Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он предложил выйти за него замуж, и что я должна была ответить? «Прости Тони, но я могу поджарить тебя в брачную ночь». Я быстро спрятала руки. Они становились всё горячее. Он говорил, а я сгорала от желания стать его женой. И чем отчаяние я этого хотела, тем сильнее полыхало внутри. От разрывающих меня чувств я сжимала сзади ткань юбки, чтобы удержать себя от соблазна согласиться. Пока та неожиданно не рассыпалась пеплом в моих руках. Это остудило мою голову и вернуло в реальность, стоило только представить, что я наделала с платьем, и что могу сделать с объясняющимся мужчиной. Это отрезвило не хуже ушата холодной воды, и дало силы отказать Тони. Собственно, я прогнать его смогла только потому, что мой нарядный тыл был бесповоротно испорчен. «Скажите, как можно жить в таких условиях?» — задала сама себе вопрос. Ответа не было.
Я вздохнула и, скрутив окончательно испорченное платье, пошла в гардероб, чтобы переодеться. Надо скорее выходить, пока разгневанная матушка не прислала мадам Дюбуа. Вот уж кто любил читать занудным голосом нотации. А сейчас у неё есть прекрасный повод, прочистить мне мозг. Но что-то мне подсказывало, что она ещё это сделает.
Не успела я выйти из комнаты, как ко мне подскочила Софи. Вцепилась в руку и заглянула в глаза.
— Спасибо, сестрёнка, — зашептала, воровато оглядываясь по сторонам. — Ты оставила мне надежду. Теперь он уедет, а когда вернётся через пять лет, уж тогда я не упущу его.
— Софи?! — я вытаращила на неё глаза. — О чём ты думаешь? За столько лет многое может измениться.
— Знаешь, Айрин, я решила. Раз он не нужен тебе, то я буду ждать, когда он появится вновь. К тому времени я буду готова его встретить.
Я обняла её, полагая, что детские мечты быстро проходят. Две недели матушка дула губы и не разговаривала со мной. Потом желание пристроить меня поскорей возобладало, и она принялась готовиться к следующему выходу в свет. А я страдать по ночам, как мне этого избежать.
Первый раз огонь пришёл ко мне вместе с женскими днями. Сначала, когда ладошки стали греться, становясь горячими, я не обращала на это внимания, думая, что ничего страшного и это, наверное, из-за того, что я стала взрослой.
Полыхнуло, когда мы отдыхали в своём загородном поместье. Здесь был простор для меня. Я любила ездить верхом, отец даже купил мне покладистую гнедую кобылу, которую назвали Звёздочкой за белое пятно на лбу. Я вставала ранним утром и бежала на конюшни, где меня уже поджидала осёдланная лошадка.
Там я и познакомилась с пятнадцатилетним мальчишкой, который прибегал помогать своему отцу. Звали его Кларком. Он, как и я, был рыжий, только мои локоны были тёмные, а он горел, словно огонёк. Ужасный заводила, он вечно придумывал какие-нибудь каверзы, которые мы прекрасно исполняли вдвоём, а то и втроём, когда к нам присоединялась Софи.
Воровали яйца с соседского подворья, а потом неслись по полю, когда нам вслед спускали двух-трёх собак, отчего яйца превращались в карманах в омлет. Залезали в чужие сады таскать необыкновенно вкусные зелёные яблоки, а потом перелазили заборы, падая в крапиву и обдирая ноги в кровь. Когда я приходила домой после таких походов, мадам Дюбуа падала в обморок, читая по два часа мне лекции, как должна вести себя воспитанная девушка. И что у истинной леди не должен быть грязным низ платья, впрочем, как и руки до локтей. Однако я категорически не хотела становиться скучной леди, а потому прилежно выучив всё, что было задано, сбегала к рыжеволосому Кларку.
Стоит ли говорить, что к концу лета он был влюблён в меня? Мне, конечно, очень льстило его внимание, всё-таки это был мой первый молодой человек, который объяснился мне в любви. И не беда, что наши свидания часто заканчивались дырявыми грязными платьями и штанами, главное - это дух авантюризма, что царил между нами. Кларк мне тоже нравился, я была младше его на целых два года, и мне казалось, что нет ничего прекраснее в жизни, чем сесть на Звёздочку, ускакать из-под грозного родительского ока, встретиться где-нибудь в кустах с рыжеволосым воздыхателем, чтобы потом отправиться с ним на очередную авантюру.
В тот день мы собрались на вылазку за огурцами с наших огородов. Точнее, нас прельщал тот, кто их сторожил. А охранял их хромой Бернард, он был слабо одарён магически, никогда нигде не учился, зато умел метко кидаться небольшими энергетическими пульсарами. Это его качество и подстегнуло нас, так хотелось посмотреть, как он это делает, потому-то мы и решились пробраться на огород. Бернард когда-то даже состоял в охране королевского сада, но когда постарел, то перебрался в родные места, где и осел сторожем.
Чтобы никто меня не узнал, я быстро переоделась, нацепив старые штаны отца Кларка, засунула туда платье и превратилась в нечто округлой формы, неопределённого пола. Надела огромную рубаху, которая больше походила на короткое платье, и соломенную шляпу, в таких работали на полях. В неё мы понатыкали веточек, чтобы скрыть меня от глаз сторожа.
К грядкам двинулись ползком. Кларк вперёд, я за ним. От восторга, страха и чего-то запретного сердце заходилось в груди, барабаня о грудную клетку. Добрались до грядки и стали срывать зелёненькие хрустящие огурчики, которые хотелось тут же засунуть в рот. Старый Бернард, в это время храпевший в шалаше на всю округу, внезапно затих. Нам бы принять это к сведению, но куда там. Азарт захватил наше сознание. Первый удар пришёлся по Кларку, отчего он подскочил, и быстро побежал зигзагами с огорода, роняя добычу. Я решила затаиться, думая, что я маленькая и меня не видно, забыв, что затолкала пышное платье в штаны.
Вот тогда я первый раз ощутила, каково это получать под зад. От горячего шара, что приземлился прямо на мою стратегически выставленную точку, ищущую приключения, я взвизгнула и понеслась следом за своим другом, по несчастью. В итоге мы остались без огурцов и штанов. Только вот у меня ещё отсутствовала знатная часть платья сзади. Точнее она была вся прожжена огромными круглыми дырками, и я не представляла, как идти домой.
Кларк, вытирал мне дорожки слёз и шептал, что что-нибудь обязательно придумает. Не знаю, что на него нашло, но он решил меня
