Категории базового уровня, например стол, яблоко и рубашка, удовлетворяют подходу девочки Маши из сказки «Три медведя»: не слишком абстрактные, не слишком конкретные. Они находятся точно посередине между общими категориями, строящимися вокруг функции (мебель, инструмент и фрукт), и конкретными (кухонный стол, шуруповерт Philips и яблоко «джонатан»). Конечно, иногда достаточно упоминания общего характера: мне нужна мебель в квартиру, фрукты для салата или инструменты в гараж; иной раз требуются более конкретные наименования: только шуруповерт Philips подходит к этому шурупу, на этот прием можно прийти только в вечернем платье, для этого пирога годятся только яблоки «пепин». Обозначения базового уровня являются многоцелевыми названиями.

Мало того что базовые категории легко идентифицируются, они также предоставляют обширную информацию. Как нечто выглядит. Из чего состоит. Какую роль играет в нашей жизни. Как мы с этим обращаемся. Вот яблоко: это фрукт, оно круглое, красное или зеленое, растет на дереве, имеет кожицу, мякоть и семена, является съедобным, сладким, твердым и сочным. Неважно, какого оно сорта – «гала» или «фуджи». Вот рубашка: это одежда, она покрывает верхнюю часть тела, имеет отверстия для головы и рук и кусок ткани для туловища. Ее части у всех рубашек и назначение одинаковы – независимо от цвета, материала или цены. Сущностные характеристики объектов базового уровня обычно очевидны из их формы, т. е. их частей: сиденье, спинка и ножки стула; рукава, горловина и туловище свитера; лапы, тело и голова собаки[16]. Эти части являются фундаментальными признаками, характеризующими объекты базового уровня. Части являются подсказками одновременно для восприятия, распознавания объекта и его функции, понимания того, что он делает или что мы делаем с ним, нашего взаимодействия с этим объектом. Части образуют мост между восприятием и действием. Стулья имеют сиденья, ножки и спинки. Сиденья, ножки и спинки отличаются друг от друга и служат нам по-разному. У сиденья стула подходящие размеры, чтобы на нем сидеть, ножки поддерживают сиденье, спинка стула – спину сидящего. Стулья обеспечивают возможность сидеть. Рукава не такие, как горловина, а горловина отличается от туловища у всех свитеров, детали эти предназначаются для покрытия разных частей нашего тела. То же с собаками: каждая их характерная часть – лапы, тело и голова – служит собаке особым образом. Это же относится и к нам.

Вещей намного больше, чем их названий. Базовый уровень связан с именованием предметов и объектов в мире – впрочем, именно такое упоминание о них, безусловно, помогает учиться различать их вокруг нас. Мы способны распознать гораздо больше предметов, чем назвать или описать. Этих названий обычно достаточно для повседневного общения, однако ясно, что глаз замечает много больше. Глаз позволяет понять, насколько спелым является банан, мягкий ли материал свитера, на подходящей ли высоте расположено сиденье стула, хорошо ли сконструирован стол. Глаз может сообщить, подойдет ли шуруповерт к шурупу, налезет ли рубашка на ребенка. Глаз распознаёт тысячи свойств бесчисленного количества объектов, свойств значимых, но таких, которые нелегко назвать. А даже если и легко, знание приходит раньше названия.

Как и предметы, люди имеют форму, а форма имеет части; сюда входят лицо и тело. Невозможно переоценить важность лиц и тел в нашей жизни. Кто это? Друг или враг? Старый или молодой? Больной или здоровый? Местный или иностранец? Пьяный или трезвый? Богатый или бедный? Что он чувствует? О чем думает? Что делает? Что собирается сделать? Огромный объем этой жизненно важной информации и многое другое находятся прямо перед нами, на поверхности – в лице или в теле. Внутреннее прокладывает себе путь вовне. Поговорим об этой информации. Мы должны быстро ее усваивать, потому что она управляет нашим поведением. И действительно – мы усваиваем ее быстро. Быстрота оценки, однако, не гарантирует точности. Вспомните Первый закон когниции: за любое приобретение приходится платить.

В данном случае приобретением является скорость, необходимая в саванне, на темной улице и даже на хорошо освещенной: вы должны избегнуть опасности и поприветствовать друга, но не незнакомца, который мог бы принять вашу улыбку за приглашение к контакту. Такую проблему создают однояйцовые близнецы: однажды я разозлилась, когда со мной не поздоровался один мой знакомый, но затем поняла, что это был его брат-близнец, разумеется, не подозревавший, кто я такая. Компромисс между скоростью и точностью имеет место практически во всем, что мы делаем: как и в любом компромиссе, здесь главное – найти идеальную пропорцию. Определяющей является цена обеих ошибок: что хуже – тепло поприветствовать незнакомого близнеца или не поприветствовать друга. Если вы примете койота за собаку, это может дорого вам стоить, если собаку за койота – все-таки менее.

Кто: лица

Попробуйте описать своего знакомого другому человеку, побывавшему с ним на вечеринке, но не уверенному, что понимает, о ком идет речь. Это нелегко, за исключением редких случаев, когда у человека имеется характерная особенность вроде волос неонового цвета или необычных очков. Как правило, у каждого наличествуют глаза, нос, рот и уши. У нас есть подходящие слова для этих объектов, но они не отличают лицо одного человека от лица другого. У нас нет подходящих слов для черт, действительно отличающих одно лицо от другого, для тонких различий глаз, носов, ртов и ушей, их формы и выражения. У всех моих трех детей «голубые» глаза – как и у их родителей. Пять пар глаз, пять оттенков голубого, и я никогда их не спутаю. Несмотря на то что почти невозможно описать лица индивидов, большинство из нас узнают тысячи лиц. Эта диспропорция убедительно свидетельствует, что распознавание лица не может иметь опоры в языке. Обычно мы и не стараемся описывать лица так, чтобы их можно было отличить друг от друга. Скорее, мы даем каждому лицу произвольное обозначение, как-то связанное с семьей данного человека, но не с его внешним видом. Отчасти именно разрывом между живым обликом и не связанным с ним именем объясняется, почему многие жалуются, что, хотя они никогда не забывают лица, им не удается вспомнить имена.

Распознавание лиц принципиально отличается от распознавания объектов. Прежде всего, для нас важно, чье это лицо, но обычно не важно, чей это стул или молоток. Стулья и молотки взаимозаменяемы, индивиды – скорее нет. Силуэт позволяет нам распознавать стулья, жирафов, гитары и бананы, но в отношении лиц форма не работает. Все лица имеют более или менее одинаковую форму. Распознавание их зависит от того, что находится в пределах формы, но не от одних только черт самих по себе – опять-таки потому, что они есть у всех нас, а также у собак и обезьян. Определяющими в случае лиц являются свойства внутренних характеристик, глаз, носа и рта, плюс то, как они организованы. Это серьезная проблема, с которой прекрасно справляется веретенообразная извилина, прячущаяся в нижней части коры головного мозга. Другие его зоны – область распознавания лиц в зрительной коре и верхняя височная борозда – отвечают за части лица в любой конфигурации, но зона распознавания лиц в веретенообразной извилине восприимчива только к правильно скомпонованным лицам.