«Надо идти к пойме Изгила», — Флавиан пытался себя уговорить двинутся к реке, которая в период половодья нещадно затопляла окрестные поля. «Мать наверняка уже там.»

Голос разума боролся с голосом совестью. Мозг упорно твердил, что вряд ли мама смогла выжить после того, как Тьма обрушилась на их дом. Слезы вновь начали заливать его обветренное лицо, даже несмотря на то, что весенняя ночь была по-прежнему холодной, слезы были теплыми, словно южный дождь. Однако, совесть впивалась в его сердце, раня воспоминаниями о матери и о том, что нужно встретиться с ней и защитить ее.

«Никому не доверяй», — внезапно всплыла фраза Рими, перед его смертью.

Нужно найти стражей Афиса и Винария. Нужно двигаться в Рэвенфилд. С другой стороны, …

«А почему я должен верить этому мальцу?»

Наверно потому, что он прибыл от твоего дяди. Он узнал слегка наклонный подчерк Клепия и его закорючки — так как писал дядюшка, не писал больше никто. Если дядя сказал не доверять никому, в том числе своим же братьям из Обители, то нужно прислушаться к его словам. Пергамент по-прежнему был свернутым и торчал у него из-за пояса.

«Обе луны предательски скрылась за облаками. Сейчас хрен, что разберешь из письма.»

Ведь оно могло дать ответы, на все его вопросы. Флавиан решил, что как только наступит рассвет, он найдет любую реку и прочитает дядюшкино письмо. Ведь у пастушка возникло столько много вопросов…

Снежок догнал их не сразу. Где он пропадал, одному Пантеону было известно. Он семенил вслед за лошадьми, и собака не выглядела столь испуганный, как два юных путника. Все потому, что она могла полагаться на своих хозяев. А хозяевам в свою очередь положить было не на что, разве, что на Двенадцать богов.

Глава 3

Орден стражей изначально представлял из себя обычных телохранителей императорских семей, и был расквартирован в столице Империи. Однако во время Великой войны с Тьмой, династия дарсидов была практически уничтожена под корень. Оставшиеся в живых гвардейцы императора поклялись, что найдут оставшихся в живых потомков Дарса и посадят их на имперский трон. Однако, как говорят многие, сейчас стражи представляют из себя орден, который преследуют свои цели в политике. Поговаривают, что они занимаются не только поиском дарсидов и истреблением нечистой силы, но и занимаются оккультными науками, чтобы возродить старую имперскую династию.

(с) Путеводитель по Делиону.

Конь презрительно фыркнул. Еще бы. Ни одному живому существу в здравом уме не пришло бы в голову идти по местам, где недавно побывала Тьма. Любой человек, если разум его конечно не покинул, обходил бы местность, где недавно свирепствовали Павшие, трижды осеняя себя знаменем колеса. Жрецам бы пришлось проводить обряд «Освятления», и ежедневно читать «Заветы Пантеона» на протяжении месяца, чтобы хоть что-нибудь смогло вырастить на этой земле. Но, велика вероятность, что даже это не поможет им очистить оскверненную Тьмой землю, в таком случае, это место предают «Благодатному проклятию» и распахивают землю освятленным плугом церкви Двенадцати. Вокруг этого места ставятся памятные обелиски, или как их называют жители Империи Геолиды, каменные высотные столбы, с письменами на пьедестале. Обелиски геолиды должны будут служить напоминанием каждому мимо проходящему, что этой местности коснулась Тьма.

Пришлось слезать с верхового животного. Коня можно даже не привязывать, он никуда не денется. Путнику он достался по слишком высокой плате, однако это животное того стоило — оно было буйным и с твердым, как кремень характером, но если ты станешь его хозяином, то конь будет готов сложить за тебя голову. Странник даже не дал ему имя. А зачем? Имена преходяще и поддаются забвению, города порушаемы в руины, тела в прах. Все в этом мире бренно и подвержено старению. Даже боги.

«Если ты слишком ценишь вещь, то потеряв ее, будешь разочарован. С животными тоже самое. Если будешь давать своим забивным свиньям имя, то убивать их будет куда печальнее.»

Поэтому, путник не дал коню никакого имени. Просто называл его «конь». Ну или черный. Животное было темного окраса и обычно, такие верховые животные славились своим мощным крупом и быстротой длинных мускулистых ног. Февсийская порода была выведена в крутых и пологих холмах Февсии, и умело справлялась по серпантинам, взбиралась на небольшие горы и отличалась превосходной выносливостью. Конь хорошо послужил путнику. Пусть отдохнет здесь. Хоть и щепать здесь нечего, кругом была лишь увядшая и сожжённая трава.

«Осмотрюсь», — произнес незнакомец и с каменным выражением лица отправился прямиком в погибший Утворт.

Хватит лишь одного касания Тьмы, чтобы все, что было живым, обратилось бы в смерть. Так и случилось со здешней местностью. Вряд ли был когда-нибудь такой период истории, даже во время Великой Войны, чтобы силы Тьмы заходили так далеко на север. Теперь же настало настоящее, где прошлое меркнет от смрада будущих свершений.

«Тьма пробуждается.»

Касание Тьмы опустошила всю местность в округе. Мелкая сочная трава, едва восставшая от зимней спячки, превратилась в мертвое пожелтевшее гниющее покрывало. Скудная северная почва Нозернхолла, которая давала пищу для домашнего скота превратилась в выжженную мертвую землю, где в ближайшие сотни лет ничего расти не будет.

«А может быть и тысячелетия».

Холмы, которые когда-то казались красотой, нарисованной богами на чистом холсте природе, превратились в голые бугры с увядшей растительностью. Мешанина из желтых и коричневых красок. Здесь было именно то место, где мир померк, как говорил имперский писатель Эрий Красная Рука.

Пахло здесь так же скверно, как и выглядело. Запах перегнившей травы смешался с вонью от мертвых тел и гарью. Даже вороны и другие стервятники никогда не станут пировать на такой земле, пусть и пища тут будет обильной.

«В этом звери намного умнее людей», — подумал про себя путник.

Инстинкты не ошибаются, как разум. Как говорят алхимики, рептильный мозг — единственный орган человека, работающий безотказно.

Галарий остановился на одном месте, перед самим входом в Утворт. Деревня была разрушена Тьмой до основания. Вместо цветущих яблонь и плодоносящей смородины здесь теперь стояли увядшие и покрытые засохшей гниющей корой деревья и голые кустарники. На месте богатого дома старосты деревни стояла ветхая развалина, с рассохшимися стенами, покрытая копошащимися в гнилье паразитами. Тьма убила все, к чему прикоснулась — здесь лежали разлагающиеся тела кур, не успевших сбежать собак и людей, обратившихся за несколько часов в обтянутые кожей гниющие смердящие скелеты. На их лицах отпечатался весь тот кромешный ужас,