Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через месяц Леня все же ушел из семьи. Но уже не ко мне.
Сейчас мне всего лишь тридцать восемь. И я пока что не замужем. Но, вероятно, скоро буду. Собственно, потому я и рассказала вам эту историю. Ведь приятнее слушать о том, что хорошо кончается?
Так вот, месяц назад я возвращалась с работы темным вечером. У самого подъезда, будучи весьма близорукой, я не заметила какой-то крупный предмет и изо всей силы шмякнулась о тротуар. Оправившись от удара, я рассмотрела, что предметом был мужчина, очень прилично одетый, от которого совершенно неприлично разило перегаром. Я встала, отряхнулась и хотела уже было хромать домой, но вдруг подумала о том, что беднягу непременно обчистят добрые горожане, а то и чего похуже — изобьют. Поставив на пол сумку, я принялась трясти его, чтобы разбудить. Но кроме скорбного: «Н-н-не надо, пожалусста», — ничего добиться не удалось. Собрав все силы, я напряглась и заставила подняться горе-пьяницу на ноги. С трудом дотащила его до своей квартиры и свалила в прихожей. Там он и провел ночь под старым пледом. Что сказала мы моя семья и тетя Майя? Кошмар!
На утро находка оказалась сорокалетним, очень симпатичным Андреем. Он без конца благодарил меня за доброту и сочувствие, с удовольствием уплетая горячие блины со сметаной. Объяснял, что встретил однокурсника, которого не видел уже пятнадцать лет и не рассчитал силы в порыве радости. Уходя, взял номер моего телефона, а вечером снова вернулся. Трезвый. И кто скажет, что хорошие мужики на дороге не валяются?
Весь месяц мы прожили вместе, а сегодня утром подали заявление. Иногда мы смеемся, вспоминая о том, как познакомились, и думаем, что скажем своим будущим детям по этому поводу. Конечно же, только правду: в театре. Ведь вся жизнь — театр!
Ты меня любишь?
— Вер. Ве-е-ра. Ну, Верочек! Проснись!
Аккуратно, но очень настойчиво, Леня терся о бок спящей жены. Кругленькая, мягкая Вера, со своими темно-рыжими волосами, в белой ночной сорочке, напоминала свежий пончик с вареной сгущенкой.
— Вера! Проснись! Ну, Верка!
— Лень, дай еще поспать, — чуть слышно простонала Вера и повернулась на бок.
Но отступать было поздно, и Леонид, пододвинувшись ближе к жене, закинул на рубенсовский бок костлявую ногу.
— ВЕРА! Ты меня любишь? — громко произнес он над самым ухом жены.
Вопрос, заданный патетическим тоном, был проигнорирован.
— ВЕРА! ТЫ МЕНЯ ЛЮБИШЬ? — надрывно произнес Леня.
Глубоко вздохнув, Вера развернулась и заключила мужа в сдобные объятия.
В шесть часов утра ушераздирающе зазвенел будильник. Словно по команде «подъем», Вера вскочила, совершила утренний туалет и приступила к выполнению уставных обязанностей. В ее роте, помимо горячо любимого супруга было еще два «рота»: двухлетняя Женька и пятилетний Максим Леонидович.
— Доброе утро, Верок! Завтрак готов? — взъерошенный Леня стоял на пороге кухни, сверкая голыми ногами. На его худощавом теле болтались голубые семейные трусы, больше напоминавшие теннисную юбочку.
— Садись, Леня, все готово.
Стремительно, словно спринтер, он подбежал к столу, где уже красовались две ароматные отбивные, разогретые с сыром и помидорами. По-спортивному быстро справившись с завтраком, «спринтер» потянулся и громко отрыгнул.
— Вкусно! Веруся, ты — волшебница. А еще есть?
— Ну, есть. А что?
— Еще бы одну…
— Лень, мне тогда сегодня опять их жарить придется.
— Ну, Верочек! Так хочется, так хочется! Ты себе не представляешь!
— Да ведь ты и так двойную порцию съел, Леня! Куда оно только в тебе девается? Тощий, как вобла, а лопаешь, как хряк!
— Вера, я еще хочу!
— Обойдешься.
— Вера, ты меня любишь?
Вера виновато вздохнула и поставила в микроволновку еще одну отбивную.
Проводив на работу супруга, три отбивные в его желудке и две котлеты «по-киевски» в пластиковом судочке, Вера принялась за вторую порцию домочадцев. Здесь утренние процедуры проходили дольше, с визгом, хохотом, а нередко и с рукоприкладством, так как, в силу возраста, Женя и Максим Леонидович в уставе разбирались плохо. Однако в заботливых руках Веры дело спорилось и, к десяти часам утра, она уже сидела в сквере под сенью многолетних деревьев. Толстая рыжая коса величаво отдыхала на рельефной груди, а округлые белые руки ловко выводили петли будущей детской безрукавки. Неподалеку от лавочки, в песочнице, сидела Женя, попеременно ковыряясь то в носу, то в серых речных ракушках. Максим Леонидович носился по аллее на трехколесном велосипеде, оглашая сквер радостными воплями и дребезжанием металла.
Вера отложила в сторону вязание, оправила складки синей трикотажной юбки и широко улыбнулась. Воздух был свеж, солнце ласково, дети — пухленьки и здоровы. А вечером, ровно в восемь, по центральному телевидению будут транслировать главное шоу страны «Таланты, вперед!» В прямом эфире! Финал! Вот уже два месяца Вера не пропускала ни одного выпуска, и сегодня был апогей. Она заранее пополнила счет мобильного, чтобы отправить не одно, а несколько сообщений за любимого участника.
— А-А-А-А-А! — пронзительный детский вопль отвлек Веру от сладостных размышлений. Доносился он из песочницы, но плакала не Женька, а ее маленький ровесник. Худенький, бледный мальчуган, стоял посреди песочницы и лил горькие слезы, а девочка уже набрала новую горсть ракушек и метила ему в голову.
— Женька, нельзя!!! — закричала Вера и выдернула крепышку из песочницы. Та, в свою очередь, не растерялась и осуществила свое злодейское намерение прямо в декольте матери.
— Ах ты, говнюшка! — прорычала Вера и стала кормить женину попу громкими шлепками.
— А-А-А! — обиженно вопила избиенная Женька.
Как раз, в этот момент Максим Леонидович, засмотревшись на экзекуцию, на полной скорости врезался в бордюр. Велосипед отчаянно взвизгнул, резко наклонился вперед и Максим Леонидович, совершив эффектное сальто, оказался на газоне.
— Мамочки, Максим! — завопила перепуганная Вера.
— Ма-а-ма-а-а! — заныл Максим Леонидович альтом.
— А-А-А! — не унималась Женька.
Через пятнадцать минут разбитая рота двигалась по направлению к дому. Сопли были вытерты, коленки смазаны йодом, всхлипывающие мордочки обцелованы. В правой руке сержант Вера несла рядовую Женю, которая напрочь отказалась передвигаться самостоятельно. Левой рукой Вера обхватила израненную боевую машину. Максим Леонидович плелся сзади, обнимая отломанное колесо и скорбно глядя себе под ноги.
«Давай пойдем с тобой туда, где нет ни снега, ни дождя», — замяукал мобильник. Процессия остановилась.
— Да, Лень.
— Вера, почему ты не ответила на мое смс? — голос мужа был деловым, как всегда, когда он звонил с работы.
— Не до смс мне было, Леня, — с одышкой проговорила Вера и опустила дочку на тротуар.
— Что-то случилось?
— Максимка упал с велосипеда и сильно ушибся.
— А,