– Репутация, Варенька. Всё дело в репутации. Например, у нашей компании и руководства она практически безупречна, – проговаривает, слегка прищурившись. – А вот репутация «Галеон» оставляет желать лучшего, несмотря на миллиардные счета в долларовом эквиваленте. Если учесть, что с некоторых пор «Галеон» базируется преимущественно на американском рынке, так и вовсе можно сказать, что терпит бедствие, – демонстративно умолкает, дожидаясь, когда моё любопытство возьмёт верх и мне станут нужны подробности. – Знаешь, американцы очень восприимчивы к таким вещам, – заговаривает снова, как только я всё своё внимание перевожу на него, позабыв о меню. – Вполне могут отказаться вести совместный бизнес, если посчитают, что такое сотрудничество может навредить их имиджу.

– И чем же так подпорчена репутация «Галеон»? – не могу не спросить.

А всё внутри подло замирает в ожидании.

– Одна из подружек Глеба Филатова была найдена мёртвой в своей постели. Причина смерти – асфиксия. Доказательств, конечно, против него нет. Сама понимаешь, если есть средства и нужные связи… – многозначительно ухмыляется, вместо того, чтобы завершить предложение. – Но слух уже прошёл, абсолютно всем рты не заткнёшь, – прерывается из-за подошедшего к нам официанта, который разливает вино по бокалам и оставляет открытую бутылку с остатком алкоголя на столе. Продолжает свою речь Быков только после ухода служащего: – К тому же, этот инцидент – не единственный. Пару недель назад последняя пассия наследника «Галеон» подала на него в суд за жестокое обращение. Бедняжка, еле добралась до клиники, со сломанными рёбрами. Ночью. Пешком. Босая. Вся в синяках, – опять не договаривает, уставившись на моё плечо, и хмурится. – Точно не помнишь, где ушиблась?

Принесённое вино приходится весьма кстати. Выпиваю залпом сразу половину из того, что есть в бокале, с огромным трудом проглатывая вставший в горле ком. Как назло, именно в эти мгновения количество гостей за нашим столиком становится больше аж на три персоны.

– Добрый вечер, – слышу я незнакомый низкий бас, принадлежащий здоровенному мужчине за пятьдесят в деловом костюме.

За его локоть цепляется девушка едва ли старше меня. Алое платье с вырезом лодочкой струится вдоль стройных бёдер, скудно прикрывая их. Она лучезарно улыбается, едва я замечаю её присутствие, и тоже здоровается. Но я не успеваю ей ответить.

– Попали в жуткую пробку, – вонзается в сознание знакомый вкрадчивый баритон. – Хорошо, что дождались, а то не смог дозвониться.

И всё. Никаких извинений. Хотя бы формальных. Просто констатация факта. Да морозные мурашки, разливающиеся вдоль позвоночника, когда Глеб Филатов задевает мою ладонь, пока тянется к папке с договором.

Свёрнутая в виде кораблика рыба с гарниром из картофеля, синего лука и вяленых маслин пахнет очень аппетитно. Но я всё равно ковыряюсь в ней вилкой, не в силах заставить себя проглотить хоть кусочек. Кажется, обязательно подавлюсь. И без того каждый раз задерживаю дыхание, мечтая слиться с обстановкой, а ещё лучше – испариться, когда ловлю на себе надменный золотисто-карий взор. Всё бы ничего – ну, смотрит и смотрит, не сахарная, не растаю, но мой шеф замечает каждый из этих взглядов. Учитывая то, что он мне рассказывал и спрашивал перед тем, как явились Филатовы, не просто так наблюдает. Об обеденном инциденте ему точно доложили. Не удивлюсь, если с кучей подробностей, которых на самом деле вовсе нет. И кто знает, что теперь меня ждёт. Одно радует, раз уж владельцы «Галеон» здесь, значит позорное увольнение из-за столкновения с Глебом грозит не так уж и скоро. Наверное. Последние пять минут наследник «Галеон» делает вид, будто внимательно изучает контракт, а те, кто вместе с ним – заняты выбором заказа и пустой болтовнёй.

– Ой, ну сколько уже можно только о работе думать? – страдальчески закатывает глаза с томной полуулыбкой блондинка в алом платье.

Её зовут Вера. Фамилию мне не сказали. Девушка – топ-модель, снимающаяся для различных глянцевых журналов. В Россию она прибывает вместе с Михаилом Филатовым в качестве «давней знакомой», то есть без определённого статуса.

– Столько, сколько потребуется, чтобы дочитать до конца, – совсем не ласково отзывается на её слова Глеб.

– Разве ты не занимался этим с утра? – возмущается встречно блондинка. – Скоро ночь будет, а всё одно и то же… – качает головой с выражением полнейшего порицания, а затем разворачивается к Филатову-старшему. – Мне скучно! – заявляет капризно. – А ты обещал, что вы тут быстренько всё подпишете и мы будем развлекаться!

Я еле сдерживаю улыбку. Быков таким порывом вежливости не отличается и открыто ухмыляется. Глеб – мрачнеет. А вот его отец смотрит на девушку с виноватым видом.

– Действительно, сын, весь юридический отдел согласовывал эту сделку, к тому же, несколько недель. Что там ещё такого ты смог найти, чего не нашёл днём? – занимает её сторону.

Так и хочется вставить ехидное замечание о том, что днём он ничего не мог найти, посколько зажимал кое-кого в туалете, попутно заставляя подрабатывать бесплатной прачкой. Хотя я молчу. Но не сам Глеб.

– Днём у меня возникли… – пауза и короткий нечитаемый взгляд на меня, – другие обстоятельства, – кривая усмешка. – Я не просматривал.

Лица отца и его подружки дружно вытягиваются в удивлении.

– Ты об этом не говорил, – задумчиво протягивает Вера.

– Может быть потому, что я не обязан перед тобой отчитываться?

– И что за обстоятельства? – вмешивается в диалог Филатов-старший.

На этот раз Глеб молчит. Упорно концентрируется на строках перед глазами. Родителя это явно не устраивает, но кроме промелькнувшего на лице недовольства, он больше никак не показывает своё неодобрение. Впрочем, неизвестность всё равно длится не так уж и долго.

– Я, конечно, могу ошибаться, но у этих самых обстоятельств длинные тёмные волосы, симпатичные ямочки на щёчках, когда она улыбается, и шикарная девственная задница, – выдаёт всё также задумчиво Вера.

Лично у меня моментально отвисает челюсть.

– Хотя, если учесть её знакомство с Глебом, то, наверное, теперь не такая уж и девственная… – продолжает как ни в чём не бывало размышлять вслух блондинка. – Что? Я всего лишь цитирую то, что услышала от других! – поясняет на такой же шокированный, как у меня, вид Филатова-старшего.

Устало выдохнув, Глеб откладывает документы и переводит внимание на… отца. Ухмылка на физиономии Быкова расползается шире-прежнего, взгляд, направленный на меня – хищный, как у коршуна, почуявшего добычу.

И так неуютно становится. А ещё весьма любопытно, что за «другие» такие, которые обсуждают мою «девственную задницу».

Откуда им вообще знать, что она девственная?!

– Ты опять за с-своё… – шипит тем временем Филатов-старший.

Младший обречённо вздыхает.

– Не трогал я её.