Она знала, что он так скажет. Ей просто нужно было услышать это от него самого. Она возражала, ее голос становился все громче, а его голос оставался на своем обычном диапазоне, пока не истекло время сеанса. Его огорчение, однако, было очевидным. Психотерапевты восприимчивы к эмоциям.

Оставив сообщение для доктора Чена, Марин написала Сэйди:

Увы, я не смогу все-таки приехать сегодня утром. Прости, я знаю, что обещала помочь тебе разобраться с договорами поставки.

Не бери в голову. У тебя все нормально?

Не уверена. Еду на встречу с частным детективом.

В переписке возникла пауза. Марин видела, как мерцают на экране три точки, пока Сэйди пыталась сформулировать ответ. Подруга вряд ли о чем-то спросит, она никогда не задавала вопросов, — но, вероятно, почувствовала, что Марин волнуется. Наконец, пришел ее ответ, и, как и предполагала Марин, он оказался милосердным и коротким.

Понятно. Пиши, если смогу чем-то помочь. хо [11]

Она не представляла, как справилась бы без помощи Сэйди.

Когда через месяц после исчезновения Себастиана ФБР сообщило, что поиски их сына не будут «прекращены», хотя в ближайшем времени не предвидится никаких новых зацепок для расследования (образно говоря, «его дело отложено в долгий ящик»), то у Марин возникло ощущение, что она еще раз потеряла ребенка.

И она плохо справилась с новым ударом. Смертельно плохо…

Когда неделю спустя ее выписали из больницы, первым делом она позвонила частному детективу. Кастро оставила свою визитку в пластиковой вазе на стойке регистрации центрального салона Марин, зайдя однажды к ним сделать педикюр. Каждый месяц в салонах проводилась лотерея на бесплатное обслуживание, но в тот раз визитка Ванессы Кастро не выиграла. Марин заметила ее только потому, что задела рукавом край вазы и опрокинула ее, в результате чего содержимое разлетелось по полу.

В этой визитке не было ничего особенно интересного — посередине простыми синими буквами было написано название агентства «Айзек & Кастро», а под ним мелким шрифтом: «Ванесса Кастро, частный детектив», — однако из двух дюжин упавших на плитки пола визиток только она лежала лицевой стороной вверх. Может быть, это единственное, что Марин нужно было увидеть. Пути мироздания порой забавно неисповедимы.

К тому времени с похищения Себастиана прошло две недели. Марин положила визитку в карман, а потом, выписавшись из психиатрической клиники, позвонила по указанному там номеру.

Кастро раньше служила в полиции Сиэтла. Она специализировалась на поиске пропавших детей и сделала себе имя, поскольку искала их в тех в местах, куда другие не хотели или не могли соваться. Чуждая условностей, она имела легкую склонность к бунтарству. Элегантная и утонченная с виду, эта женщина не боялась испачкать руки. При первой встрече она предложила называть ее Ванессой, что, по мнению Марин, прозвучало неуместно — они ведь не подруги, встретившиеся ради воскресного обеда. К тому же ее услуги оказались невероятно дороги.

Марин наняла эту сыщицу для поисков своего сына. Она не могла жить, сознавая, что никто не ищет его. Кто-то постоянно должен продолжать поиски.

Вопрос о том, похитил ли Себастиана кто-то знакомый мальчику, стал яблоком раздора между Марин и полицией — а позднее и ФБР. Никто не нашел никаких свидетельств, позволявших предположить, что похититель был другом или знакомым семьи; ей привели статистические данные о похищениях посторонними лицами, туманно пояснив, что число таких случаев «невелико, но значительно». Костюм Санты, по их мнению, свидетельствовал о намерении украсть ребенка — возможно, любого ребенка из многолюдного, заполненного суетливой толпой рынка: похититель сообразил, что для малышей нет более соблазнительного представителя Рождества, чем Санта-Клаус. Даже ребенка, невольно не доверяющего взрослым, можно соблазнить красным костюмом и белой бородой. Что касается леденца, то ведь они с Себастианом находились как раз рядом с кондитерской лавкой. И если уж кто-то планировал похитить мальчика, то он (или она) мог подслушать их разговоры.

Марин не согласилась с такой версией событий. Она могла признать, что Себастиан ребенок общительный — причем вполне доверяющий взрослым в целом, — но он никогда не позволил бы увести себя вот так, без оглядки на нее. И откуда вообще Санта мог узнать, что ему хотелось именно такой леденец? Марин просматривала зернистые кадры с камеры наблюдения множество раз. Она знала своего сына лучше, чем кто-либо на земле. Ему нравился Санта, но он уже успел понять, что реальное присутствие Санта-Клауса пугает его. Он обязательно оглянулся бы на Марин и убедился, что она разрешает ему уйти.

Если только его не уводил кто-то знакомый.

Но все знакомые их семьи были опрошены. Все без исключения. И у каждого проверили алиби. За последний год Кастро повторила всю работу ФБР и провела еще множество проверок сверх того.

На их последней встрече Марин попросила расширить поиск и проверить всех их с Дереком сотрудников. И всех ее клиенток. Компания Дерека в начале декабря традиционно проводила праздничные вечеринки для семей сотрудников, а Марин проводила нечто подобное летом, устраивая в благодарность сотрудникам барбекю. Любой, кто был на этих вечеринках, познакомился бы с Себастианом. Марин считала нужным проверить их всех, поэтому Кастро начала поиски с ближайших к Дереку и Марин сотрудников.

Она вдруг задумалась: «Что, если именно Сэйди увела Себастиана? Неужели именно об этом собиралась сообщить частный детектив?»

Эта мысль впервые залетела в голову Марин, и ее громкий смех тут же прорезал тишину кухни. Разумеется, Сэйди тут ни при чем. Более того, у нее только что родился свой ребенок. Зачем ей мог понадобиться еще и ребенок Марин?

Дождавшись кофе, она перелила его в высокую розовато-золотую чашку с выгравированным сбоку логотипом салона. Они продавали такие во всех трех салонах по шестьдесят пять долларов, что являлось возмутительно дорогой ценой за кофейную чашку, но клиенты регулярно покупали их для себя и в качестве подарков. Иногда Марин пила из нее вино. Но не сегодня.

Сев в машину, Марин задумалась, не стоит ли