– С добрым утром, Лиза!

– Привет, Леня, ты зачем цветы принес?

– Вам не понравились розы? Потому что желтые, да?

– Да что ты, очень понравились, только это ни к чему,Леня! Я тебе в матери гожусь!

– Нет, не годитесь! На мать не смотрят такими глазами…

Лиза с любопытством глянула на него. В глазах читалось стольявное вожделение, что она смутилась.

– Ладно, мне пора… и кончай ты эту бодягу, парень!Найди себе девушку под стать…

Он рассмеялся:

– Мне под стать только вы! А почему вы в таком видеедете на работу?

– У нас ремонт! Впрочем, тебя это не касается. Пока,Леня, и не надо больше цветов!

Лиза села в машину и быстро уехала. Выехав на Садовоекольцо, она опомнилась:

– Привет, «Феля», я даже поздороваться забыла из-заэтого… огольца… Знаешь, он так на меня смотрел… Мне даже неловко стало…

Елена Арнольдовна жила на Профсоюзной улице, в элитном доме,который Лиза сразу нашла. На часах было без трех минут десять. И ровно черезтри минуты из подъезда вышла женщина.

Черт побери, подумала Лиза, сколько в Москве красавиц!Женщина и вправду была хороша, но совершенно в другом стиле, нежели Беата.Черноволосая, с бархатными черными глазами, смуглой кожей и, казалось, совсембез косметики. К тому же она была безупречно элегантна.

– Доброе утро, вы Лиза?

– Здравствуйте.

– Ну что ж, рада знакомству. Сейчас поедем на Бойцовуюулицу, знаете такую?

– Кажется, это в Сокольниках?

– Именно!

Лиза вспомнила, что в детстве часто ездила с бабушкой на этусамую Бойцовую улицу, где был большой магазин тканей. Там они покупали отрезы наплатье, на пальто или костюм сначала для бабушки, а потом уж и для Лизы. Убабушки была школьная подруга – Елена Григорьевна, потрясающая портниха, оченьдорогая по меркам тех лет, но Лизе она шила за полцены. А бабушке за полную. ИКсения Леонтьевна считала, что это справедливо, ведь у Лели это единственныйзаработок. Лиза как сейчас во всех деталях помнила своей первый костюм, сшитыйк ее тринадцатилетию, из тонкой бледно-зеленой шерсти – узкая юбочка исвободный жакетик на подкладке из светло-серого жоржета в белую ромашку, такаяже блузка и еще шарфик. Какой взрослой, красивой и элегантной она тогда себяпочувствовала! И все девчонки ей завидовали. Кроме Наташки Самохваловой, укоторой родители работали за границей и ей все покупали в «Березке» на бесполосныесертификаты… Однажды на чьем-то дне рождения, когда все восхищались Лизинымкостюмом, Наташка презрительно фыркнула:

– Ерунда, нефирменная вещь! Но Адка дала ей отлуп:

– Да твои фирменные шмотки из «Березки» – дешевыйстандарт, чтоб ты знала! Даже самую дорогую шмотку из «Березы» ты обязательновстретишь в любом театре! А Лизин костюм – единственный!

Наташка была посрамлена, а Лиза еще больше полюбила Адку исвой бледно-зеленый костюмчик. Он потом долго висел в шкафу. А после смертиСаши она так похудела, что снова влезла в него и сносила до дыр в первые годыперестройки. Вот сколько воспоминаний вызвало название улицы…

Пассажирка между тем молчала. Лиза искоса на нее взглянула.Ну до чего хороша! Вот только духи у нее слишком резкие. И вообще, с ней как-тонеуютно…

– Лиза, давайте остановимся у какого-нибудьсупермаркета, мне нужно купить продукты.

Из магазина она вышла нагруженная пакетами:

– Ну все, поехали на Бойцовую.

Интересно, там есть еще Дом ткани? Но узнать это ей неудалось. Они подъехали к дому в другом конце улицы.

– Подождите меня самое большее десять минут! –бросила красавица.

И действительно, ровно через десять минут она торопливовышла из подъезда.

– Так, а теперь на Солянку!

Они ездили до трех часов, побывали в разных концах Москвы,правда, больше получаса Лизе нигде ждать не пришлось, но за это времяпассажирка не сказала ни одного слова. Только называла улицу и номер дома. Лизатоже с разговорами не лезла. Интересно, кто она такая, думала Лиза, деловаяженщина? Но до чего все-таки неприятная особа…

– Так, а теперь на Шаболовку.

На Шаболовке она распорядилась остановиться у двери, надкоторой красовалась вывеска «Стоматология».

– Я пробуду там не меньше часа, вы пока пообедайте, вымне еще понадобитесь!

Каждый раз, когда красавица выходила из машины, Лизаоткрывала окна, чтобы выветрился запах ее духов.

Чтоб ты там корчилась от боли, в сердцах пожелала Лиза. Чтоза противная, высокомерная баба! От нее веет могильным холодом, несмотря назнойную внешность. Интересно, мужикам такие нравятся? Наверняка.

Зазвонил мобильник.

– Лиза? – узнала она голос Инны. – Ты чтоделаешь?

– Работаю!

– Возишь кого-нибудь?

– Именно! А что?

– Приезжай ко мне обедать, а? Я опять наготовила…

– Я бы с удовольствием, но у меня клиентка на целыйдень.

– До вечера, что ли? Тогда приезжай ужинать… Хочешь, яКсении Леонтьевне позвоню?

– Не надо, я сама, только я ведь не знаю, когдаосвобожусь. Но я тебе в любом случае позвоню!

– Правда, приезжай! Я тебя кое с кем познакомлю.

Лиза решила купить какой-нибудь пирожок. Если ехать к Инне,то особенно наедаться не стоит. Интересно, с кем это ока собирается менязнакомить? Наверняка не с мужиком, в ее голосе не было ни таинственности, ниигривости. Может, с работодателем? Лиза купила два слоеных пирожка с итальянскимназванием «фаготтини». Один с капустой, а второй с яблоками. Пирожки быливкусные и горяченькие. Она вернулась к «Стоматологии». От одной только вывескиу нее ломило зубы. Хотя за всю жизнь она поставила всего одну пломбу. И одинраз ей нарастили кусочек зуба, сломанного в результате семейной разборки с еевторым мужем Димой. Ему тогда, правда, тоже досталось… – со злорадствомвспомнила Лиза. Я избила его веником… А потом послала ко всем чертям… Нельзяжить с мужчиной, который распускает руки. Господи, сколько всего я сегоднявспомнила… даже Димку…

Но вот из дверей «Стоматологии» вышла Елена Арнольдовна. Виду нее был уже не столь безукоризненный.

– На площадь Восстания. Как она сейчас называется, непомню.

– Кудринская! – сказала Лиза, и это было, кажется,первое произнесенное ею слово в обществе этой дамы.

– Ах да, Кудринская… Мне нужно к высотному зданию.

Около высотки она бросила:

– Я на десять минут!