Нет, плохо он соображает. Про соль надо было подумать сразу, как только появился тут, двигать поближе к морю и запасаться. А теперь, когда настроил, наоборудовал тут всего – куда он денется? Все – привязал себя к этому месту своими собственными руками. И надо наконец завершать изготовление лука, стрел к нему и приступать к охоте. Шкуры для одежды требуются немедленно.

* * *

Про то, что сделать хороший лук непросто и что стрелять из него надо учиться с детства, написано во многих книжках. Враки это все. Просто. Требуется только время и старание. Тщательность, можно сказать. Те шнурочки, что прихватил в мусоре и что нашлись в карманах, он нарочно никуда не расходовал, берег для важного дела. Бандажи, прихватывающие плечи к перемычке лука, крутить из мочала – полное непотребство. А уж о требованиях к тетиве и говорить нечего. Так что тут он расстарался, как мог. Синтетические шнуры, по крайней мере, прочны.

На стрелы насушил ивовых прутьев, подобранных по толщине. Выпрямил их, разогревая в горячих камнях. Перьев для стабилизаторов насобирал в лесу. Встречались они там изредка. Если специально искать – замучаешься. А вот ситуация, когда идет он своей дорогой и видит перо – это рядовое событие. Так подбирал их и домой приносил.

С наконечниками тоже особых проблем не возникло. Стали на них нужно немного, а у него каждые двое-трое суток почти полкило выплавляется. Неказистые острия, но зато с хвостиком, чтобы вставить в расщеп на конце стрелы и хорошенько примотать.

Для тренировки пострелял по мишени тупыми стрелами и отправился на охоту. Надо добыть оленя.

* * *

Гипотеза о том, что животные замечают его раньше, чем он их, блестяще подтвердилась. Не прямо, а косвенно. Сами животные ему не встретились. Видел качающиеся ветки, распрямляющуюся траву. А тех, кто качнул или примял, – не видел. Плохой, однако, охотник.

Набродившись вволю, сообразил, что находится недалеко от того странного места, где мало растительности и трава истоптана. Мишка направился туда.

И вот тут-то увидел наконец добычу. Далеко от него олень по земле водил мордой, а потом, как учуял человека, убежал. Ну и ладно. Все равно не догнать. А вот о том, как поймать зверя в западню, подумать следует. Помнит он, что к этому месту ведет значительно больше троп, чем даже к реке, куда живность приходит на водопой. И неплохо бы разобраться, что привлекает сюда копытных. Может, травка какая пахучая, ужасно целебная. Стоит посмотреть.

Насчет травки он, пожалуй, был неправ. Повыдергана она тут, повырыта, потоптана. И углубления в грунте такие, как будто зверье за что-то серчает на дерн. Перемолачивает его ногами и расшвыривает. А может, тут в земле что-то их интересует?

Отвязал от спины лопату – и за работу. Удалил с участка полметра на полтора всю разрыхленную почву, а там – перемешанные с землей серые камешки. Непрочные, кстати, ломаются и крошатся. Чтобы отчистить грязь, плюнул и потер. Хм! Они что, в воде растворяются? Лизнул. Соль. Интересно, а что у него быстрее получится, сгонять домой или прямо здесь сплести корзинку? А лучше – две. Тем более что дома-то у него нет ни одной свободной, все орехами набиты.

С очисткой соли проблем не было, а было много работы. Грязные камешки растворил в воде, дал грязи осесть, а то, что осталось, процедил через песчаный фильтр. Мишке пришлось ходить к озеру, где в холодной уже воде надо было тщательно отсеивать песок в широких мелких чашах. Много времени он потратил на процеживание и последующее выпаривание. Зато соль вышла нормальная, как магазинная. И рыбку тут же засолил в давно уже приготовленных горшках.

Вообще-то керамика у него неважная. Он нарочно проверял, что самый лучший горшок под примазанной воском крышкой через месяц выпускает через поры всю воду. Сам-то он при этом даже мокрым не выглядит – испаряется с поверхности быстрее, чем просачивается. Однако если покрыть дно и стенки воском и не сильно их потом корябать, – все нормально. Держит сосуд жидкость, как стеклянный. Так что засолка велась непрерывно, тем более что рыбки в речке вдруг резко прибыло. Появилась заметно более крупная, чем обычно, она целеустремленно плыла вверх по течению. И ничего не боялась. Спокойно вылавливал ее прямо руками, выбирая помельче, из расчета три штуки на горшок. И сразу в рассол – и под крышку. И в пещерку, что прокопал в холме прямо из задней стенки землянки.

Понятное дело, рассол пришлось использовать не растворенный из готовой соли, даже не только не выпаренный, но и не процеженный. Едва терпения хватало дождаться, когда отстоится после разбалтывания. Рыбы – сколько угодно. Горшков – штабель, а тут, понимаешь, сиди и жди, когда муть осядет. Никаких нервов не хватало. Работы прекратил по заполнении пещерки – не так много успел он выкопать. Воск почти весь исчерпал. Даже часть уже готовых свечей растворил в котле, где проводил воскование.

И тут же свалился с жаром. Кашель, насморк, головная боль, першение в горле, а из медикаментов только мед. Дров для печки не заготовлено толком, снаружи дождь, под которым таскать из насквозь мокрого леса осклизлые валежины – удовольствие ниже среднего, особенно когда самого качает и голова болит, ну просто раскалывается. И ведь приходится мелочь выбирать, потому что рубкой дров посредством булыжника в таком состоянии заниматься он не способен. Тонкие палки прогорают быстро, и снова надо тащиться в сырость.

В результате вместо лежания под теплым одеялом на мягком матрасе и употребления сладкого пития – постоянные вылазки в осеннюю слякоть с привязанными к телу под курткой жесткими кроличьими шкурками. Потом обогревание у печки, топить которую мокрыми дровами надо вдумчиво, чтобы не прекратить горение неумеренной порцией сырой древесины. Шкворчание просыхающих в пламени веток, влага с поверхностей штанов и куртки, неуютная дремота, попытки высморкать распухший нос, отзывающиеся болью в затылке…

Вот тут на Мишку и навалилась ее величество тоска. Вспомнил он и девушек, с которыми обошелся нехорошо. Обижал он девчат. Получал, что хотел. А сейчас вот бы хоть та же Лерка здесь появилась, самая неказистая и глупая, потому что по-детски доверчива, любит мороженое – эскимо на палочке и шоколадные батончики с начинкой пралине.

Сам-то Мишка ни капельки не виноват, что нет в нем душевности, однако это не причина для того, чтобы дурно поступать. Он ведь не только с девчатами исключительно для собственной выгоды дружил, парней-сверстников тоже не забывал оценивать по степени полезности. Его не сильно жаловали, но ему было на это наплевать. На стройке его прозвали оператором совковой лопаты, почуяли, видно, его чужеродность. Может быть, внутреннее высокомерие ощутили, не в словах, он за ними следит, а в жесте или невольной интонации.

Мишка сам удивился своим мыслям! Это что же, костлявая за порогом и пришло время вспоминать прегрешения? Дудки. Рано ему копыта отбрасывать. Вирус у него из дома, вряд ли в лесной глуши он что-то местное мог подхватить. Следовательно, антитела к нему организм когда-то вырабатывал. Так что, если не раскисать, выдюжит. У теплой печки рядом с горшком кипятка помирать обидно. А что к людям надо отношение менять, так обязательно изменит. Вот только доберется до них и сразу подкорректирует поведение, так сказать.