– Насчет вершин не знаю, но работаю я хорошо. Очень любопытно, как формируется общественное мнение. Быть отшельником – это получить дополнительный балл. Люди любопытны, они приходят посмотреть на меня. А уже здесь их начинают интересовать мои проекты.

– Как вы встречаетесь с клиентами?

– Они приезжают сюда и, по-моему, испытывают разочарование. Я не оброс бородой, у меня нет безумного блеска в глазах. Мой партнер занимается инженерным обеспечением, ведь кто-то должен смотреть, как идет стройка. Бизнес-управляющий занимается персоналом. А я делаю проекты.

Даниэл проснулся. И тут же начал плакать. Громко и требовательно.

– Пойду приготовлю бутылочку, – сказал Хит, собираясь передать шумный сверток Кэсси.

– Или я пойду приготовлю еду, а вы поменяете пеленки, – с вызовом предложила она.

– Думаю, я справлюсь.

– Так начинайте. – Она поцеловала малыша в лобик. – Папе иногда надо поучиться, правда, Данни-малыш?

Данни-малыш. От прилива нежности Хит чуть не поцеловал Кэсси.

Он еще не знал, как сработает судьба, когда звонил ее боссу. Но он получил, что хотел. И был благодарен.

Правда, когда он звонил, ему и в голову не приходило, что Кэсси Миранда согласится быть временной няней.

– По-моему, бэби-монитор надо поставить в моей комнате, – предложила Кэсси в одиннадцать часов вечера. Они только что устроили Данни в его колыбельке и надеялись на пару часов беспрерывного сна.

– Я его отец.

– А я помощница.

– Недобровольная помощница, – спокойно уточнил Хит.

Кэсси топнула ножкой. С ума можно сойти. Лежать в постели и знать, что Хит встал и возится с малышом. Называйте это материнским инстинктом, эгоизмом или легким помешательством – она хотела быть с Данни всю ночь. Если честно, то она хотела поставить кроватку в свою комнату. Но, с другой стороны, ей придется включать свет, а это может помешать малышу.

– Мы можем вставать к нему по очереди.

– Как?

– Я поставлю бэби-монитор у дверей своей спальни. Мы оба будем держать двери открытыми. Я встану первый раз, а вы – второй.

Если дверь останется открытой, Хит догадается, какой она бывает трусихой. Но, с другой стороны, это самая большая уступка, на какую он готов пойти.

– Хорошо, будем вставать по очереди.

– Очень великодушно с вашей стороны.

Кэсси засмеялась. Хит еще не смеялся, но уже чуть улыбнулся. И явно стал теплее относиться к ней. Наверное, она зря беспокоится, что в жизни Данни будет не хватать радости.

– Хорошо, тогда спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Кэсси закрыла свою дверь. К тому времени, когда она была готова идти в постель и снова открыла дверь, Хит уже лег. Его дверь была чуть приоткрыта, в комнате темно. Кэсси весь день не замечала тишины в доме. Даже когда Данни спал, а они не разговаривали. Сейчас глухая тишина снова опустилась на дом.

Открытые двери… Это казалось слишком интимным для двух почти незнакомых людей. Хит мог пересечь холл и войти в комнату, где она спит. А она ничего не будет знать.

Кэсси забралась в постель. Свет из ванной проникал в спальню. Она закрыла глаза, в надежде расслабиться. Она тоже могла пересечь холл, пока Хит спит. И он тоже ничего не будет знать.

Эта мысль показалась ей интригующей. Что в нем так влекло ее? Его внешность. Его ум. Успех, он тоже много значил для нее. Дело не в том, какой работой он занят. Важно, что он хорош в этой работе и потому доволен тем, что делает.

Из Интернета Кэсси узнала, что Хит одним из первых в стране, а может быть, и в мире, начал проектировать небоскребы. Так пришел успех. Люди подолгу ждали, когда он немного освободится и проконсультирует их проекты. Как он собирается ввести младенца в эту жизнь? Особенно без жены. Няня, конечно, может помочь, но это совсем другое.

Может быть, со временем, когда Хит начнет выходить из дома, он снова эмоционально откроется людям, встретит женщину и женится на ней. И у них будет много детей.

Кэсси окинула взглядом гостевую комнату. Она не очень разбиралась в мебели, но все вещи выглядели дорогими. Дорогие сорта дерева, плед ручной работы. Картины на стенах тоже не куплены, как у нее, в гаражной распродаже. Но не хватает атмосферы тепла и заботы, которую создает любящее сердце.

Свет, скользнувший по двери, озадачил Кэсси.

– Не можете заснуть? – спросил Хит, не входя в комнату и даже не заглядывая.

Кэсси села и взяла ноутбук, делая вид, будто что-то записывает.

– Заходите, – пригласила она.

На нем была футболка и брюки от пижамы, такие же длинные, как у нее.

– Вы тоже не можете заснуть? – спросила она.

Хит покачал головой и в комнату не вошел, оставшись в дверях и прислонившись к дверной раме.

– Вы как-то сказали, что жили в приемных семьях. Сколько же вам было лет?

– Девять. – Кэсси подняла колени и прислонилась к изголовью кровати.

– Как случилось, что вы туда попали?

– Мать умерла от передозировки наркотиков, когда мне было пять. О папе вообще речи не шло. Меня взял дедушка, но он умер, когда мне исполнилось девять. – Кэсси заметила в его глазах сочувствие, а этого ей вовсе не хотелось. – Все в прошлом, Хит. Кончено и забыто.

– Сколько семей вы поменяли?

– Семь, – кратко бросила она, явно не собираясь развивать тему.

– Вы были проблемным ребенком?

– Можно сказать и так. Но я изменилась.

– Не уверен. – Хит улыбнулся, и Кэсси поняла, что он шутит.

– Все зависит от обстоятельств. Вы дернули за веревочку, мистер Равен, друг сенатора Стерлинг.

– И не жалею.

По бэби-монитору они услышали, что Данни заплакал. Кэсси сбросила одеяло.

– Моя очередь, – напомнил Хит.

– Но я тоже не сплю. Судя по времени, он еще не хочет есть. Может быть, его надо немного поукачивать, и он снова заснет. А мне это лучше удается, чем вам.

– Хвастунишка.

– Это правда.

Они старательно не смотрели друг на друга. Наконец Кэсси улыбнулась.

– А что, если мы пойдем вместе?

– Какая великолепная идея.

Хит понимал, что Кэсси обидно не держать малыша на руках. Но он не собирался позволять ей брать на себя всю заботу. Это его сын, а она не будет рядом вечно. Он должен научиться сам ухаживать за Данни. Особенно, если он решил, что ему нужна помощь только днем.