Может, Майкл просто почувствовал? Ведь именно он отец будущего ребенка! Может, у него особая связь со своим малышом?

Он позвал ее в гостиную и показал вид с другой стороны дома. Она охотно следовала за Майклом. Он словно загипнотизировал ее.

— А теперь посмотри туда. Там пруд с утками. Жаль, что за ним последнее время никто не присматривает.

— А что это за сгоревшее здание?

Он не отвечал. Наконец прокашлялся и сказал:

— Это чайная беседка моей матери. Ей нравился викторианский стиль. И нравилось приглашать друзей на чай. Они любили наблюдать за утками, сидя там, в беседке. Пили цейлонский чай, ели сэндвичи. Ей очень нравились эти чайные церемонии.

— А что случилось с беседкой?

Он глубоко вздохнул:

— Долгая история. Короче говоря, враги моего отца спалили беседку.

— Что? Зачем это надо было делать?

— Просто на этом свете есть плохие люди, Дженис. — Он снова дотронулся до ее щеки, на этот раз игриво. — Держись от них подальше, если сможешь.

— Я постараюсь. А твои родители не пострадали?

Он удивленно посмотрел на нее, потом улыбнулся:

— Это случилось очень давно. Мой отец оставил беседку в таком виде — в качестве напоминания.

— Понятно, — сказала Дженис, хотя опять ничего не поняла.

Он некоторое время еще стоял в раздумье. Не желая ему мешать, Дженис молча ждала рядом.

— Ладно, вот что произошло, — наконец произнес Майкл. Он тяжело оперся о ее плечо. — Мой отец принял несколько неосторожных решений. У Кайлоса начались неприятности. У него постоянно бывают неприятности, но в этот раз они были серьезными. Моему отцу срочно понадобились деньги, но времена были тяжелые, и у него не получилось быстро найти такую сумму. В конце концов, ему пришлось… обратиться к бандитам.

Она не поверила своим ушам. Этого не могло быть! Она никогда не слышала об этом случае. Дженис даже начала молиться: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, только не к семье Горгонио!»

— Сумма была очень большой. И у отца не получилось расплатиться. Он долгое время скрывался. Все легло на хрупкие плечи моей матери. — В Майкле закипал гнев. — Полиция могла защитить ее от физических нападок мафии, но в финансовом плане… ее разорили. Она сумела сохранить лишь дом. Но беседку они все-таки спалили, для острастки.

Дженис пробормотала что-то, одобрительно кивнув. У нее кружилась голова. Не хватало только упасть сейчас в обморок!

— Все знают, что происходит, если вовремя не выплатить долг мафии. Бандиты либо разрушают твою жизнь, либо ломают тебе ноги, — печально произнес Майкл. — Моему отцу повезло: ноги его в целости. У него, в конце концов, получилось собрать нужную сумму — при помощи старых знакомых. Он вернулся, отдал долг, и все постепенно пришло в норму. Но ему понадобились годы, чтобы снова наладить жизнь. Это подорвало здоровье моих родителей. Они сдались и поехали жить за границу. — Майкл перевел на нее взгляд, и внезапно его рука обвилась вокруг ее плеч. Он притянул Дженис ближе к себе. — Я полагаю, ты знаешь, что в Амбрии под мафией подразумевают семью Горгонио. К счастью, почти все они сейчас за решеткой. Особенно Макс Горгонио, этот урод!

Дженис с трудом дышала. А если Майкл узнает, что она одна из них?

Она повернулась к нему, сконфуженная и испуганная, а он истолковал ее смятение по-своему — медленно и нежно начал целовать ее губы.

— Ох, Майкл, — так тихо прошептала она, что он и не услышал ее. — Если бы ты только знал…

— Извини, — пробормотал, отстраняясь от нее. — Что-то в тебе просто завораживает меня.

Она искала его взгляд. До сих пор ничего глубокого в его чувствах к ней не было. Никаких воспоминаний.

И этот конфликт между его семьей и ее плачевно знаменитым дядей. Как ей хотелось навсегда вычеркнуть все из своей жизни! И почему ее угораздило родиться в самой известной семье криминального мира?

Она вдруг заметила — Майкл сильно устал.

— Мне нужно присесть, — сказал он, кривясь от боли. — Дай я на минуту присяду тут.

Дженис помогла ему сесть на кровать, а затем села сама. Он взял ее за руку.

— Кайлос сказал, что связался с родителями и что вскоре они, возможно, приедут, — произнес Майкл, пытаясь дышать глубоко: — Я попросил его рассказать им об аварии, но предпочел бы, чтобы они оставались там. Староваты они для разъездов по миру. — Он пожал плечами. — И учитывая, что тут происходит…

Она подняла настороженный взгляд:

— Ты имеешь в виду?..

Он кивнул:

— Вся эта королевская история… Словно все знают об этом. — Нахмурившись, он искал ее взгляда.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь, — призналась Дженис, в конце концов.

Он посмотрел на нее, не веря своим ушам:

— Ты действительно не знаешь?!

— Меня не было какое-то время в городе, — сказала Дженис осторожно, не вдаваясь в подробности. — У меня неделями не было возможности прочитать газету или послушать новости. — Она одарила его улыбкой. — Расскажи мне все. Почему ты последнее время так популярен во дворце?

— Интересно, — Майкл улыбнулся ей. — Человек с амнезией должен напомнить тебе последние события. Да у тебя состояние еще хуже, чем у меня! Все на самом деле просто, — сказал он, слегка дразня ее. — Я похож на принца?

Дженис нахмурилась:

— Нет…

— Я тоже так думаю. Но люди из дворца почему-то считают иначе.

— Не обращай внимания, — не задумываясь, выпалила она.

Он посмеялся:

— Очень хочется так делать. Но кому-то во дворце не дает покоя мысль, что я один из потерянных принцев, о которых толкуют в легендах. Ну, сама знаешь, те, что пропали в ночь восстания, когда горел дворец. Что привело Гранвилли к власти.

Дженис уставилась на него, пораженная услышанным:

— Но… погоди…

Он усмехнулся:

— То же самое я сказал, когда они рассказали это мне.

Она покачала головой. Невероятно!

— Это означает…

— Что меня усыновили. — Он пожал плечами. — Да, но я давно это знаю.

У Дженис кружилась голова. Получается, Майкл принадлежит к королевской семье?

— И?..

— У меня брали образцы крови. Врачи обследовали мое бедное переломанное тело. Психологи исследовали мой бедный запутавшийся мозг. — Он говорил циничным, усталым голосом. — Психоаналитики пытались сбить меня с толку, чтобы доказать — я всех обманываю. — Он дернул плечами. — Обманываю насчет моего прошлого, когда мне было восемь лет. Спрашивали, как я звал свою маму, куда я прятался от наказаний. Даже интересовались именем моей игрушечной лошадки.