— Правда? — обрадовался Иван Иванов. — Я первый узнал?

— Первый, — подтвердила Даша. И уточнила: — Из людей.

— А что, — встревожился Ванька, — еще и нелюди на свете есть?

— Да нет, — засмеялась Даша, — просто я своей кошке обо всем рассказала. Ее Матильдой зовут.

Мальчишка звонко расхохотался:

— А я-то испугался!

— И зря.

— Послушай, — Ванька смешно сморщил короткий курносый нос, — а тебя-то как зовут?

— Дашей Ивченко. Я в седьмом «В» учусь. А ты?

— В первом «А», — неохотно признался новый знакомый. Покраснел и еле слышно шепнул: — Ничего, что я младше?

— Конечно, — великодушно сказала Даша. — Мой брат меня на целых четыре года старше! И вполне…

Она проводила Ваньку до подъезда, — он жил, оказывается, всего за дом от нее, — и договорилась встретиться с ним завтра по дороге в школу.

Забавный мальчишка смотрел на Дашу как на настоящее чудо!

И он ей поверил!

Как странно.

Счастливая Даша пошла домой, сочувственно размышляя, сильно ли влетит малышу за куртку.

* * *

За Ваньку Иванова Даше здорово досталось от Матильды. Кошка ни капельки не поверила в Дашино так называемое ведьмачье предчувствие — мол, именно этому мальчишке можно довериться.

Матильда была, конечно же, права — никакого предчувствия у Даши и близко не было. Если уж честно, она вообще не имела представления, что же это такое — предчувствие. И почему вдруг открылась Ваньке, девочка тоже не знала. Сказала, и все. И совсем не жалела об этом.

Матильда поняла, что менять решение Даша не собирается, и сердито скрылась на книжных стеллажах. Кошка демонстративно улеглась на томиках Лукьяненко, так любимом Толиком. Из чистой вредности улеглась, назло Даше.

Сам Толик давно уже относился к Матильде с некоторым почтением. Хотя и не знал толком, почему.

Просто после парочки домашних инцидентов Толик стал считать Матильду умнее любой собаки, вот и держался соответственно. И Дашину дружбу с кошкой одобрял. Целиком и полностью.

Поэтому, кого злила Матильда, сказать трудно, но в плохом настроении она непременно оказывалась именно на книгах Лукьяненко. Так уж сложилось.

Даша к кошке этим вечером и не лезла. Только форточку приоткрыла, чтобы гордой Матильде не пришлось к ней обращаться, захоти она на улицу. На что неблагодарная Матильда ответила лишь сердитым подрагиванием хвоста.

Заснула Даша сегодня очень быстро, едва опустив голову на подушку. И почти сразу же нырнула во вчерашний сон.

— Ну, что, — обернувшись, насмешливо спросил Фома, — пить уже больше не хочешь?

— Нет, — прошептала Даша, растерянно осматриваясь, и удивленно протянула: — А что, разве бывают сны с продолжениями?

Фома хмыкнул. Подошел к Даше вплотную и рассерженно сказал:

— Какие такие сны, голуба моя? Неужели ты раньше снов не видела, и тебе не с чем сравнивать?

— Отстань! — строптиво фыркнула Даша. — Все когда-нибудь бывает в первый раз! — Она сдвинула брови, размышляя. — Мало ли, что ты мне сейчас скажешь? Сон, он и есть сон! Здесь все возможно…

Фома глумливо хохотнул. Даша привычно накрутила на палец кончик косы и честно добавила:

— Но вот такой, с продолжением, в первый раз вижу.

— И не в последний, уж будь уверена! — сочувственно буркнул Фома и двинулся по тропинке, бросив Даше, чтобы не отставала.

Идти оказалось колко, и Даша забавно подпрыгивала чуть ли не через каждый шаг. Она невольно вспомнила вчерашнюю колючку.

— Что за дурацкий сон? Хоть бы тропинка была другой, с травкой, что ли… — сварливо проворчала она.

Фома насмешливо отозвался:

— Сама виновата, голуба. Завтра будешь ложиться, обувь надень…

— Это в постель-то? — сердито поинтересовалась Дашка. — А мама что скажет?

Фома только плечами пожал, равнодушно пробурчав:

— Дело хозяйское!

Чем дальше углублялись в лес, тем он становился гуще. Даша разглядывала причудливые узоры плотно сплетающихся над головой ветвей и удивлялась почти прозрачным игольчатым листьям. Она брела за своим странным проводником и размышляла, какие дикие формы может принимать порой человеческая фантазия.

Ну, скажите, пожалуйста, на кой черт Даше черт? И зачем за ним тащиться куда-то? И почему лес на лес непохож? Зеленые-то листья были бы куда привычнее янтарных.

А голубое солнце?! Это-то из каких запасников выкопано?

«Нет, — сердито думала Даша, — с такими снами нужно кончать!»

Наступив на очередную колючку, девочка твердо решила с завтрашнего дня думать перед сном о чем-то приятном. О море, например. Или о красивой и безопасной сказочке. Может, про Золушку? Как она на балу туфельку потеряла. Или нет — как она танцевала с принцем…

«Какие глупости! — сердито одернула себя Даша. — Я уже не маленькая!»

— Эй, куда это ты меня ведешь? — окликнула она все ускоряющего шаги Фому.

Ее провожатый нетерпеливо обернулся:

— Как это «куда»? На тракт, конечно! Не оставлять же тебя в заповедном лесу? Здесь посторонним находиться не положено…

— А что я буду делать на твоем тракте? — удивилась Даша.

— Это меня не касается, — отрезал Фома. — Пойдешь, куда глаза глядят! Тракт, он и есть тракт. Куда никуда, а выведет…

Даша сердито сопела, продираясь сквозь заросли невысокого, но довольно колючего кустарника.

Фома неохотно закончил:

— Только вот в стороны от него удаляться не советую.

— Это еще почему?

— Небезопасно. У нас только тракт договором защищен. А уж если сам с него сошел… — И Фома сокрушенно покачал головой.

Едва за ним поспевая, Дашка раздраженно подумывала, что самое время ей проснуться. А то уж очень сон утомительный. И ноги уже устали, она их еле переставляет…

Наконец впереди посветлело, и Фома, облегченно ухая, вывалился из узкого, тенистого коридора на открытое пространство. Выбравшаяся следом Дашка недоверчиво осматривалась.

Трактом оказалась обычная грунтовая дорога. Неширокая и пыльная. Она петляла вдоль леса, послушно повторяя все его изгибы. С другой стороны дороги тянулась широченная полоса выгоревшей на солнце пожухлой, сизой травы. А вдали опять просматривался все тот же лес.

— Ну, куда же мне теперь? — повернулась Дашка к Фоме.

Охранник заповедника пожал плечами:

— А в любую сторону, голуба моя, куда больше тянет.