Наконец его выписали. Мизинец на левой руке навсегда остался неподвижным, и рука была уже не той, что прежде, хотя в целом – здоровой. Ему советовали сделать другие операции, но Том вовсе не был уверен, что этого хочет. Он не знал, сможет ли играть на флейте, а попробовать боялся.

Отец сказал ему, что нужно вернуться в университет.

– Мне придется заново пройти весь второй курс, – возразил юноша, – они всегда так делают.

– Ты не узнаешь этого наверняка, пока не попробуешь.

– Мне не дадут грант на то, чтобы я заново проходил курс, а в то, что денежки выложишь ты, я не верю.

Отец ответил, чтобы он не смел говорить с ним в подобном тоне. Тогда Том ушел из дома и переехал жить к бабушке в Рикмэнсворт. Она объявила, что, если ему не дадут грант, заплатит сама, но сначала внук должен написать в университет или позвонить туда. Он согласился, но когда сел за письмо, у него началась жуткая мигрень.

Тайком, когда бабушка куда-то ушла из дома, он попробовал играть на флейте. Это был знаменательный день. Мюррей обнаружил не столько то, что может играть, сколько то, что все еще хочет этого. Поэтому его особенно злила собственная беспомощность. Обладай он достаточной силой, он сломал бы флейту пополам, но левая рука была теперь слишком слабой для этого. Поскольку ему нужны были деньги, он пошел работать в закусочную неподалеку от Бейкер-стрит. У бабушкиных знакомых нашлась маленькая дочь, которая очень сильно хотела научиться играть на флейте, и Том начал давать ей уроки. Родителям ребенка было неважно, что у него не имелось диплома и он так и не закончил курс.

Вечерами, после работы, Мюррей отправлялся на метро от Бейкер-стрит до Рикмэнсворта по линии Амершем. Впрочем, иногда он ехал в центр и бродил там по улицам, особенно в хорошую погоду. Ему нравилось слушать уличных музыкантов, играющих на Ковент-Гарден. Один раз он сходил на бесплатный концерт в Альберт-холл.

В те времена еще не было бродячих музыкантов на станции «Бейкер-стрит», хотя один раз он видел таких на «Лестер-сквер». Или это было на «Грин-Парк»? Они играли рок, с точки зрения Тома – бессмысленную какофонию. Как-то раз, на концерте Вивальди в Риджентс-парке, он познакомился с парнем по имени Мак, и они договорились попытаться сбацать что-нибудь в переходе метро на Бейкер-стрит.

Его новый приятель сказал, что ему нравятся духовые инструменты, но не уточнил, на чем именно играет. Мюррей был просто ошеломлен, когда увидел волынку. Мак привел с собой Олли, который кое-как пиликал на скрипке. Том сказал себе, что в его положении не следует быть слишком разборчивым и что если даже не играть на флейте, то уж петь-то в этой компании он всегда сможет. Было здорово узнать, что его пение очень нравилось людям.

Эти трое стали слаженной командой, игравшей на разных станциях подземки всю осень и зиму, пока Мак не нашел себе подходящее жилье где-то на севере. Тогда к Олли и Тому присоединился Питер, с которым они познакомились в «Школе Кембридж», где в то время жили. Питер потерял работу, потому что клуб, где он играл на фортепьяно, закрылся. Ему вроде бы пообещали работу телефониста на коммутаторе в одном хосписе, а пока, в ожидании ответа, он присоединился к бродячим музыкантам. Этот парень умел играть на множестве инструментов – на всех понемногу.

Когда Мюррей сказал бабушке, что уезжает из ее дома, и признался – после аварии он прекратил врать и умалчивать, – что зарабатывает, играя в переходах метро, она ответила, что очень в нем разочаровалась.

– Я тяжело болел, – начал защищаться Том. – Ты понимаешь, что я уже никогда не буду прежним?

– Никто из нас никогда не будет прежним, – возразила она. – Люди постоянно меняются, кое-кто даже к лучшему. Сейчас ты совершенно здоров, а все остальное – только твое воображение.

– Послушай, я никогда не смогу стать концертирующим флейтистом. Из-за левой руки. И я должен как-то зарабатывать себе на жизнь, понимаешь?

– Для этого тебе надо, прежде всего, получить образование, так уж устроен наш мир, – возражала пожилая дама. – Том, прошу тебя, умоляю, одумайся, пока не поздно! Давай сегодня вечером напишем письмо в Гилдхолл. Если они откажут тебе в стипендии, я заплачу.

– Они ни за что не возьмут меня обратно.

– Значит, напишем другим. Мы напишем во все музыкальные школы страны.

– Бабушка, однажды я вернусь туда. Я еще молод, впереди у меня много времени, я смогу вернуться, когда захочу. Мне нужен диплом, знаю. Но сейчас мне, прежде всего, нужны деньги.

Том съехал на следующий же день. Бабушка попрощалась с ним очень холодно. Несмотря на то что последнее время он привык ходить пешком, она подбросила его до станции, но так и не поцеловала внука.

– Ладно, поезжай. Я свяжусь с тобой, – сказал он ей на прощание.

Его левая рука стала почти как прежде. Однажды, думал молодой человек, он, может быть, даже сделает ту операцию, а потом вновь запишется в университет на музыкальный факультет. Но ведь он еще так молод, ему нет и двадцати трех! Он вполне может позволить себе потратить год жизни на то, чтобы подзаработать немного денег.

Втроем с Олли и Маком они отправлялись куда хотели и играли то, что им нравилось. Считалось, что станция «Тоттенхэм-Корт-роуд» на Центральной линии – самое лучшее место для уличных музыкантов. Но Том не знал, что там нужно было заранее резервировать за собой место, записав свое имя и название группы на специальном листе, прикрепленном под табличкой «Не курить». На этой станции всегда хватало шотландцев, пересаживающихся с «Кингс-Кросс» на Северной линии. Троица остановилась и начала играть всякие шотландские мотивы, когда подвалила группа металлистов, грубо потребовав, чтобы они убирались прочь.

Никогда еще Мюррей с друзьями не сталкивались с тем, чтобы их прогоняли не полиция или работники метро, а такие же уличные музыканты, как они сами. Ударник металлистов вплотную приблизился к Тому, выпятив челюсть, и молодой человек наверняка ввязался бы в драку, если бы не Олли, вовремя схвативший его за плечо. До всех дошло, что если они будут продолжать в том же духе, то только развяжут руки полицейским, дав тем повод применить их мерзкие законы.

Именно тогда Том понял, что жизнь уличного музыканта совсем не такая, как думает его бабушка и другие люди. Это отнюдь не способ клянчить милостыню, а возможность на самом деле жить музыкой: нужно продумывать программу и даты, точно так же, как когда организуешь выступления в концертных залах. Ведь в отличие от халтурщиков, играющих поп и кантри, Мюррей играл серьезную музыку.

В тот день он решил навсегда остаться уличным музыкантом и в итоге стал профессиональным флейтистом, концертирующим в подземке.

Это произошло, когда матери Майка пришлось во второй раз приглядывать за внучкой Кэтрин. Свекровь жила на другом конце Челмсфорда, и Алисе пришлось вместе с маленькой дочерью в люльке-переноске поехать туда на автобусе.

Был разгар лета, теплый солнечный денек. Когда они добрались до дома, ребенок, бодрствовавший всю дорогу, наконец заснул. Свекровь Алисы подумала, что ее невестка решила просто прошвырнуться по магазинам, поскольку именно это нравилось ей самой и она полагала, без всяких на то оснований, что молодая женщина мечтает поглазеть на шикарные витрины. Шопинг был именно тем, чего больше всего не хватало свекрови, с тех пор как она стала домохозяйкой.