— Просто ямы. Протиснешься, дальше там все ровно, – пообещал уполномоченный.

— Ты на ту машину посмотри! Хочешь на дурную голову бомбу получить?! – закричал водитель. – Я дальше не поеду!

— Да ну? – хладнокровно удивился Серега, и шевельнул тяжелой винтовкой. – Сел за баранку и двинул вперед. Не будем через полчаса на месте, я тебя лично сдам куда надо. Паникер фигов!

Узкое лицо Греслиньша исказилось ненавистью, но сунулся обратно в кабину. Грузовичок медленно двинулся, объезжая воронки.

— Серега, ты уполномоченный, тебе виднее. Но есть, э… у нас право грозить и пугать оружием? – неуверенно спросил Янис.

— Опять ты «экаешь»?! Вот откуда мне знать про военные права? У нас что, каждое воскресенье немцы нападают? – пробурчал москвич. – Если чего, отвечу по всей строгости. Но мне винтовку дали «для охраны и от провокаций». Как раз тот случай, точно по инструкции. Нас, между прочим, не за печеньем к чаю послали.

— Это верно. Если что, я подтвержу.

Серега виду не подал, но ему явно полегчало. Впрочем, курьеры тут же забыли об отдаленных неприятностях: ускорившийся грузовичок миновал рощу, слева стали видны клубы дыма, еще не очень близкие, но густые, явно не случайные.

— Это что у нас там расположено? – вполголоса уточнил встревожившийся Серега.

— Так… э… в смысле, аэродром и есть. Ну, в той стороне.

«Фордик» вновь остановился, высунулся водитель, на этот раз уже не бледный, а просто белый-сероватый, в цвет оберточной бумаги.

— Сядь за руль, гадюка. И веди, – отчетливо выговорил Серега.

Янису стало уж вовсе неуютно. Судя по тону, уполномоченный без особых колебаний винтовку применит. Может, и не будет стрелять, но прикладом точно вдарит, не посмотрит, что Греслиньш вдвое старше.

Водитель скрылся в кабине, машина двинулась дальше, но чувство страха не проходило. Солнце уже скрылось, длинные тени превратились в серость поздних сумерек, пахло гарью, сладковатой, бензиновой. Янис понял, что ему страшно, вот прямо так жутко, будто опять в детстве, опять над головой крышка подвала захлопнулась, и дома никого нет.

— Не ссы, наверное, просто дымовую завесу поставили, – пробормотал москвич. – Обычный военный прием. Широко распространенный.

Янис сомневался в применении дымовых завес на аэродроме, но стало как-то легче. Ничего мистического, ну, дым и дым.

«Фордик» притормозил у поворота. В кювете валялся разбитый ящик, поблескивали детали… кронштейны какие-то. Наверное, ценные. Кстати, можно и провода ими крепить.

Серега свесился к кабине и обманчиво ласково сказал:

— Товарищ Греслиньш, вы езжайте, езжайте. До поста, а там всё скажут.

Поехали дальше. Дымом несло все сильнее, Янис понял, что видит открытое пламя, у дороги все чаще темнели воронки. В стороне показались жилые дома, впереди аккуратно покрашенный пост охраны… Ворота были распахнуты…

На широком поле догорали самолеты – их тупоносые, короткие остовы-скелеты были разбросаны тут и там, в одном месте стояли ровной, уже сгоревшей шеренгой. У ворот валялись пустые и заколоченные ящики, дальше горело, чадно и жарко. В окне ближайшего дома комсостава светлым флагом развивалось что-то белое, занавеска или простыня, разглядеть не получалось. Людей не было.

Серега коротко выругался, курьеры переглянулись.

— Вон живой! – обрадовался Янис.

Левее распахнутых ворот стоял человек в темном комбинезоне, смотрел на грузовичок.

Серега с винтовкой спрыгнул на землю:

— Сейчас узнаем!

Янис спохватился:

— Бумага-то у меня!

Побежали вместе, уполномоченный издали заорал:

— Свои, товарищ командир!

— Да вижу, – хрипло отозвался закопченный летчик, в его опущенной руке темнел наган…

Напрасно ехали. Полк «перебазировался куда надо», боеприпасы вывезли, на месте остались только техники для «приборки».

…— Ничем не поможем, нет патронов, – сказал техник-лейтенант. – Езжайте, хлопцы. У нас у самих приказ не задерживаться. И осторожнее, говорят, из леса по дорогам постреливают.

— Товарищ лейтенант, неужели все здесь побило? – не выдержал Серега, указывая на жуткое взлетное поле.

— Не болтай! – зло прохрипел техник. – Взлетали, вели бой. Все исправные машины перелетели на новый аэродром согласно приказу. Обеспечение тоже перебазировалось. Согласно приказу. А это… это сжигаем. Согласно приказу. Исчезайте пошустрее, хлопцы. Это тоже приказ.

— Ладно, бывайте живы-здоровы, товарищ лейтенант, – пробормотал Серега.

Курьеры в молчании вернулись к машине.

— Разворачивай! – скомандовал уполномоченный. – Возвращаемся.

— В Ницу не поеду, – с мрачным торжеством заявил Греслиньш. – Бензина в обрез. Если опять вокруг катить, встану с пустым баком.

— Видимо, сейчас нам в город надо. Там доложим. Или нас загрузят-заправят, или пошлют еще кого, – предположил Янис.

— Наверное, так разумнее, – признал Серега.

Полезли в кузов, водитель радостно разворачивался. Машину нагоняли, накрывали волны дыма – вонючая горящая резина, краска, бензин, что-то еще…

— Как же так… — прошептал, покашливая, Серега. – Это что, хитрость какая-то? Уловка? Десятки же самолетов. Это же «чайки» – отличный истребитель, у нас ребята из аэроклуба их так нахваливали.

— Не знаю. Смотреть странно, даже дико, – честно признался Янис.

— Ну. И вот как так?

— Э…

— Именно. Вот тут иначе и не скажешь, тут ты прав, – москвич в сердцах сплюнул за борт.

— Я «э» тяну, потому что с языка на язык перевожу. Я все ж по-русски не привык, – пояснил Янис.

— Брось, я не на твое «э» плююсь, а вообще. Что-то не идет у нас дело. Совсем. Аэродромы, патроны, да еще жрать хочется…

Янис вытащил из кармана завернутые в обрывок газеты карамельки.

— Вот это верно. Запас провизии, пусть символический, но есть! – слегка воспрял духом уполномоченный.

— Тетя Эльза сунула, когда я уходил.

— Хороший человек твоя тетя. Ничего, справимся.

Рот наполнился сладкой слюной, действительно стало как-то полегче. Да и разгромленный аэродром отдалился, дымность осталась позади. Вывернули на основную дорогу, водителя торопить не надо было. Скоро поворот на город.

Янис попытался догадаться, что курьерам скажут, но тут грузовичок резко затормозил.

— Тьфу, маму вашего Греслиньша, я чуть конфетой не подавился, – не по-комсомольски заворчал москвич, вскакивая. – Ян, гляди!

Поперек дороги лежало рухнувшее дерево, не слишком толстое, но сходу колесами не перескочишь. Может, бомбой повалило, а может и не бомбой.

— Серый, присядь, не торчи! – Янис дернул товарища за штаны.

— Это верно, а то как в тире хлопнут, – москвич присел, щелкнул затвором винтовки. – Эй,