— Да я по глазам вижу, все получилось? Ты так сияешь!Отличная страна Норвегия, скажу я тебе! Значит, мои шансы спать с кинозвездойздорово выросли?

— Перестань, как бы не сглазить!

— Никогда! У меня очень легкая рука! Да, кстати, вот вэтой сумке подарки из Норвегии для Ника и фрау Анны.

— Эмми! Но как?

— А я слетал на сутки в Берген. Тут, кстати, и для тебяподарок, должна же ты была хоть что‑то себе купить.

— Эмми! Я тронута…

— Ладно, давай рассказывай, что и как…

Она рассказала.

— Значит, ты надолго уедешь…

— Я буду приезжать.

— И я буду. Тут как раз на меня вышла одна русская фирма…

— Эмми!

— Но что же ты скажешь маме?

— Ничего! — каким‑то пьяным смехомзасмеялась Варя. А у Эммериха дрогнуло сердце. — Режиссер позвонит, когдаменя не будет дома… Сам поговорит с мамой, навешает ей на уши тонну лапши…

— О! Скажи, а ты с сестрой встретилась?

— Нет, не успела, у меня совсем времени не было. Вотпоеду надолго, обязательно найду ее…

— Она намного моложе тебя?

— На три года всего. Эмми, спасибо тебе за все!

— Когда мы встретимся?

— Послезавтра. Завтра я должна поговорить с Гудрун.Боюсь, я очень ее подведу!

— Ничего, найдет она тебе замену!

— Найдет, конечно, — вздохнула Варя. Ей вдругстало страшно до ужаса. И в то же время в душе поднимался восторг, почтисчастье. Я поеду в Москву сниматься в главной роли!

— Мама приехала! — закричал Никита, выскакивая водвор. — Бабушка, мама приехала! Мамочка, я соскучился! Привет, Эмми!

— Привет, Ник! Добрый вечер, фрау Анна! Вот доставилвашу дочь в целости и сохранности!

— Благодарю вас, Эммерих! Может быть, поужинаете снами?

— Спасибо, предложение заманчивое, но, увы, временинет, должен мчаться… Пока, дорогая! — Он чмокнул Варю в щеку и уехал.

— Мамочка, как тут у вас дела?

— У нас все в порядке, а ты, я гляжу, сияешь!Понравилось в Норвегии?

— О, там такая природа! Эти фьорды… Я вам подаркипривезла…

— Мамуля, что ты мне привезла?

— Никита, это неприлично, — одернула внука АннаНикитична.

— На вот, поройся в сумке, найдешь, — счастливорассмеялась Варя.

Никита подхватил сумку и побежал в дом.

— Эммерих сделал тебе предложение?

— Мама! О чем ты говоришь, какое предложение? Он женат,у него двое детей! Да и вообще! Просто я отдохнула, нам было хорошо вместе,весело…

Что‑то тут не так, подумала Анна Никитична.

Утром, как всегда, Варя собралась на работу. От НадеждыМихайловны пришла эсэмэска: «Уже можно звонить?». Варя ответила: «Через час,пожалуйста».

— Что‑то важное? — поинтересовалась АннаНикитична.

— Придется для начала поехать в Оберстдорф. Тампроблема. Все, мамочка, пока!

Рабочий день оказался на редкость тяжелым. Ей и впрямьпришлось поехать в Оберстдорф, где, как оказалось, тяжело заболел один излучших парикмахеров, а заменить его было пока что некем. Надо как‑товыходить из положения. К тому же в другом салоне что‑то случилось ссолярием. Боже, какая тоска! Неужто еще две недели — и я уеду в своюсумасшедшую Москву? Я так ее люблю! Даже не понимаю, почему я жила и вовсе поней не скучала? А теперь… Но как все это воспримет мама? А Никита? Я будуприезжать сюда при любой возможности. Пока подготовительный период, это будетнесложно, но… очень дорого. Ничего не попишешь, я пока никто, и платить мнебудут совсем мало. Правда, обещали недорого отдать все шмотки, какие сошьют дляфильма, а это уже кое‑что… Еще обещали снять квартиру. Семен Романовичзапретил говорить продюсерам, что у меня в Москве есть жилье. Так что деньги заквартиру, пусть и небольшие, не перестанут поступать на мой счет. Ладно, как‑нибудьпрорвемся!

Вечером она приехала домой вконец измотанная.

— Устала? — спросила мать. Выражение ее лица былостранным. Звонили, поняла Варя, но ни о чем спрашивать не стала. — Никитауже спит. Ты поздно сегодня. Ужинать будешь?

— Да, я голодная как волк, пообедать не удалось, толькокофе выпила.

— Садись, поешь. А потом у меня есть к тебе разговор.

— Мама, что‑то случилось? — мастерскисыграла встревоженность Варя.

— Сперва поешь.

— Что‑то плохое, да?

— Это как посмотреть. Лично я не берусь определить.

— Мама, говори, а то мне кусок в горло неполезет. — Хорошо. Так вот, тебе звонили из Москвы.

— Из Москвы? Кто?

— Твой новый знакомый, режиссер.

— Шилевич?

— Ну да. Он был, кстати, весьма любезен.

— Мама, что он сказал? Он вызывает меня на пробы?

— Нет, подымай выше! Он сказал, что тебя уже утвердилина роль!

— Как? Без проб? Ты ничего не путаешь?

— Нет, я пока еще не разучилась понимать порусски! Онсказал, что позвонит тебе на сотовый. Не звонил?

— Пока нет!

— Может, передумал…

— Мама! Как ты можешь!

— Значит, ты собираешься поехать?

— Мама, но это же… Я столько мечтала… А тут…

— И ты все бросишь? Сына, мать, работу?

— Мама… Тебя и Никиту я вовсе бросать не собираюсь, ноработу… Да черт с ней! Я не могу больше заниматься этими окаянными салонами! Немогу! Я сегодня окончательно это поняла!

— Как интересно! — хмыкнула Анна Никитична. —Варь, скажи, ты что, считаешь меня своим врагом?

— Мама, о чем ты?

— Тогда почему ты мне все время врешь?

— Что я вру? — побледнела Варя.

— А все! Ни в какой Норвегии ты не была!

— Мама!

— Этот олух Эммерих решил тебе подыграть? Его эторазвлекает? Дурища, я в твоей дорожной сумке обнаружила билет в Москву иобратно! Норвегия, ха! И сколько людей в свое дурацкое вранье вовлекла!Режиссера даже! Ты что, решила, что я лягу на пороге и буду кричать: толькочерез мой труп? Я, Варя, тебе не враг! Ты счастлива, что будешь сниматься?Значит, и я счастлива! Дуреха ты! А врать совершенно не умеешь, хоть иартистка! Значит, в Москве ты понравилась?

— Мамочка! — Варя кинулась матери на шею. —Мамочка, прости, прости меня, я просто от волнения совсем спятила!