— Куда вы заглянули?

— В саршо. Так они называли это. Оранжерею. Я сказала, что ухожу, и вышла через заднюю дверь, как обычно.

— Вы заперли заднюю дверь?

— Нет. Конечно, нет. Я никогда не запираю. И потом, там еще была Биб.

— Биб?

— Она помогает по дому. Приезжает на велосипеде. По утрам у нее бывает работа где-то еще, так что она чаще приезжает после полудня. Когда я уходила, она заканчивала мыть холодильник и сказала, что идет через пять минут.

И тут Бренде внезапно пришла в голову какая-то мысль, и она изменилась в лице — впервые за вечер.

— А кошка? — спросила она. — Кошка цела? Ведь они же не убили кошку?

— Насколько я знаю, нет, — ответил Вексфорд. — Нет, точно нет. — Спрятав иронию, он добавил: — Только людей, — но едва успел открыть рот, как Бренда уже воскликнула:

— Слава богу!

Вексфорд дал ей секунду, потом спросил:

— Вы слышали что-нибудь после восьми часов? Машину? Выстрелы?

Он знал, что отсюда выстрелы не могли быть слышны. Если стреляли в доме. Она покачала головой.

— Машины здесь не проезжают. Тут дорога кончается. Тут ездят только по главному проезду и по короткой.

— По короткой?

Бренда рассердилась. Она была из тех людей, которые думают, что каждый должен знать порядки, правила и географию их личного мира так же хорошо, как они сами.

— Дорога от Помфрет-Монакорум, ну?

Габбитас сказал:

— По ней я сегодня возвращался.

— Когда это было?

— Минут двадцать девятого, полчаса… Никого не видел, если вы это хотите знать. Ни навстречу, ни по пути не было ни одной машины и вообще никакого движения.

Вексфорду этот ответ показался как-то чересчур продуманным. Тут заговорил Кен Харрисон. Слова складывались у него медленно, будто он перенес травму или болезнь гортани и теперь заново учился владеть голосом.

— Мы ничего не слышали. Ни звука не было. — И добавил с удивлением или сомнением: — Здесь никогда не бывает. — И пояснил: — Отсюда просто не слышно, что бывает в доме.

Остальные давно поняли, что произошло, и примирились. Миссис Харрисон сориентировалась сразу. Ее мир изменился, но она с этим справится. А вот ее муж вел себя так, будто до него только сейчас дошел смысл случившегося:

— Все мертвые? Вы сказали, они все мертвые?

Вексфорд подумал, что это звучит, как строчка из «Макбета», хотя он не помнил там в точности такой. В этот вечер слишком многое было как будто из «Макбета».

— Девочка, мисс Флори, Дейзи. Она жива.

«Но жива ли? — подумал он. — Жива ли еще?»

И туг Харрисон изумил его. Вексфорд думал, что такое невозможно, но Харрисону это удалось.

— Забавно, что они с ней не покончили, правда?

Барри Вайн кашлянул.

— Еще чашечку? — предложила ему Бренда.

— Нет, спасибо. Уже поздно, мы уходим. Вы, наверное, уже спать хотите.

— Так вы с нами покончили, нет?

Наверное, это было его любимое слово. Кен перевел на Вексфорда затуманенный потерянный взгляд.

— Закончили? Ни в коем случае. Мы еще поговорим с каждым из вас. И, может быть, кто-нибудь сообщит мне адрес Биб? И как ее зовут полностью?

Этого никто не знал. Адрес — да, а вот фамилии у нее будто не было. Просто Биб.

— Спасибо за чай, — сказал на прощание Вайн.

К дому Вексфорд вернулся на машине. Самнер-Квист уехал. Арчболд и Милсом работали наверху. К Вексфорду подошел Берден.

— Я забыл сказать. Когда сообщили по 999, я распорядился выставить посты на всех дорогах отсюда.

— Но ты же не знал, что произошло?

— Я понял, что тут какое-то… какая-то резня. Она позвонила в службу спасения и сказала: «Они все мертвые». Что, думаете, перестраховался?

— Нет, — проговорил Вексфорд задумчиво. — Отнюдь нет. Ты правильно сделал. Если, конечно, можно закрыть все дороги. Здесь ведь, наверное, их десятки.

— Да нет. Дорога на Помфрет-Монакорум и Черитон, которую они зовут короткой. Потом главный проезд — выходит прямо на шоссе Б-2428. В одну сторону там через полмили город и патрульная машина. В другую сторону — Кэмбери-Эшз, как вы знаете. Тут нам немного повезло, или, во всяком случае, мне кажется, что повезло. Патруль в машине оповестили уже через три минуты после ее звонка. И с тех пор здесь никто не проезжал. Значит, они уехали по короткой. Ну, тогда у нас мало шансов. Ни описания, ни номера, даже приблизительного, ни малейшего понятия, что искать. Ничего пока нет. Я не мог больше расспрашивать ее, понимаешь, Рег? Я видел, что она умирает.

— Конечно, не мог. Конечно, нет.

— Дай бог, чтобы она выжила.

— Будем надеяться, — сказал Вексфорд. — Ей всего семнадцать.

— Конечно, мы все желаем ей выкарабкаться, но я думаю еще и о том, что она может рассказать. Практически все, как ты думаешь?

Вексфорд только молча поглядел на него.

Девушка могла бы рассказать им все. Давина Джонс, которую все звали Дейзи Флори, могла бы сказать, в какое время появились убийцы, как они выглядели и даже, возможно, что им было нужно и что они взяли. Она их видела и, может быть, говорила с ними. Она могла видеть их машину. Вексфорд предполагал, что она умна, и надеялся, что еще и наблюдательна. Он очень хотел, чтобы она выжила.

Вернувшись домой в полночь, он не мог решить, звонить ему в больницу или нет. Но какая польза сейчас в том, что он узнает, жива Дейзи или умерла? Если ему скажут, что она умерла, он не сможет спать. Потому что она совсем юная, и вся жизнь у нее впереди. И еще — Вексфорд честно признавал это — из-за того, о чем говорил Берден. Если она не выживет, расследовать дело будет гораздо труднее. А если ему скажут, что девушка не умрет и поправляется, он будет слишком взволнован мыслями о предстоящем разговоре с ней, чтобы уснуть. Хотя такого, конечно, он не услышит. Либо умерла, либо «борется», либо «вне опасности». В любом случае, рядом с ней сейчас констебль Розмари Маунтджой, она будет сидеть у дверей палаты до утра, а в восемь ее сменит констебль Анни Леннокс.

Он потихоньку поднялся наверх посмотреть, спит ли Дора. Ее лицо оставалось в темноте, луч света из приоткрытой двери широкой полосой пересек руку, лежащую на одеяле, высветил рукав ночной рубашки и небольшую изящную кисть с округлыми розовыми ногтями. Она крепко спала, дыхание было размеренным и глубоким. После всего, что произошло этим вечером у них с Шейлой и четвертым участником ужина, которого Вексфорд уже назвал про себя «этот гнусный тип», она смогла спокойно уснуть. Вексфорд понял, что слишком сердит на жену. Он прикрыл за собой дверь, спустился в гостиную и стал рыться на полке с газетами в поисках последнего воскресного «Индепендента».