у сказочниц не было общего алфавита, они лишь шили быстро и так, чтобы сами потом могли вспомнить. Все же, это занятие всех успокоило и заняло нас до вечера.

Когда начало темнеть, мы собирались свернуть к постоялому двору, но Эзобериен позвал нас дальше. Мы ехали в надвигающейся темноте и сделали привал лишь глубокой ночью, сильно устав в дороге. Эзобериен давно спал, когда мы закончили ставить лагерь и готовить ужин. Я постелила нам с госпожой на сиденьях повозки, что обычно мы делали, только когда переходы приходились на дикую местность.

День был тревожным, и не удивительно, что сон мой был прерывистым. Проснувшись до рассвета, я обнаружила Чельдо также бодрствующим. Он сидел у тлеющего костра и напряженно всматривался во тьму. Дозоры были делом обычным, но в землях нимов, а мы еще были на территории Архипелага, где было безопасно.

Впрочем, его можно было понять. Мы были уже далеко от столпа Земли, и сюда могли забрести случайные нимы. Я решила выйти к Яну и, увидев меня, он сказал:

— Прилетала какая-то хищная птица и долго сидела рядом с Эзобериеном. Он что-то ей передал и птица улетела. Не нравится мне все это. Думаю, он поддерживает связь с племенем и нам стоит ждать засады.

Сон как рукой сняло. Я задумалась. Чтобы не волновать Яна еще больше, тем временем я налила травяной отвар из чайника, греющегося в углях, в две глиняные чашки, села рядом с Чельдо и передала ему напиток. Он с благодарностью принял чашку и начал пить, и я тоже сделала вид, что увлечена чаепитием. Правда в том, что я боялась Эзобериена и не знала, говорить ли Яну, что тот советовал ему пойти пешком. Тогда это казалось безобидным, но если бы повозка оказалась без охраны, нас было бы проще схватить. Все же пугать бальта не хотелось, и я сказала:

— Если бы целью Эзобериена было заманить нас в ловушку, он все же побрезговал бы обратиться к нимам. Может быть, его соплеменники где-то впереди, но не здесь, они бы не смогли. Обещаю, я постараюсь расспросить его, скажу, что видела красивую птицу и интересно, зачем она прилетала. Но сейчас еще есть время. Мы пока что еще не покинули Архипелаг, лесные или нимы вряд ли нападут на нас тут. Ян, я уже выспалась и посижу здесь, разведу костер. А вот ты очень нужен нам отдохнувшим, пожалуйста, иди спать.

Это подействовало, Чельдо ушел. Я еще долго пила чай, смотрела, как светлеет небо и слушала мир. Аштанар как-то видит в нем новые сказки, в юности я пыталась понять, как у нее это получается, потом прекратила. Это дар, не иначе. Что-то вроде магии, только способность находить истории из неоткуда, странные и подробные, такие, что постаравшись в жизнь не придумаешь.

Если только этот лесник задумает обидеть госпожу, он об этом пожалеет. Стоит сообщить в Архипелаг, и к нам помчится помощь. Даже без этого, госпожу знают и любят по всему миру, нам повсюду найдутся защитники. Даже без этого, подумала я, лично вырву каждую косичку любому злодею, если хоть пальцем посмеет ее тронуть.

Заметив приступ ярости, я постаралась погасить его. Это только догадки, что лесовик может быть опасен. Да, Эзобериен отвратительный тип и ставит себя выше всех, хотя сам вчера с березы слез. Может дело в том, что он много горя пережил в Лесу. Может задумал чего. Но видят Девять, мы тоже не вчера встали на дорогу, как-нибудь разберемся с любыми невзгодами. И не с такими договаривались.

Впереди новый день, попробуем навести мосты иным путем. Все вместе — путешествие незнамо куда, неопределенная цель назначения, загадочный спутник — с самого начала пошли не туда. Однако это не повод опускать руки. Я начала готовить завтрак.

Этим утром Аштанар выглядела бодрой и довольной. Она раздала нам записки. В моей было написано так: “Этот дикарь, нравится он тебе или нет, очень важен для меня. Его зовут Эзобериен Салмели Отрофон Кессей, так что ты права, он живет у Рощи Старейшин. Пожалуйста, постарайся тоже с ним подружиться.”

Прекрасно, значит она тоже считает, что договориться с Эзобериеном возможно. И что они друзья. Все-таки дело в том, что лесовик понравился нашей госпоже.

Я торжествующе посмотрела на Яна. Он выглядел мрачным. Украдкой он показал мне его записку: “Ян, мне нужно знать, на что способен этот ним. Вызови его на тренировочный поединок, только так, чтобы он не обиделся.”

И снова всю радость как рукой смысло. Госпожа хотела, чтобы мы дружили с Эзобериеном, и одновременно дрались с ним. Я задумалась, может быть все же стоит сказать Яну, что их неприязнь взаимна. Но все же не стоит, а то тренировочный поединок рискует перерасти в настоящий.

Во всяком случае сегодня будет, чем заняться и не придется весь день сидеть трястись в мрачном молчании.

Что бы ни было в записке Глэна, он начал действовать первым. Я еще обдумывала, как начать разговор, а он уже пошел к Эзобериену. Они говорили долго, мы собрали лагерь и выдвинулись. Я порой выглядывала посмотреть, как там дела. Глэн шел наравне с бодрой поступью дикаря, но было заметно, что дается ему это с трудом.

В повозку Глэн вернулся запыхавшийся и расстроенный.

— Может я и ошибался, госпожа. Надо подумать.

Аштанар написала записку, я подсмотрела. “Что он сказал тебе?” — было сказано в ней.

— Что истории должны храниться вместе с толкованием и быть доступны для всех желающих. Вы хотите составить сборник сказок для нимов? Госпожа, я не думаю, что хочу в этом участвовать.

Я удивилась. Кое-где записывали сказки Аштанар, но чтобы передать их дальше, и до сих пор мы не соглашались составить текст. Считалось, что сказки должна рассказывать только сама Сказочница, а толмачи знать их смысл. Но если моя госпожа считает, что время поступить иначе, может быть, оно и к лучшему? В любом случае, если это действительно их цель и Эзобериен как-то в этом участвует, это хороший предлог для начала дружбы. Я пока сама не знала, как отношусь к этой задумке, но расспрашивать на этот счет Аштанар после вчерашнего не рискнула. В отличие от нас, она не могла говорить