Да, в мире сейчас было неспокойно: снова воевали, горели леса, разбивались самолёты, затонули какие-то танкеры… Но ведь всё это происходило и раньше! Это были не первые и не последние катастрофы за время существования человечества! И точно не конец света! Его уже столько раз предсказывали и в наш век, и в прошлые столетия, но он что-то никак не наступал!

И какое отношение ко всему этому имела я?!

На этот вопрос я могла дать лишь один вразумительный ответ — просто моя мать являлась сумасшедшей, как бы мне не хотелось верить в обратное. Просто ей действительно было плохо, и она находилась там, где и должна…

—Лиза,— тихо окликнул меня Ваня.

Я подняла на него заплаканное лицо и снова принялась корить себя, на чём свет стоял. Он выглядел таким бледным, что почти сливался с блёклой больничной стеной. Не стоило втягивать его в наши семейные разборки, но уже было поздно — Ваня увяз в них по самую макушку. И прекратить его мучения могла только я…

—Ты меня бросишь?— скорее это был не вопрос, а утверждение.

—Перестань ерундить, малыш,— он присел рядом, прижал к себе и свободной рукой попытался вытереть мне слёзы.— Всё нормально. Я не собираюсь с тобой расставаться. Я тебя люблю, и на это ничто не повлияет.

—У меня сумасшедшая мать…

—И что? Ты же не виновата.

—А если её болезнь передалась по наследству?..

—Значит, я буду сходить с ума вместе с тобой!— усмехнулся Ваня.

Но в ответ я смогла лишь скривиться.

—Что сказал Лазаревский?..

—Ну… Я же не родственник, мне не раскрывают врачебные тайны… Но в общих чертах он сказал, что подержит Варвару Михайловну ещё немного.

—Он будет держать её ещё долго… Ты же видел этот приступ…— я тяжело вздохнула.— Я хочу к ней.

—В смысле?— Ваня уставился на меня так, словно я уже содержалась в этом заведении.

—Я хочу увидеть её ещё раз,— пояснила я.

—Э… Не думаю, что это хорошая идея. Наверное, Варвара Михайловна уже спит. Да и ты расстроилась…

—Мне теперь вообще к ней не приезжать?!— разозлившись, я попыталась вырваться из его рук, хотя ещё недавно сама обдумывала такой вариант.

Но Ваня только сильнее прижал меня к себе, и я расслабилась, позволив остаткам слёз стекать по щекам.

—Я не это имел в виду! Просто, может, лучше в другой раз?..

—Я не могу так уехать. Я должна… Не знаю… Пошли к Лазаревскому.

—А если он не разрешит?

—Ну, я хотя бы попробую…

Одной рукой я потянула Ваню за собой, а второй попыталась привести лицо в порядок. Вряд ли у меня что-то получилось, но зеркала в коридорах отсутствовали, поэтому оценить свой внешний вид я не могла. Ваня уже не сопротивлялся и шёл вровень со мной, что-то тихо бормоча себе под нос с явным недовольством. Мы дошли до резиденции Лазаревского, и я на секунду остановилась, чтобы перевести дух, а затем осторожно заглянула в кабинет.

—Можно войти?

Пожилой мужчина с бывшими некогда тёмными волосами, теперь покрытыми серым налетом седины, сидел за столом и что-то писал, демонстрируя начинавшую лысеть макушку. Однако, услышав голос, оторвал взгляд от бумаг и сфокусировал его на мне. Несмотря на разделявшие нас толстые стёкла очков, от его невозможно-чёрных глаз по спине пробежали мурашки. Мне захотелось захлопнуть дверь и никогда больше не возвращаться в эту больницу. Убежать — неважно куда, лишь бы подальше от него.

Я не знала, откуда брался этот животный страх, просыпавшийся в глубине души, стоило мне посмотреть в его глаза. Может, я боялась, что Лазаревский запрячет меня в клинику, как и маму. Или опасалась, что он догадается о моём не очень хорошем к нему отношении. Но, вероятнее всего, мне просто было что скрывать и потому я подсознательно старалась его избегать.

Однако иногда с ним всё же приходилось общаться.

—А? Да, входи, Лиза,— врач отложил в сторону карточку какого-то пациента, возможно, даже моей мамы, и сцепил перед собой руки, слегка потерев большим пальцем основание кисти.

Меня передёрнуло от этого жеста.

Обычно Лазаревский ставил «Замок», когда собирался копаться в чьих-то мозгах. В данном случае — в моих. Я набрала в грудь побольше воздуха и осторожно закрыла за собой дверь, прошептав Ване, чтобы тот подождал в коридоре.

—Здравствуйте,— я опустилась в кресло напротив Лазаревского.

—Здравствуй, Лиза,— он слегка сощурил левый глаз, и мне показалось, что я вот-вот потеряю сознание.— Неважно выглядишь. Плохое самочувствие?

—Нет-нет,— поспешно ответила я, наверное, даже слишком поспешно, поскольку его глаз сощурился ещё сильнее.— Со мной всё в порядке!

Неловкими движениями я снова попыталась навести порядок на лице и в волосах. Красоткой я, конечно же, не стала, зато свою нервозность продемонстрировала ему в полной мере. Поэтому тут же обхватила руками колени и твёрдо решила больше не шевелиться.

—Кошмары ещё мучают?— спросил он, всверлившись взглядом в мою черепную коробку.

—Нет, после экзаменов сплю нормально. Вы оказались правы, это был просто стресс. А сейчас я очень расстроилась из-за мамы…

—Понимаю… Неожиданная реакция. Состояние Варвары Михайловны в последнее время было вполне стабильным, поэтому я отменил некоторые лекарства. Наверное, слишком рано.

—Я тут подумала,— решила я поделиться грустными мыслями,— может, мне пока не стоит к ней приезжать, чтобы не вызывать лишних волнений?..

—В этом нет необходимости,— ответил Анатолий Сергеевич.— Даже наоборот, Варваре нужно знать, что её семья рядом и что она может рассчитывать на вашу поддержку. Положительные эмоции только способствуют выздоровлению депрессивных больных.

—Но сегодня… Мне показалось, что это случилось из-за меня.

—Вполне возможно, что Варвара немного разволновалась и её реакция стала неконтролируемой… Я снова назначу отмененные препараты, и мы понаблюдаем за ней несколько дней. Ну, и сама понимаешь, придётся твоей маме ещё какое-то время побыть у нас…

—Да, Ваня сказал мне… А как долго?

—Пока не могу ответить. Нужно провести мониторинг после нового курса.

—Понятно,— пробормотала я, опустив глаза в пол.— А можно ещё раз к ней зайти? Я хочу нормально попрощаться.

—Твоей маме дали сильное снотворное. Скорее всего, Варвара уснула, так что…

—Я только загляну. Если мама спит, не буду её тревожить. А если нет, то попрощаюсь и сразу уйду.

—Хорошо,— согласился Лазаревский.— Только я пойду с тобой, не возражаешь?

—Нет. Конечно, нет.

—Тогда пойдём.

Он поднялся из-за стола и направился к выходу из кабинета, пропустив меня вперёд. Не проронив ни слова, Ваня тенью последовал за нами, а потом, когда мы снова оказались возле палаты с двести пятым номером, остался стоять в коридоре. Лазаревский бегло заглянул в окошко, тут же распахнул дверь и сделал приглашающий жест рукой. Непроизвольно кинув на него настороженный взгляд, я шагнула внутрь…