Телеграмму от него приняли, но по назначению, конечно, не доставили. Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы друзья-душановцы не пришли на выручку и не помогли Гиляровскому ночью, в страшный ливень переправиться через Дунай в Венгрию. Из Венгрии он повторил свою телеграмму, но в более резких тонах, которая и была напечатана «Россией», а потом подхвачена европейской прессой. В газетах писали, что покушавшийся на Милана Княжевич стрелял из бутафорского револьвера; что королю нужно было это мнимое покушение для расправы с враждебной партией, тяготевшей к России. В результате Милан был изгнан из Сербии.

Так «король репортеров» в какой-то степени способствовал своим пером свержению короля коронованного.

В том же году В. А. Гиляровский смело выступил в защиту московских татар-рабочих. Одна из крупнейших московских чайных фирм (Высоцкий и Гоц) завербовала в Симбирске (ныне Ульяновск) массу татар на кабальных условиях для работы по развеске и упаковке чая. По прибытии рабочих в Москву их разместили в ужасающих антисанитарных квартирных условиях и платили за работу ниже всяких норм, буквально гроши. Скоро среди рабочих, живших на голодном пайке, вспыхнул массовый тиф.

Узнав об этом и подробно обследовав положение рабочих, Гиляровский написал для газеты «Россия» статью. Фирма всполошилась и через своих людей в Москве и Петербурге предложила автору и самой газете на большую сумму объявлений с тем, чтобы печатание материала о рабочих было прекращено. Это носило характер замаскированной взятки. А. В. Амфитеатров говорил по этому поводу с В. А. Гиляровским по телефону из Петербурга:

— Я верю, Гиляй, что твои сведения о татарах-рабочих верны, как всегда.

— Сам лично проверял, — ответил В. А. Гиляровский.

— Материал буду печатать, — услышал он в ответ. Неожиданно для В. А. Гиляровского в Столешники прибыл сам московский татарский мулла, уже седой, солидный человек в тюбетейке и национальной одежде. Он благодарил Владимира Алексеевича за гуманное отношение к татарским рабочим и за смелую защиту в печати их интересов, поднес ему от имени московской татарской колонии почетный адрес.

Этими статьями В. А. Гиляровский закончил девятнадцатый век.

Начало нового, двадцатого века ознаменовалось в газетной жизни Петербурга закрытием газеты «Россия», а Москвы — появлением новой — «Русское слово», в которой впоследствии стал работать Гиляровский.

«Россия» была закрыта в январе 1902 года за фельетон А. В. Амфитеатрова «Господа Обмановы», в котором автор вывел в неприглядных красках царствующую семью — Николая и Александру Романовых.

Событие это в свое время вызвало много шума в газетном мире. Автор фельетона был выслан в Минусинск. По распоряжению свыше полиция конфисковала у всех газетчиков инкриминируемый номер «России». Но некоторые газетчики успели спрятать нераспроданные номера. Например, московский газетчик Анисимов, осведомленный обо всем случившемся, лишь несколько экземпляров оставил у себя на прилавке, а главную массу вынес из помещения и после продавал газету среди своих по высокой цене, доходившей до двадцати пяти рублей за экземпляр.

Прочитав внимательно «Обмановых», я как-то спросил Владимира Алексеевича, какие, по его мнению, преследовал цели Амфитеатров, напечатав этот фельетон. Не мог же он думать, что никто не догадается, о ком в нем идет речь? А напечатание обязательно должно было навлечь на него и на газету кару за оскорбление царствующих особ. Он это тоже знал.

— Опубликование фельетона было делом случайным, — ответил Владимир Алексеевич. — Амфитеатров приехал домой из ресторана. К нему в это время пришли из редакции за очередным фельетоном. Он подсел к столу, выдвинул ящик и вместо написанного очередного фельетона сунул сотруднику по ошибке другую рукопись. А утром развернул газету и… пришел в ужас.

Летом 1904 года над Москвой пронесся сокрушительной силы ураган. Утро в этот день было солнечное, теплое, небо загромождали грандиозные белоснежные облака, напоминавшие айсберги, медленно плывшие по голубому океану на восток. Потом картина резко изменилась. Произошло какое-то «светопредставление», небо будто подожгли, оно вдруг задымилось, мохнатые тучи, черные, а потом серые и мутные с желтизной, двигались тяжелым пластом.

Сплошной, беспросветный массив туч образовал над Москвой второе небо — темное, низкое, зловещее. Наконец воздух потрясли удары грома. В сумраке красивыми зигзагами сверкнула молния. С гулом и шумом хлынул дождь. После того могучий порыв ветра ударил по открытым окнам, послышался громкий звон разбитых стекол, в квартирах с грохотом и треском закрывались и распахивались двери. После порыва ветра дождь уже падал на землю косо, почти плашмя; дождевую стихию надломила стихия могучего урагана. Но вот хлынувший только что дождь вдруг перестал, перерыв длился одну-две минуты, после чего ливень с еще большей силой обрушился с градом на землю.

Откуда-то из-под застрехи вырвался в это время испуганный воробьишко, его дружно обстреляли, ледяные градины, сбили с полета, и он, закружившись в воздухе, замертво упал на землю.

Ураган натворил много бед. Мне пришлось быть вместе с В. А. Гиляровским в уничтоженной Анненгофской роще. Глазам представилась страшная картина: роща, просуществовавшая более ста лет, была сметена в одно мгновение. Произошла какая-то фантастическая лесная битва; неохватные деревья, сосны и ели пали в неравной борьбе. Стройные стволы, уходившие сегодня утром своими кронами под облака, теперь лежали на земле с вывороченными корнями. Не уцелело ни одного дерева.

Свирепый ураган повредил здания, вырвал телеграфные столбы, сорвал кресты с колоколен. В Лефортове были сорваны крыши складов, ветер разметал хранившиеся в них тысячи пудов сена.

На другой день в «Русском слове» появилась статья В. А. Гиляровского. Газета в это утро шла нарасхват. Ее тираж перевалил за сто тысяч.

Сто тысяч!.. В те времена таких тиражей московские газеты еще не знали.

К числу нашумевших выступлений Владимира Алексеевича принадлежат его статьи в «Русском слове» о гнилых нитках, отпускавшихся интендантами в русско-японскую войну 1904–1905 годов.

Журналист Н. Г. Шебуев писал по поводу этих статей в газете «Русь»: «…отнюдь не иваново-вознесенскими забастовками вызван ниточный кризис в здешнем интендантстве. Честь его открытия принадлежит