– Да. Оба попросили перенести их места в другой ресторан. Ноэто их право, пусть обедают и ужинают где хотят. А завтраки все равно пожеланию.

– Они оба попросили вас об этом вместе или каждый поотдельности? – задал последний вопрос Дронго.

– Конечно, не вместе. Каждый пришел ко мне и попросилперенести его ужин в другое место. Вот теперь и Вахидов с Зоей. Похоже, что мыбудем теперь есть здесь только впятером. Я с Полозковым и трое наших за вашимстоликом. Если откажется еще кто-то из наших, то мне придется переходить туда,где они будут. По правилам, я должна столоваться в том месте, где обедаетбольшая часть группы.

– Я почему-то был уверен, что они так и поступят, –сказал Дронго, возвращаясь на свое место.

– Что у вас там произошло? – недовольно спросилШакеев. – Не могли разобраться без крика?

– Не получилось, – виновато ответил Дронго, –надеюсь, что больше господин Вахидов здесь не появится.

– Вы смелый человек, – очень тихо произнеслаСлепакова. – Вы всегда лезете туда, куда вас не просят?

– Почти всегда. Это натура моего характера. И часть моейпрофессии.

– Будьте осторожны, – посоветовала ему Нина, – уэтого типа не очень хорошая репутация. Говорят, что он связан с криминальныммиром.

– Успокойтесь, – сказал Дронго, наклоняясь кней, – больше, чем я, никто из присутствующих пассажиров не может бытьсвязан с этим миром. Поэтому в любом случае у меня будет преимущество.

Они улыбнулись друга другу. До убийства одного из членовроссийской группы оставалось около пяти часов.

После ужина пассажиры вышли на палубы, отправились в казино,ночной клуб, бары. Многие молодые и не очень молодые люди впервые знакомилисьна этом корабле, уже в первую ночь решаясь и на более близкое знакомство. Втаких путешествиях все идет по гораздо более сжатой программе.

Дронго вышел на палубу вместе с Ниной Слепаковой. В этужаркую ночь в южных тропиках каждая капля выпитого алкоголя пьянила гораздосильнее, чем в северных широтах. За обедом они пили красное вино. Не большедвух бокалов. Но после ужина вышли на палубу, где он заказал себе джин стоником, а она коктейль с вермутом.

За небольшим столиком на прогулочной палубе они сидели,почти соприкасаясь друг с другом. Он снял пиджак, повесив его на спинку своегостула. Закатал рукава рубашки. Развязал галстук и повесил его на пиджак. Ейтоже было жарко в ее вечернем наряде.

– Я с ужасом думала, что буду делать в этой поездке, –признавалась Слепакова, – когда мы садились в самолет в Москве. Можетесебе представить: наши ювелиры, которые никак не похожи на приятных спутниковдля общения, вечно недовольный Шакеев, похожий на шипящую воблу, осторожныйЕфимов, который даже громко здороваться боится. Юный Помазков, который заняттолько своими цифрами. И больше никого. Из возможных самцов – только Вахидов,но он летел вместе со своей подругой. Не понимаю, зачем он так глупомаскируется и каждый раз записывает Зою на номер вместе с Лилией Леонидовной.Все и так понимают, с кем именно он остается.

– У него могут быть свои причины, – пожал плечамиДронго, – возможно, он женатый человек и не хочет слишком сильноафишировать свои отношения.

– Конечно, женатый. По-моему, все уже понимают, с кем онприехал. Даже иностранцы.

– Интересно, – пробормотал Дронго. – Но зачем емунужна была эта поездка. Ведь он мог улететь куда-нибудь в любое другое местовдвоем, где его никто не знает. А он полетел именно сюда. Получается, что онхотел попасть именно в вашу группу.

Она нахмурилась, но не стала с ним спорить.

– Вам нужно быть осторожнее, – сказала Нина, – всене так просто, как вы думаете.

– Надеюсь, что все не так плохо, – усмехнулсяДронго. – Значит, вы считаете, что единственный мужчина в группе – это нашбравый Вахидов?

– А вы так не думаете? Но он был занят. Хотя для меня онслишком брутален. И потом, я принципиально не встречаюсь с женатыми мужчинами.В этом есть что-то не совсем правильное.

Дронго подумал, что она еще не задала ему этого вопроса. Ион знал, что не сможет соврать. Или не захочет.

– Зато с вами оказались четверо прибалтов, – напомнилДронго.

– Ну, не смешите, – возразила она, – пара латышейпросто граждане предпенсионного возраста. Эстонец – это заторможенный тип, скоторый нельзя даже нормально разговаривать. Остается литовец, но его,по-моему, женщины не очень интересуют. Я полагала, что на корабле будетнесколько сотен красивых и загорелых мужчин, а оказалось, что здесь в основномстарики и влюбленные пары. Обидно...

– Вы так откровенно об этом говорите.

– Мне уже тридцать семь, – откровенно ответилаСлепакова, – в моем возрасте пора думать либо о замужестве, либо орождении детей. Замужество мне не очень интересно, я достаточно независимый исамостоятельный человек, сумевший сделать себе карьеру и зарабатывающий понынешним временам приличные деньги. Значит, нужно найти подходяшего самца дляподобной операции.

– Зачем так грубо. Вы красивая и умная женщина. В данномслучае это не комплимент. Я полагаю, что очень много мужчин могли бы толькомечтать о подобной спутнице жизни.

– Не нужно меня успокаивать, – усмехнулась она. –У вас есть сигареты?

– Нет. Я не курю.

– Жаль. А я оставила свои в каюте.

– Может, мне заказать сигареты? В баре их должны продавать.

– Ничего. Обойдусь. Тем более вы не курите. Так вот, ненужно меня утешать. Я ведь говорила вам об этом не для того, чтобы вы меняуспокаивали. Конечно, есть много мужчин, которые бы хотели со мной встречаться.Но дело в том, что я не хочу с ними даже видеться. Слабее меня мужчины мнепросто не интересны, а если он будет сильнее меня, то я не смогу его долговыносить...

– Вы уже проводили подобный эксперимент? – понялДронго.

– Да, – гордо подняла она голову, – проводила. Явстречалась с одним человеком, который и сейчас занимает очень высокий пост. Онбыл сильным, умным, богатым, даже красивым человеком. Но с одним недостатком.Он привык командовать. Всегда и во всем. В том числе и в постели, и в личнойжизни, и в отношениях с женщинами. Я полагала, что мне нужно приспособиться,полагала, что женщина обязана терпеть. Но всякому терпению рано или поздноприходит конец. Нет, он ничего особенного не делал. Просто он привык, что все ивсегда должно быть так, как он говорит. Такой тип восточного мужчины, нетерпящего возражений. – Она отвернулась.

– Не нужно больше ничего рассказывать, – предложилДронго.

– Нет, я хочу. Иногда нужно высказаться. Так вот, он былочень сильным человеком. И не терпел никаких возражений. Мы прожили вместечетыре месяца. Больше выдержать я не могла. Вот такой «эксперимент» я ужепровела. Впечатляет?