому иерей Макарий, бывший вторым человеком после Патриарха — не в общеизвестной иерархии, но во внутреннем, тайном устройстве церковного двора — принял достаточно спорное решение об усиленных проверках особо опасных районов города. Главной «горячей точкой» Москвы считалось Южное Бутово. Именно там у сатанистов имелись свои штабы, укрепрайоны и подземные дьявольские храмы. Именно туда, в случае похищения, могли, вернее всего, повезти Патриарха.

Обсудив сложившуюся ситуацию и раздав необходимые распоряжения, иерей Макарий и прочие представители Церкви собирались уже покинуть театр. Все это время они находились в патриаршей ложе, и на них уже начинали оглядываться — ведь на сцене начинался второй акт мистерии, и каким бы важным ни был разговор священников, прочие зрители просто не могли этого знать. Но в тот момент, когда святые отцы потянулись к выходу, и недовольные поднятым ими шумом люди облегченно вздохнули, у переполненного зала возникла гораздо более серьезная причина для беспокойства. Музыка вдруг оборвалась. За кулисами загремели выстрелы. В следующий миг на сцену высыпала толпа вооруженных людей в черном. Кто сжимал в руках традиционное оружие уличных подлецов — арматурный прут, кто размахивал бейсбольной битой, кто вращал перед собой стальную цепочку, а кто полосовал воздух длинным ножом. Но у нескольких были в руках самые настоящие пистолеты.

Поначалу многие приняли происходящее за элемент сценария. Бандиты-дьяволопоклонники были самой острой и актуальной темой последних десяти лет, так чего удивляться тому, что она наконец-то нашла свое отражение и в современном искусстве? Напротив, стоило бы удивиться, что это произошло так поздно.

Кое-кто уже встал со своего места и аплодировал удачной режиссерской находке, но в этот миг одетый в черную кожаную куртку длинноволосый парень с пистолетом в руке подошел к одному из актеров и выстрелил ему в голову. Несчастный человек, истекая кровью, замертво рухнул на подмостки. В зале поднялась паника.

Иерей Макарий развернулся и бросился к перилам балкона. «Это тоже следовало предусмотреть! — пронеслось у него в голове. — Они не могли проигнорировать такое событие, как религиозная мистерия в честь Воскресения Христова. Они явились сюда, чтобы продемонстрировать свою силу и утвердить свою власть. Ну уж нет. Мы этого не допустим».

Вытащив свой епархиальный пистолет, иерей занял позицию на балконе.

— Рассредоточьтесь! — коротко бросил он назад.

Сопровождающие, которые, конечно же, были не простыми священниками, а воинами Церкви, поняли его без лишних слов. Бесшумными тенями вытянулись они из патриаршей ложи, а после разошлись в разные стороны и начали, каждый своим путем, продвигаться к сцене.