Где-то вдалеке хрипло гавкнул пес, и Валентина съежился, испуганно озираясь по сторонам. У него был такой вид, будто описываемое им существо из ночного кошмара вот-вот выпрыгнет из темноты.

– Эта тварь ушла, – после минутной паузы возобновил он рассказ. – Я проснулась вся мокрая от горячего пота. Ты мирно спал рядом. Я поцеловала твою сильную руку, но меня душили слезы. Макс, там, во сне… это была та самая собака! Та, что загрызла моего брата!

Последняя фраза Валентины буквально вылетела из его глотки, словно шрапнель из жалящих осколков стекла.

– Ты помешался на сраной псине, – откликнулся Макс и снова пьяно икнул.

– Нет… Жаль, что ты ничего не понимаешь, – с мукой в голосе выдавил Валентина. – Каждый раз, когда я просыпаюсь, мне кажется, что это черное чудовище с рваным ухом сидит на моей кровати, смотрит на меня и облизывается. А морда у нее вся блестит от крови Димы! Она старая, Макс. У твари стесаны клыки, но они еще способны рвать плоть. Ты слышишь меня?!

– Слышу.

Макс неуклюже обнял гея.

– Я могу найти для тебя черную дворнягу, – зашептал он в ухо Валентине, обдавая запахом перегара. – Располосую ей ухо и нарисую под глазом белое пятно. Ты представишь, что это та самая собака, и отомстишь за брата как захочешь. Разорвешь крючьями, зальешь кипятка в глотку, вырвешь когти…

Валентина вздохнул, вытягивая худые ноги.

– Спасибо за предложение, но нет. И вообще… Пожалуй, пора спать.

– Сегодня без развлечений? – прищурился Макс. Он протянул руку к выпивке, не сводя плотоядного взора с любовника. Его пальцы задели бутылку, и она перевернулась, заливая стол виски, которое в сумерках напоминало маслянисто-черное озеро.

– Какой я неуклюжий, – прыснул Макс, шлепая ладонью по расползающейся луже. – Ну, так что?

– Нет. Я хочу спать.

Макс поднялся на ноги и шагнул куда-то в темноту.

– Эй, ты куда? – встревоженно спросил Валентина.

Парень появился через секунду, и гей замер. Обнаженный по пояс, с прекрасно сложенным мускулистым телом, которое мягко заливал прохладный свет луны, Макс был словно соткан из ночных грез и далеких созвездий.

«Он похож на бога», – непроизвольно шевельнулась у Валентины мысль, и сладкая истома охватила нижнюю часть живота.

– Любишь боль, любимая? – сипло прошептал Макс. В его руке что-то тускло блеснуло, но гей слишком поздно спохватился, когда сообразил о грозящей опасности. Узкое, остро отточенное лезвие скальпеля скользнуло по его впалой груди, рассекая кожу до самого пупка. Мгновением позже вспыхнула боль, обволакивающе-тягучая, как раскаленная лава, что выползает из жерла вулкана. Края длинной раны разошлись, потекла кровь, от которой в вечерний воздух заструился легкий пар.

Истерично вскрикнув, Валентина отшатнулся, неверяще глядя на жуткий разрез.

– Ты… ты… – задыхаясь от пульсирующей боли и ужаса, пролепетал он. Ладони бестолково скользили по липкому животу в тщетной попытке соединить расползающиеся края кожи.

– Не ссы, Валя, – буднично проговорил Макс. Развернувшись, он внезапно метнул скальпель в стену. Хирургический нож воткнулся в деревянную обивку, в двух сантиметрах над фотографией его родителей.

– Ты убил меня! – завизжал Валентина, пятясь назад. Кровь стекала по плоскому животу, пропитывая багровым киселем кружевные трусы гея, и тонкими струйками бежала дальше по тощим ногам. – Что ты натворил?!!

– Закрой рот, – жестко приказал Макс. Голос его звучал членораздельно и ровно, без икания и запинаний, словно он и не пил вовсе. – Верещишь как свинья.

Он шагнул к Валентине. Тот был настолько охвачен всепоглощающим ужасом, что казалось, еще чуть-чуть – и он брякнется в обморок. Макс с легкостью подхватил его на руки и, склонившись, неожиданно лизнул окровавленную грудь любовника.

– Не убивай меня, – прохрипел Валентина. Его и без того бледное лицо приобрело грязно-пепельный оттенок. – Прошу тебя…

– Испугался? – с деланым сочувствием поинтересовался Макс, занося любовника на кухню. – Не ссы.

Он буквально швырнул Валентину на стул и небрежно кинул ему рулон бумажного полотенца.

– За… зачем ты это сделал? – проскулил гей, трясущимися руками размазывая по животу кровь. Он попытался развернуть полотенце, но его пальцы так дрожали, что он выронил рулон. Разматываясь белой лентой, тот покатился к холодильнику. – Я ведь люблю тебя!

Макс уставился на него как на круглого идиота.

– И я тебя люблю, – нежно промурлыкал он, поднимая с пола раскатанное полотенце. Кое-как свернул его обратно, после чего достал из верхнего шкафчика аптечку. – А еще я знаю, что ты обожаешь боль. Разве тебе сейчас не больно? Нет? Так я могу раздвинуть края раны и натереть твою плоть солью с перцем…

Валентина всхлипнул, сгорбив плечи. Все происходящее казалось ему каким-то диким, чудовищным кошмаром, по сравнению с которым сон про пса-людоеда казался безобидной детской сказкой.

– Ты ноешь как жалкая собачонка, – усмехнулся Макс, сметая все со стола. Блюдца, тарелка с заветрившейся ветчиной и сыром, недоеденный пакет с чипсами, сигаретная пачка, две чашки и солонка – все с грохотом полетело на пол. – Я вскрыл только эпидермис, глубина не более двух миллиметров. Дерму я не задел. Если бы я хотел тебя разделать, то взял бы мачете. И сейчас ты валялся бы дохлым на веранде, в обнимку с собственными кишками.

– Это бесчеловечно. Я истекаю кровью, – разлепил губы Валентина. Очевидно, доводы агрессивного любовника показались ему неубедительными. – Мне нужно в больницу…

Пока он хныкал, пуская сопли, Макс с невозмутимым видом сполоснул руки, после чего надел резиновые перчатки. Затем он расстелил на кухонном столе марлю, аккуратно разложив на ней тампоны, пузырек с хлоргексидином, хирургические иглы и нити.

– Я заштопаю тебя, – заявил он Валентине, когда все было готово. – Заодно попрактикуюсь. Извини, маски нет. Будешь дышать моим перегаром вместо анестезии.

Гей поднял на него тусклый взгляд.

– Ты сможешь? Ты не оставишь меня умирать?

– Конечно, – подтвердил Макс, обезоруживающе улыбаясь. – Ведь я все-таки будущий хирург. Правда, у тебя останется небольшой шрам. Впрочем, ты и так весь исполосован, одним больше, одним меньше…

Тонкие губы Валентины изогнулись в слабой улыбке.

– Я люблю тебя… Но прошу… Не делай так больше. Пожалуйста.

– Конечно, – ухмыльнулся Макс. – Давай, укладывайся, детка.

* * *

Перед рассветом Макс проснулся от кошмара.

Ему снилось, как за дверью что-то скрипит. Будто… кто-то скребется, пытаясь проникнуть внутрь к ним в спальню.

«Тварь, замотанная в тряпки, – думает он, со страхом вспоминая рассказ Валентины о своем недавнем сне. – Тварь на четвереньках под дверью…»