управления людьми. И получившийся кошмар назвал эффектным словом «фашизм».

Чуть позже фюреры и концлагеря сделали это словечко символом абсолютного зла. Понятие «фашизм» стало синонимом глобального, изощренного преступления. А также мрака, подлости и скотства.

Но!

За ничтожными исключениями вся хронология человечества является торжествующим и сочным «фашизмом».

Фашизмом было все. Но до поры до времени он считался не злом, а нормой.

Никто и не предполагал, что бывает как-то «иначе».

Никто не сажал на скамью «нюрнбергского трибунала» Аменхотепа III, Робеспера, Тимура, Моисея, папу Григория IX, Атиллу, Наполеона, да и сотни других «творцов мировой истории». А ведь каждый из них, кровавя континенты, мастерил свой «рейх», мало чем

отличающийся от гитлеровского.

Гитлеру просто не повезло с эпохой.

На пять веков раньше за свои проделки Адольф получил бы почетное место в учебниках и барельеф в храме «вождей человечества». Рядышком с садистами Цинь-Ши-Хуанди и Карлом Великим.

Фашизм был не просто привычным, но и обязательным явлением. Никому и в голову не приходило, что это — «зло».

Геноцид был рабочим инструментом любой власти, а массовые убийства — бытовой нормой.

Но!

Свыше 5000 лет фашизм абсолютно всех устраивал.

Международные трибуналы не пугали организаторов Варфоломеевской ночи или крестовых походов.

«Молот ведьм» на протяжении столетий был бестселлером и основой права.

Христианство почти 2000 лет демонстрировало диктат, который и «не снился» ни германскому нацизму, ни русскому коммунизму.

Заглянув в любую эпоху, мы везде увидим все то, что сегодня маркируется ужасным понятием «фашизм».

Ничего удивительного. По-другому и быть не могло.

Топот легионов и прах концлагерей — это естественное продолжение истории питекантропов.

Но дело не только в «грязной» родословной homo.

Все еще забавнее.

Следует понимать, что т.н. «фашизм» — это не человеческое изобретение.

Все вещество вселенной подчиняется безжалостному закону организации материи. Этому закону чужды любые сентименты. Диктатура начинается с субатомного уровня и пропитывает собой все.

Чтобы о себе не навоображали homo, но и их популяция — не исключение.

Миллиарды тонн человечьего мяса сообщества людей — это тоже часть материи. И эта масса подчинена тем же безжалостным правилам, что и остальная «плоть» мироздания, от грибниц до галактик.

Так что «Фашизм» — это просто домашнее, «человечье имя» закона организации материи. Именно по этой причине он бессмертен.

Примерно пять тысяч лет фашизм был неощущаем, как «зло», пока не нарисовалась альтернатива.

Уместна аналогия со смрадом тела. До воцарения гигиены на вонь никто не обращал внимания.

А еще точнее будет сравнение с религиозной верой.

Мистический бред был нормой рассудка, пока не появился атеизм.

Глава VI

БРИЛЛИАНТОВЫЙ КИРПИЧ

Именно в первичной стае мы видим подлинное лицо человека, еще не покрытое гримом легенд.

Здесь же, в стае эпохи плейстоцена, содержится и ответ на вопрос о различии человеческих характеров и о наличии «индивидуальности» особей.

Увы.

Никаких «характеров» нет. Индивидуальностей, основанных на разности характеров, тоже, соответственно, нет.

Истеричными и агрессивными являются абсолютно все люди в равной степени. Это видовая черта. Просто одни особи могут себе позволить демонстрировать истеризм и агрессию, а другие — не могут.

Нет характеров, есть только обстоятельства. Одна и та же особь, в зависимости от ситуации, будет либо унижать, либо унижаться.

То, что называется «характером», это просто градиент статуса, актуальный на данную минуту. Не случайно ген характера так и не был обнаружен.

Генетики по этому поводу долго причитали и самобичевались. Они искали то ген, то комбинацию генов, но так ни черта и не нашли.

Этот поиск и не имел смысла.

Никакие «характеры» логикой эволюции не предусмотрены.

Конечно, есть набор особенных качеств.

Но! Он абсолютно идентичен для всех особей, составляющих вид или род.

Люди в этом смысле ничем не отличаются от косяка сайры или стада гну.

То, что им самим кажется существенными различиями — не является ни существенными, ни различиями. Это миражи, рожденные социальными играми и культурой.

(Гну, получив диплом психолога, тоже уверует в неповторимость каждой особи своего стада.)

Генетические колебания, разумеется, есть.

Они снабжают homo некоторыми внешними разностями и наследственными болезнями. Но ровно столько же геномных оттенков мы обнаружим и в косяке сайры. И ровно столько же «индивидуальности» отдельных особей.

Дело в том, что эволюция никогда не занимается штучной работой. И не обеспечивает каждое животное некой «неповторимостью».

Она оперирует только видами, родами, популяциями. Т.е. очень большими массами животных.

Увы. Индивидуальности в том смысле, который вложен в это слово культурой, взяться неоткуда.

В «неповторимости» каждой единицы рода нет ни смысла, ни малейшего преимущества. Ее наличие «рассыпало» бы стаю и обрекло ее на быстрое вымирание.

Более того. Никогда не смог бы сложиться язык, общий хотя бы для трех особей.

Индивидуальность — очередной культурный мираж. Люди абсолютно убеждены, что все они — разные. Неповторимые и уникальные.

Ничего удивительного. Вероятно, и сайра видит разницу в блеске чешуек соседок по косяку.

О да! Бывает, конечно, что у восемнадцатой сайры слева на три чешуйки больше, чем у той, что справа. Да и корни грудных плавничков темнее.

Но различия в блеске вызваны лишь игрой освещения или его преломлением в воде. А количество чешуек вообще никакой роли не играет.

Биологическая «индивидуальность» как у сайры, так и у человека невозможна.

Все единицы, составляющие род, всегда являются клонами, и человек тут не исключение.

Индивидуальность — это всего лишь «отпечатки пальцев», которые среда и опыт оставили на особи.

Другая среда и другая судьба из того же самого биологического материала вылепят и совсем другую «индивидуальность».

Почему так?

Объясняю. Нomo — очень уязвимая тварь.

Соответственно, и иерархия в человеческих стаях зыбкая и подвижная.

Дело в том, что любая дыра в любом боку — немедленно приводит в движение всю иерархическую лестницу.

Если дыра в чужом боку — то особь перемещается вверх. Если в своем — вниз.

Социальная роль каждого экземпляра многократно меняется. Задача — соответствовать абсолютно любому статусу.

Наличие закрепленного за существом уникального «характера» сделало бы это невозможным.

И обрекло бы такую особь на остракизм, беспомощность или смерть, а стаю — на распад.

Любой «природный» индивидуализм в стае homo столь же немыслим, как и в стае павианов или гиен.

Поясняю.

Только плотное, синхронное сообщество давало homo шанс выжить. Индивидуальность же неизбежно приговаривает своего носителя к нетипичному поведению. А оно смертельно для самой особи и разрушительно для стаи.

Никакой индивидуализм никак не увязывается с природой подлинного человека.

Ведь идеальное состояние стаи — это абсолютное единство, а по возможности и мурмурация.

Напомню.