слышу, то и говорю. Они? – Он махнул в сторону мальцов, жавшихся друг к другу в углу кирпичного холодного дома.

– Да… – я опустила глаза, мне стало стыдно за то, что при первой встречи с этими малышами в поезде, не была рада им так, как сегодня. Там я была эгоисткой, я думала о другом, о своём Коле, его родне и предстоящей встречи.

В душе они немного напрягали меня, суетясь напротив, шурша и капризничая не желая спать, не давая собраться с мыслями. Да и их мать говорила со мной непонятными тогда для меня загадками. А я была так далека от них, они казались мне чужими на столько, что эта бездна была тогда непреодолимой для меня. Но это было тогда. По настоящему чужим человек может стать только тогда, когда с ним связывает душа, любовь, истинное чувство осквернённое предательством. Нет, теперь они не чужие мне, теперь они намного дороже его, того кто предал не удержал от глупости, оставил. Когда нет ни плеча, ни поддержки начинаешь ценить то, что раньше казалось совсем не важным. А может он ищет меня, вглядываясь в толпы, бродит по переполненным зевак и демонстрантами улицам? Может в его сердце остался хоть огонёк любви ко мне? Или он уже дотлел, оставив лишь пепел разносимый ветром, как и та лента на улице. Ведь вся его семья отвергла меня, как и те люди, проходящие мимо беды этой женщины, теперь мы с ней как родня, брошенные и чужие нам нет места среди них в этой обезумевшей стране.

Глава 4

Берегите людей, после встречи с которыми

Что-то светлое и радостное поселится в вашей душе

Ошо

А он все бежал и бежал. По освещенным улицам и тёмным переулкам, знакомым с детства. Вглядываясь в каждое из тысяч лиц ища в них лишь одно. Иногда ему казалось, что она так близко, но окрикивая, либо догоняя заветную цель, она вновь ускользала от него словно спасительный мираж в центре безжизненной пустыни. Любимые черты дымкой проносясь в сознании казались ещё более нереальны, глаза то и дело цеплялись за чужие лица ища те самые глаза, волосы, нос, но всё было тщетно. Её волосы, но не её лицо, похожие глаза, но чужие черты. Темнело стремительно быстро, а поиски так и не дали желаемого результата.

Он остановился, посредине улицы, будто впереди перед ним выросла непреодолимая стена. Что-то невидимое удерживало его на этом месте. Он не мог понять что это и что с ним. Буд-то отбирая последние силы, кто-то заставлял оставаться на месте. В глаза бросилось дерево, серое и опустевшее как и его сердце, освободившись от старой листвы уже в будущем году его окрасят новые, но может ли быть так с сердцем, может ли оно забыть прежнюю любовь возродить другое чувство, другую жизнь?

В отчаяние он упал на скамью, не от физической усталости, он мог бы неделю без сна и отдыха прочёсывать каждый уголок родного города, лишь бы только найти её. Его мучила другая боль, намного сильнее и безжалостнее всех иных её проявлений и это не было отчаянием или печалью, грустью или тоской – это было целым потоком, эмоциональным душевным цунами, в котором словно обломки смешались любовь, отчаяние и невыносимая душевная боль потери. Порой мы не ценим того что имеем, упорно не замечаем то что дано нам свыше, воспринимая это как должное, и только потеряв осознаём чего лишились. В душе каждый из нас эгоист, который наивно верит в то, что в его жизни всё будет лишь так, как решит он сам. Но мы лишь можем выбрать путь, по которой понесёт нас поток жизни.

Глаза наполняли слёзы, они больше не видели суетной толпы веселившейся напротив, мило воркующих парочке проходящих мимо, организованных групп с флагами весомыми запасами спиртного то и дело кричащих беснующихся заводил скрывающих свои лица. Он был не здесь. Снова и снова открывая глаза в залитом лучами солнца купе он любовался спадающими багровыми локонами играющими оттенками кофе и бронзы в последнее утро, прошел лишь день, один день даже не день полностью а несколько часов из этого дня, но на сколько они смогли отдалить друг от друга два любящих сердца, сколько боли смогли причинить. Жмурясь от ярких лучей смотрел в зелёную бездну глаз окаймленную чёрными как смоль густыми ресницами. Сегодня они были особенными, в них было больше блеска и жизни, но было и ещё что-то, они были ярко зелёные. Не цвета морской волны с отблеском карих кораллов, какими они бывают в яркие солнечные дни, не зелёно изумрудными в рубиновой оправе, когда она провожает ими закат, не цвета весеннего поля с проблесками ещё непокрытой травою земли, какими они бывают в пасмурную погоду, когда она смотрит на хмурое небо угрюмо поджимая нижнюю губу. Нет они были ярко зелёными как стрелы которые как масло режут тело проникая в самую душу, настолько яркими, что казались цвета хаки с проблесками морской волны с примесью жёлтой пены прилива, она были настолько несвойственны ей, что казалось будто их сразили слёзы. Не может быть. Молнией пронеслось в сознании. Она знала. Нет, она не могла знать. Она предполагала и боялась. В них был страх. Но она промолчала.

В памяти то и дело мелькали картинки недавно ушедшего счастья. Такси. Последние минуты вместе, горячие объятья, там на заднем сиденье, когда от подъезда оставались считанные метры, как я мог сам открыть дверь и взяв её за руку самолично отвести на суд, которого она не заслуживала. Если бы только можно было повернуть время вспять. Остановить землю и заставить её крутиться в другую сторону. Сколько ошибок можно было избежать? Но это не возможно, время непоколебимо, а жизнь не идёт по нашим правилам, она нещадно шагает наперекор нам, давя сапогами наши амбиции и надежды. Не мы вершим судьбу, а она играет с нами уничтожая то что как нам кажется и есть мы, но если её западня не делает нас сильнее, то она давит словно букашек. Лишь перед её роком мы можем измениться сами, а в какую сторону – решать только нам…

– Эй, парень! – Коля поднял голову, в его сторону направлялся паренёк небольшого роста с флагом до колен покрывающим всё тело. – Огоньком не угостишь?

– Да. Сейчас посмотрю. – Парень лениво начал похлопывать себя по карманам в поисках зажигалки. И вот цель была найдена, пламя