главе раскрывается суть и содержание полемики Вольтера с его петербургскими помощниками и критиками. Главным образом в этой части работы использованы уникальные архивные источники, которые историк сделал достоянием мирового вольтероведения. Кроме документального приложения книга содержит также свод ошибок Вольтера, отмеченных его критиками, с указанием тех из них, которые Вольтер исправил, и тех, которые оставил без внимания.

Труд Е. Ф. Шмурло получил благожелательные отклики среди современников[133]. Не забывали о нем и следующие поколения исследователей творчества Вольтера, написавших немало работ на смежные темы. Более успешно продвигались в этом направлении зарубежные авторы, о чем свидетельствуют острополемическая книга А. Лортолари[134] и монографическое исследование К. Уилбергер[135], а также опубликование критического комментированного издания «Истории Российской империи при Петре Великом» Вольтера, осуществленное М. Мерво[136]. Более трехсот страниц в этом издании занимает исследование именитого французского ученого, которое является лучшим на сегодняшний день, во многом образцовым трудом об «Истории» Вольтера. Своеобразным признанием заслуг Е. Ф. Шмурло в изучении темы видится тот факт, что ссылки на его книгу присутствуют едва ли не на большинстве страниц академического оксфордского издания.

Отечественные исследователи (Н. С. Платонова, Ф. Я. Прийма, Л. Л. Альбина, П. Р. Заборов, Н. А. Копанев, М. Б. Свердлов, С. А. Мезин, С. Н. Искюль и др.) разрабатывали, как правило, лишь частные вопросы, связанные с историческим трудом Вольтера и его источниками. Таким образом, переиздание монографии Е. Ф. Шмурло с ценным приложением источников, несомненно, окажется востребованным в среде российских специалистов, занимающихся творчеством Вольтера и более широко – историей XVIII ст.

Фундаментальное исследование Е. Ф. Шмурло о вольтеровской «Истории» Петра Великого трудно назвать забытый или недооцененной книгой. Однако чего уж точно нельзя отрицать, так это ее огромной библиографической редкости. Тираж пражского издания 1929 г. неизвестен, но судя по тому, что лишь немногие библиотеки могут похвастаться наличием книги Шмурло, число напечатанных экземпляров было мизерным. Тем острее ощущается необходимость в переиздании труда в наши дни, поскольку своего научного значения и востребованности он не утратил.

При подготовке книги к публикации неминуемо возник вопрос о том, как представить современному читателю обширнейшие документальные приложения, ведь Шмурло предпочитал печатать исторические источники на языке оригинала, в данном случае – на французском. В конечном счете было принято решение оставить все так, как было задумано им. Французский текст дан в орфографии, принятой в XVIII в.: например, вместо ai – oi, temps – tems и т. д. То же в немецких вставках: bey вместо bei и т. п. Введенные Евгением Францевичем в научный оборот материалы во многом как раз ценны своим оригинальным стилем, а потому их перевод на современный русский язык значительно бы снизил источниковедческий потенциал. Текст же исследования Е. Ф. Шмурло приведен в соответствие с современной орфографией.

Е. Ф. Шмурло

Вольтер и его книга о Петре Великом

Введение

Среди многочисленных сочинений, вышедших из-под пера Вольтера, есть одно, до сих пор еще не ставшее предметом специального исследования. Я говорю о его «Histoire de l’empire de Russie sous Pierre le Grand». Правда, оценка этой книги уже составлена: труд этот не прибавил новых лавров в венок французского писателя; но никто еще не рассказал нам, как составлялась и писалась сама книга, в какой обстановке, с каким настроением работал Вольтер над этим сочинением. Подобная тема напрашивается сама собою уже по одному тому, что книга писалась не без задней мысли: автор брался за перо, задаваясь, помимо Петра, еще особыми целями, с литературой и историей имевшими мало общего, и если по его книге мы знакомимся с деятельностью и личностью великого Преобразователя России, то, одинаково, материалом может служить она и для выяснения фигуры самого автора.

Конечно, «История России при Петре Великом» есть лишь случайный и далеко не первостепенный эпизод из литературной деятельности Вольтера; к физиономии его, как писателя, новых черт она не прибавит; рассказ же о том, как автор творил свою книгу – заранее говорим – не изменит сложившегося представления о физиономии его и как человека; однако, раз дело идет о такой крупной величине, как «Фернейский отшельник», нельзя не дорожить даже маленькими черточками и штрихами, даже второстепенной подробностью, если она связана с его именем; более же близкое знакомство с процессом самой работы Вольтера, несомненно, осветит его личность ярче и полнее, поможет выпуклее представить его литературные приемы, и перед нами лишний раз предстанет Вольтер – блестящий писатель, изящный стилист, всегда готовый пустить в ход свое ядовитое жало; – Вольтер, проникнутый сознанием своего царственного положения в литературе, ревниво оберегающий свою славу и с высоты величия пренебрежительно третирующий меньшую братию, допуская одно только раболепное восхищение и фимиам по своему адресу и никакой критики, никакого противоречия.

Но, чтобы восстановить этот образ, одной книги еще недостаточно. «Историю России» необходимо поставить в связь с обширной перепиской, какую вел ее автор, впервые задумав свой труд и, позже, работая над его осуществлением; а еще более – с сотрудничеством петербургских академиков, посылавших ему сырой материал и свои критические замечания, советы и наставления.

Переписка Вольтера и существование данных петербургского происхождения известны уже давно, но – последние – не полностью; и то, что опубликовано, далеко не исчерпывает всего материала, непосредственно относящегося к нашей книге. Значительная часть его, почти не тронутая, лежит еще на архивных полках и ждет разработки. Материал этот сохранился в Бумагах Вольтера, перешедших, после его смерти, в собственность русского правительства (СПб. Публичная библиотека), и в так называемых Портфелях академика Г. Ф. Миллера (Московский главный архив Министерства иностранных дел); хотя эти данные никогда не были тайною, но до сих пор они не обращали на себя должного внимания[137]. Между тем точное и ясное представление о том, как писал Вольтер свою книгу, без него невозможно. Привлечь архивный материал необходимо еще и потому, что он органически связан с материалом уже опубликованным, разрознен с ним случайно и имеет такие же, не меньшие, как и тот, права на печатный станок.

Переписка Вольтера[138]вводит нас в его литературный кабинет, в ту лабораторию, где готовился его труд. К сожалению, проследить по ней последовательно за ходом работы нельзя, тем более что самые главные из писем, к И. И. Шувалову, дошли до нас без соответствующего корректива: ответные письма Шувалова, по-видимому, пропали или лежат где-нибудь под спудом. Особенно ярки два письма Вольтера от 1 августа 1758 г. и 11 июня 1761 г.: по ним, отчасти, видно, в чем состояла критика петербургских академиков и как реагировал на нее наш автор. Эти письма, оказывается, имели свою историю: Миллер не оставил их без внимания и подверг разбору. Письмо 1 августа 1758 г. сопровождалось особой запиской: Mémoire d’instructions joint à