– Ты сюда как добиралась?

– На такси.

– Хорошо, – кивает больше каким-то своим мыслям, нежели сказанному мной, тянет за собой дальше, на улицу.

И только когда мы оказываемся посреди парковочной зоны, я, наконец, прихожу в себя.

– Ты что делаешь? – настороженно смотрю на чёрно-белый Bugatti Veyron, около которого мы останавливаемся.

Секунда, и дверь открыта, без приложения каких-либо видимых мною усилий со стороны Филатова. Мой вопрос также проигнорирован.

– Садись, – командует Глеб.

Окидываю бесстыдно дорогой спорткар скептическим взглядом. А ещё вспоминаю о том, что моя сумка остаётся на стуле, в зале ресторана.

– Нет, – качаю головой. – Спасибо, но мне надо вернуться, – вместе со словами разворачиваюсь ко входу в «Орион».

Так никуда и не иду, застреваю на месте. Вернуться – банально страшно. Ведь там Быков. Он жутко зол. И теперь…

– …точно уволит, – срывается с уст обречённое.

– Это всё, что ты можешь добавить в качестве своей благодарности? – вопросительно выгибает бровь Филатов, перегораживая собой дальнейший путь. – Садись в машину, Дюймовочка.

– Я же уже сказала тебе спасибо. Этого мало? К тому же, разве не ты сам сказал моему шефу, что тот получил за оскорбление в твой адрес? Так за что я должна тебя благодарить? – огрызаюсь в расстройстве. – Не поеду я с тобой никуда.

Если прежде у меня оставался хотя бы мизерный шанс на то, что Быков смягчится, то теперь после того, как он из-за меня получает по морде, а потом все его самые низменные предположения обо мне подтверждаются вместе с моим уходом в компании Филатова-младшего… однозначно уволит! Без вариантов.

– Бл*дь, я и так зол, не зли меня ещё больше своим упрямством, Дюймовочка. Садись в машину, сказал.

И мне бы сказать про забытую вещицу, ради которой я собираюсь вернуться, но где-то глубоко внутри словно невидимый тумблер переключается. А всё этот его ультимативный тон!

– Или что? – бросаю встречно, с вызовом. – Зачем мне садиться в твою машину? Я сюда на такси приехала, на такси и уеду, – хмурюсь, складывая руки на груди.

А то слишком уж заметно дрожат пальцы.

– Я не спрашивал у тебя, каким образом ты собираешься отсюда уехать, Дюймовочка, – мрачно отзывается Филатов. – В машину, сказал, садись, – кивает на кожаное сиденье в салоне.

– А потом что? – хмыкаю злорадно. – Домой отвезёшь? Утрёшь мои слёзы? Утешишь? А я отблагодарю тебя всеми доступными способами? Прямо в этой твоей машине? – где-то здесь мне совершенно точно пора заткнуться, но моя истерика давно сильнее здравого смысла. – Или тоже предложишь номер снять? Шампанское там, все дела, чтоб расслабилась… – накручиваю себя всё больше. – Сказала же: спасибо, за помощь. Но от тебя у меня проблем только прибавляется и прибавляется, если уж на то пошло, так что дальше лучше я сама.

На краю подсознания и вовсе мелькает подлая мысль вернуться не только за клатчем, но и проверить как там Быков, глядишь, если сумею вовремя «подтереть ему кровоточащий нос» и выказать участие, то может быть ещё сжалится… хотя и самой тошно от подобной перспективы.

– Видел я, как ты – «сама», – гневно прищуривается Глеб, умолкает на краткое мгновение. – Или сама сядешь. Или запихну. В багажник.

Не уверена, есть ли у этой нестандартной тачки багажник в принципе, однако оснований не верить ему у меня нет. Впрочем это не значит, что я так просто сдамся.

– Ты не понимаешь! Ты даже не сказал моему шефу, что там, в этом туалете ничего такого не было! Как и днём, в офисе! Они же теперь из-за тебя абсолютно все думают… – даже вслух произносить зазорно, – всякую фигню обо мне! Быков именно из-за этого так сильно обозлился! Он…

– Постоянно к тебе подкатывает с раздумьями, в каком бы ракурсе удачнее тебя трахнуть, а ты терпишь всё это дерьмо, лишь бы удержаться на этой дерьмовой работе? – перебивает меня Филатов.

Не сказать, будто он совсем не прав, однако…

– Не такая уж она и дерьмовая!

Достаточно высокооплачиваемая.

– Да что ты? – фальшиво удивляется брюнет. – Ты самой себе-то хоть веришь? Тупость же полная… – фыркает презрительно.

– Чего-о-о?! Сам ты тупость! Да ты на себя сперва посмотри! Эгоист хренов, считающий, что весь мир крутится вокруг него одного! – закипаю в одно мгновение. – Да что ты обо мне знаешь, чтобы суди… – так и не договариваю.

Обрываю себя, потому что замечаю безмолвного свидетеля своей пылкой тирады. Хотя не в самом его присутствии дело. Высокий мужчина в тёмном строгом костюме неподалёку от нас держит в своих руках… мой клатч! Его-то незнакомец и протягивает, едва я зависаю с офигевшим видом.

– Хорошего вам вечера, Варвара Андреевна, – невозмутимо проговаривает он. – Глеб Михайлович, – кивает Филатову.

Тот ничего не говорит. А до меня, пусть и не сразу, но всё же доходит, кем именно является этот… распорядитель-чужими-клатчами, он же – один-из-ценителей-шикарных-девственных-задниц. Охранник Филатова он, в общем. Вот и то, что мужчина всё также невозмутимо скрывается в стоящем неподалёку тонированном внедорожнике со спецномерами, лишь подтверждает мою догадку.

– Да вы… вы… совсем охренели! – беспомощно пялюсь на свою сумку, в которой начинает пиликать мой мобильник.

И если где-то здесь мне до сих пор кажется, что сегодняшний день хуже уже стать не может, то, стоит взять трубку, как понимаю: всё, произошедшее ещё цветочки. Треклятые «ягодки» меня ждут впереди, ведь…

– Василиса! Где тебя носит?! Я тебе уже полвечера пытаюсь дозвониться! – кричит в трубку женский голос.

Мама явно взволнована. Но я моментально напрягаюсь не от её тона. От того, что её голос звучит на фоне гула городских улиц.

– Мама? – отзываюсь торопливо. – Где ты? Что случилось?

И да, мама, я – Варя, не Василиса. Нет у тебя дочери с именем Василиса. Но это «несущественные мелочи нашей жизни».

– Ариши нигде нет! Я искала её, искала, но никто не говорит мне, где она!

Устало вздыхаю.

– Она на работе, мама. Вернётся утром. У неё ревизия, – поясняю предельно терпеливо. – Ты лучше скажи, где ты и с кем? Ты же с тётей Наташей оставалась, когда я уходила.

Гул городских улиц смешивается с резкими порывами ветра и ещё какого-то шума, чью природу я не в силах разобрать.

– Наталья побежала к своему сыну, ты же знаешь, он у неё адвокат. Они вместе приедут в отделение… – запинается, закашливается, – ну, когда мы узнаем в какое именно отвезли Аришу. Я тебе потому и звоню-звоню, а ты трубку не берёшь! – звучит уже обвинительно. – Вот что ты за сестра такая? Ариша в беде, а ты по ресторанам разгуливаешь!

Вдыхаю глубже. Правда, очень стараюсь проанализировать, заодно – поймать дзен. Выходит откровенно паршиво. Как минимум потому, что ни одному из нас не удаётся различать, где в маминых речах истина, а где воспоминания о фактах, которые на самом деле не имеют места в действительности, могут залезть в мамину голову из какого-нибудь сериала или же сводки новостей, при всём при этом она будет свято верить, что всё происходит именно с ней и теми, кто её окружает.