Нет, до свинства средневековой Европы не дошёл даже Угне Хорнер. Но только потому, что проектировавшие замок люди, догадались не устраивать туалет под полом. А так, насколько только можно было загадить замок, настолько его и загадили.

- Ты не переживай, - глядя на кислое выражение лица Торма сказал Олег, - К твоему приезду тут уже будет порядок.

Обсудили судьбу пленных. Сын и наследник барона Угне был убит при штурме, его жена умерла ещё несколько лет назад. От всего семейства осталась только невестка бывшего барона с его внуком на руках. Пока их заперли в своих покоях, ещё не решив, что делать с ними дальше.

Дружинники баронства Хорнер просились на службу к новому барону, и Торм был непротив рассмотреть их просьбы.

- Спать не хочу, есть тоже. В таком свинарнике весь аппетит пропадает. Пойду ещё раз по замку прогуляюсь. Может, что интересного увижу, - Олег повращал головой, снимая усталость и поднялся из кресла, - Валмина, скорее всего, тут придётся оставить. 

Гортензия была очень, очень, очень красивой женщиной. Уля даже и не представляла раньше, что такие красивые бывают. Девочка мечтала, что когда она вырастет, то станет такой же. 

- Уля, ты, если наелась, то иди к себе, а можешь погулять, если хочешь. Занятия на сегодня хватит, я думаю.

Гортензия обратилась к девочке, заметив, что та уже просто ковыряется в тарелке, ничего не отправляя в свой ротик. 

Но Уле ужасно нравилось сидеть за господским столом и слушать безумно интересные разговоры, пусть многого она не понимала совсем.

Первые свои страхи и смущённости она давно забыла, особенно, после того, как приехала магиня. Жаль, что Гортензия завтра уезжает в далёкий Сольт.

Причину для того, чтобы остаться за столом Уля нашла быстро.

- Я хочу пирожков с вишней. И печенек.

- Да пусть остаётся, - поддержал девочку сам барон Ферм, - Веда, распорядись, чтобы принесли сладости. 

- Разбалуешь ты мне ученицу, - с показной укоризной сказала Гортензия.

- Ничего. Это наша соратница, наша будущая надежда и опора. Только вот научится сначала не сразу руками горячие пирожки хватать, чтобы потом дуть на них, а подождать, пока служанка положит ей в тарелку.

Олег пошутил и тут же подумал, что с соратниками у него действительно не густо.

За столом они сейчас сидели вчетвером - он сам, его новый капитан Шерез, ставший им вместо Торма, получившего баронство Хорнер, магиня Гортензия и магиня Уля. Остальные его соратники были кто где. 

Чек занимался делами баронства Пален. Там всё обстояло в относительном порядке - спасибо бывшему владельцу, пользуясь чем, Олег решил напрячь Чека с производством мыла. 

Точной технологии его производства он не знал, но где-то читал, что мыло получали вываркой костей. Вот и озадачил Чека. Пусть экспериментирует. А то здешняя антисанитария его порядком достала, хотя, к своему стыду, он, кажется, начал к этому привыкать и уже не так остро реагировал.

Да это и понятно. Олег помнил из истории, что первые вошеловки появились только в восемнадцатом веке, при мадам Помпадур. 

Получается, что и по любимой Д,Артаньяном Констанции и по Миледи, из много раз читанного им в детстве романа про мушкетёров, вши ползали без страха. Да и сами герои и героини таких замечательных книг не мылись. 

Но Олег теперь понимал, что ставить в вину Александру Дюма, что он об этом не писал, не правильно. Ведь книга была о другом. О дружбе, о любви. А вши и немытые тела - это лишь фон, естественный для того времени, и писать об этом, это всё равно, что писать о воздухе, которым дышали. Слава Семи, что в этом новом для Олега мире, паразиты, вроде вшей, отсутствовали как класс, а за чистотой тел здесь старались следить, во всяком случае, люди состоятельные и их обслуга. Для этого использовали различные масла и горячую воду. Но вот среди зависимых крестьян или низших слоёв горожан антисанитария процветала вовсю.

Олег иногда теперь размышлял и о морали эпохи, описанной любимым им в детстве писателем, хотя ведь даже не раннее средневековье было, а эпоха возрождения. 

Мальчик и девочка, от голода, совершили необдуманный поступок, украв какие-то никчёмные "священные сосуды". Мальчишку поймали сразу, и прижгли калёным железом, а затем воющего от страха и боли, его приковали к галерному веслу, где он до конца своей недолгой жизни и мучился. Девочке сначала удалось бежать, но старший брат мальчишки не мучителям своего брата отомстил, нет, это было опасно. Он выследил несчастную девчонку и тоже стал её мучить, вязать и жечь калёным железом лилию на её плече.

Потом эта девочка стала девушкой. Она полюбила и была любимой, пока тот, кого она любила, не обнаружил, что над ней когда-то давно жестоко издевались. И тогда он велел повесить не её мучителей, а её саму, даже не выслушав. Дождавшись асфиксии, ну, это когда у вешаемого вытекает всё, бывший ухажёр девушки уехал в расстронных чувствах и потом страдал, не подозревая, что узел был завязан бестолково. И все Атосу сочувствовали, благородному человеку. Потому что книга была не о подлости и жестокости, а о дружбе и смелости. 

Олег даже как-то во дворе слышал песню под гитару "невеста графа де ла фэээр..." и считал этого подонка, убившего свою любовь, благородным человеком.

Ему удалось как-то замутить ту часть своего сознания, которая могла возмутиться тому, что некогда спасённый им от побоев и издевательств Гури, поддерживает порядок не с помощью занесения выговоров в личные дела и не с помощью лишения премий, а с помощью телесных наказаний: плетей для мужчин и розог для женщин. Парнишке из Оленевки, который украл топор, а изделия из железа здесь были дороги, и этот топор стоил дороже самого парнишки-серва, по приказу Гури отрубили левую руку, причём, выбор руки для отрубания был продиктован не соображениями гуманности, а голым рассчётом - серв мог и дальше приносить пользу баронству. А частичная утрата им работоспособности компенсировалась пользой наглядного примера.

Все эти размышления промелькнули в голове Олега очень быстро. Его вообще иногда тянуло пофилософствовать, видимо, сказывалось столкновение в нём морали двух миров, двух эпох.

Олег вернулся к мыслям о соратниках. 

Торм сейчас должен был уже быть в пути из замка Хорнер, куда Олег, ещё четыре дня назад отправил Армина и бывшего управляющего замком Ферм, рассчитывая, что под его руководством Гури и Веда теперь и сами справятся с делами.

Примерное своё видение работ по восстановлению и организации дел в баронстве Хорнер он объяснил назначенцам при отъезде. Была у него ещё мысль сделать в новых владениях Торма селитряные ямы, раз уж прежний барон постарался невольно заготовить много сырья, но пока и эту мысль отложил, не до того.

Торма Олег ждал к вечеру, но уже послезавтра, он с Гортензией отправятся в Сольт.

Валмин остался в замке Хорнер, будет помогать Армину. Там же остаётся и Бор, ставший у Торма капитаном дружины.