ружье», малые сонно глазели.

— Эльзе, собирайся, – мрачно сказал дядя. – На заводе отъезд организовывают, Озолс там за главного, ты его знаешь, не пропадете.

— Андрис, да как же…

— Да вот так, жена. Кофейники и подушки мы себе еще заработаем, а соплячек вряд ли. Ближайшие дни в городе будет погано. Вон, сегодня милиционера прямо среди белого дня убили. Айзсарги зашевелились, а еще хуже бомбежки. Вон парням даже командир советовал уезжать или хоть семьи отправить. Собирайся.

Тетя молча заплакала. Андрис потер лысину и жалобно сказал:

— Вот не могу на мокрость смотреть. Пойду соседей предупрежу, Тиденбергам и Циганику точно нужно сказать, а потом я на завод. Заедут, заберут вас. Хватит плакать, Эльзе, в Риге люди опытные, помогут.

Положили младших спать, начали укладываться. Серега помогал вещи увязывать, рекомендовал больше детской одежи брать – с ее размерами всегда сложно, с остальным-то точно на месте помогут. Совет был неглупый. Дом, да и соседние, проснулись, перекликались голоса, одалживали бечевку и мешки. Понятно, эвакуироваться далеко не все решились, но столько лет вместе прожито, как соседям не помочь. Тетя Эльза, думающая закопать «воскресный» кофейный сервиз в угольной яме, передала посуду на хранение старой подруге и слегка подуспокоилась.

Янис ходил с молотком и отверткой, помогал снимать ценные часы-ходики, фотографии-портреты, сдвигать сундуки и закрывать упрямые фанерные чемоданы. Стук-грюк, слезы и ругань, вот насыщенная ночь получилась. Приходил седобородый представитель с завода, предупредил, чтоб были наготове, «транспорт ждать не будет».

Уже начало чуть светлеть небо, как все, усталые и обессиленные сборами, вперемежку – отъезжающие и остающиеся – прямо на улице сели за вытащенные на тротуар два стола. Выносили из квартир кофейники, оставшуюся не-дорожную снедь. Янис жевал бутерброд, соседи благодарили за помощь – было как-то неловко. Мужчины почти все на заводе, а тут прямо герой-упаковщик.

— Да ладно тебе – большое дело сделали, – сказала Линда, прибежавшая перед рассветом помочь родителям и так и не снявшая сумку с красным крестом. – Мужские руки позарез нужны, народ с завода срываться хотел.

— Я, между прочим, тоже помогал, – намекнул Серега, косясь на милую девушку.

— И ты, само собой, – улыбнулась Линда. – Закончится война, приезжай снова в гости.

— А что, очень даже просто, заеду, проведаю.

Наконец подошли с завода подводы, пришел дядя Андрис и другие мужчины. Поспешно загрузили вещи, распрощались с остающимися, двинулись к вокзалу. Женщины старались не плакать. Янис нес младшую двоюродную сестрицу – укутанная в пиджак, пригрелась и сопела-спала. Зато Анитка ныла:

— Чего мне-то ехать? Я уже почти взрослая, я тоже с ружьем могу…

— Само собой. Но для получения ружья нужно подучиться, прямо так, сходу, оружие не выдают, сама понимаешь. Вот проводишь маму и сестер, выучишься, и тогда уж ого! – авторитетно разъяснил москвич. – Сейчас новые винтовки с увеличительным-оптическим прицелом делают, ты сразу на такую примеряйся.

— А сильно увеличивает? – уточнила Анитка и вздрогнула.

За каналом разом ударили зенитки, сквозь частые хлопки доносилось жужжание, приближающееся со стороны моря…

Бомбежка была небольшой, обошла стороной – наверное, морские зенитчики самолеты отпугнули. Беженцы вышли к вокзалу, народу здесь оказалось уйма – грузилось сразу два состава, а в отдалении еще и грузы с машин в товарные вагоны забрасывали. Впрочем, заводским живо указали номер вагона, сам вагон оказался необычный, что цветом, что окнами.

— Польский это. Ночью в депо успели переставить на советские колесные пары, – объяснил обстоятельный железнодорожник с флажками. – Рассаживайтесь, не сомневайтесь, довезет как надо, даром что панский. Только поживей, поживей. Отправляем вне расписания.

Загрузились живо, цепкий и компактный Серега, опытный и немало поездивший, выстроил «цепочку» у дверей, и сам в дверях живо переправлял подаваемые снизу чемоданы и узлы – шло как по конвейеру. Переправляемые дети вопили, паровоз подгоняюще гудел, женщины опять плакали, после заводских 777 в тот же вагон загрузились эвакуированные со спичечной фабрики, им тоже помогли. Янис порядком взмок. Наконец, вагоны заполнились, по перрону пробежали железнодорожники и ответственные товарищи от предприятий со списками. Возникла неизбежная пауза, которая только нервы выматывает. Провожающие стояли на перроне, переговаривались через открытые окна с обустраивающимися отбывающими.

— Уезжали бы быстрей, что мучиться, – сказала Линда, украдкой утирая глаза концом косынки. – Нам же на завод надо. И вообще…

— Начальнику станции виднее. Тут все строго, по-транспортному, – Серега наблюдал за погрузкой соседнего состава. – Может, наш эшелон сначала будет армейский пропускать. У них срочность.

Через путь грузились военные. Довольно четко, повзводно, по команде загружались в вагоны. Понятно, без крика и плача, все в стальных шлемах, с противогазами и оружием, у многих автоматы или длинные современные полуавтоматы. На соседний состав с беженцами военные посматривали мрачно.

— А это вообще что за войска? Каски вроде пехотные, а форма почти флотская. Не, если военная тайна, я не выпытываю, просто интересно, – пробормотал Янис.

— Может и тайна, но петлицы и нашивки у них-то есть. Курсанты это, флотские – пояснил всезнающий уполномоченный. – Наверное, на передовые позиции высадятся. Эх, может рвануть с ними? А чего, винтовка у меня есть.

— Тебе бы, Сергей, к винтовке еще бы и понятие о дисциплине, – устало сказал дядя Андрес. – Ты моряк, что ли? Вот и не суетись, жди команды. Здесь помог, молодец. А морякам ты не особо нужен, они без узлов и горшков едут.

— Да я так… в порядке размышления, – оправдался москвич. – Так-то день в любом случае будет трудовым. О, Ян, смотри, наш знакомый!

По перрону шли командиры, в основном черные-морские, но с ними старший лейтенант в полевой форме. За ночь товарищ Василек вроде как порядком пропылился и выгорел, но пилотка на голове по-прежнему сидела лихо, а летные петлицы празднично голубели.

Друзья наблюдали, как командировочный старший лейтенант прощается с морскими, те поднялись в вагон. Флотско-армейский паровоз дал длинный гудок и немедля двинул состав. Василек отточено кинул ладонь к пилотке, провожая командный вагон, развернулся и пошел назад по перрону.

— Товарищ старший лейтенант, а наш когда отправят? – крикнул Серега, иной раз весьма склонный к столичной наглости.

Товарищ Василек глянул, узнал:

— А, бойцы истребительно-сопроводительной и технической помощи, приветствую. Сейчас и ваш пойдет, не сомневайтесь.

— Да мы особо и не сомневаемся, – заверил Серега. – А почему мы «истребительные»?

— Скоро приказ выйдет, ваши рабочие