—Пусть это послужит вам наказанием, — усмехнулся Таир. — Вы даже не представляете, что делали мои предки с женщинами, подобными вам.

—Вы понятия не имеете о таких женщинах, как я! Когда, наконец, вы лишитесь своего самодовольства, я хочу оказаться рядом и посмотреть на вас.

Произнеся это, Молли неожиданно увидела пляшущие перед глазами красные точки. Голос Таира стал едва слышен, и в следующую секунду она провалилась в темноту.

Молли открыла глаза и обнаружила, что находится в помещении, обтянутом шелком, с высоким потолком.

Она вздохнула и ощутила аромат корицы. Повсюду были развешаны стеклянные фонари с горящими внутри свечками, пламя которых колыхалось от легкого ветерка.

—Вы пришли в себя.

Услышав голов Таира, она закрыла глаза и проворчала слабым голосом:

—Жаль, что я не умерла...

Она посмотрела на свои босые ноги, выглядывающие из-под тонкой простыни, которой ее укрыли. Кто-то разул ее перед тем, как уложить на низкий диван.

У меня болит голова, — Молли зажмурилась, когда свет от фонаря упал на зеркало в раме, висящее справа от нее. Она посмотрела на свое отражение и показалась себе призраком.

Это все потому, что вы вели себя, как идиотка.

Таир понимал, что женщина устала. Подобную физическую нагрузку с трудом выдерживает даже подготовленный мужчина. И все же он никак не мог предположить, что Молли грохнется в обморок.

—Мне все равно, как вы меня назовете, — растягивая слова, сказала Молли, приподнялась на локте и посмотрела на стоящего у ее дивана Таира. — Итак, оказывается, что во всем виновата я! Хотя чего я еще могла ожидать? Я всегда удивлялась вашей способности перекладывать свою ответственность на чужие плечи. Вы не только негодяй, но и приспособленец!

Таир тихо выругался по-арабски и провел рукой по своим черным волосам.

Я всегда несу ответственность за свои поступки.

Значит, вы отпустите меня домой?

Обсудим это завтра.

Снова хотите заткнуть мне рот?

Если бы я хотел заткнуть вам рот, то использовал бы более эффективный способ!

Могу вообразить. Чего вы так уставились на меня?

Хотите обсудить, кто из нас виноват? Хорошо. Во время поездки по пустыне я неоднократно напоминал вам, что нужно пить воду, но вы отказывались. Вы упали в обморок из-за обезвоживания организма.

Я никогда прежде не падала в обморок.

А я еще ни разу не присматривал за пустоголовой женщиной. Хотя все в этой жизни когда-нибудь бывает впервые.

Она посмотрела на бокал, который он протянул ей, и покачала головой:

—Я не хочу пить.

Таир нетерпеливо передвинулся, и кусочки льда в бокале звякнули.

Мне плевать на то, что вы хотите или не хотите.

Отлично! — Молли фыркнула, взяла бокал из его руки и поднесла его к губам.

Пейте до дна.

Я...

Он взглядом заставил ее замолчать и с облегчением вздохнул, когда Молли осушила бокал.

Довольны? — Она откинулась на подушки. В голове у нее стучало, сердце учащенно билось.

Нет. Я терпеть не могу, когда вытворяют глупости. Почему вы отказывались пить воду во время поездки по пескам?

—А почему вы не шли ко всем чертям, когда я вас туда отправляла? — по-ребячески ответила она.

Насмешливо подняв бровь, Таир откуда-то выудил бутылку с минеральной водой и бросил ее Молли.

—У вас хорошая реакция, — с усмешкой отметил он, когда она поймала бутылку.

Молли присела на диване, отпила воды, потом потрясла в воздухе бутылкой.

—Видите? Я пью.

—Человек, который шутит с пустыней, обречен на смерть.

—А я и не просила привозить меня в пустыню! У меня не было выбора, поэтому я решила извести себя. Может быть, хотя бы таким способом мне удастся заставить вас почувствовать свою вину? — Свирепо посмотрев на Таира, она снова откинулась на подушки и застонала. От резкого движения в висках возникла ужасная боль.

Выругавшись, Таир тут же опустился на колени у дивана:

С вами все в порядке?

Не суетитесь! Вы же сказали, что я просто перегрелась на солнце, — тихо сказала она и только теперь поняла, что на ней надето лишь нижнее белье. Вскрикнув, Молли натянула простыню до подбородка и с подозрением посмотрела на Таира. -Где моя одежда?

Он равнодушно кивнул на аккуратно сложенные на стуле вещи.

Я говорил, что вы перегрелись, и вас следовало остудить.

Кто меня раздевал? — Она с ужасом представила, что это делал сам Таир.

Ну, допустим, я.

Я уверена, что раздевать Беатрис вам понравилось бы больше, — пробурчала Молли. А затем закрыла глаза, желая провалиться сквозь землю.

Хотите, чтобы я оценивал Беатрис и вас по десятибалльной шкале? Так вот, Беатрис получает десятку!

Я не просила меня оценивать! Я отлично знаю, что Беатрис намного красивее меня. Мои две сестры тоже красивые, как Беатрис. С ними я не могу соперничать. И, кроме того, мне не нужны оценки мужчин, к которым я безразлична.

Таир с интересом смотрел на рассерженную Молли. Девушка понятия не имела, что подобными замечаниями озвучивает свои истинные чувства. Теперь он понял, почему она одевается так неброско. Подобно гадкому утенку, Молли и не заметила, как расцвела, а в семье никто и не подумал сообщить ей об этом.

—Мне было не до развлечений. Я должен был привести в чувство упавшую в обморок женщину, вот и все, — он провел рукой по своим волосам. — Беатрис красива. Я знаю это наверняка, хотя никогда не видел ее в нижнем белье.

Молли опустила глаза. Таир сказал о красоте Беатрис, но ни словом не обмолвился, что хотел бы видеть жену Тарика в нижнем белье. Впрочем, какая разница? Против ее красоты не устоит ни один мужчина.

—Вы тоже очень красивая женщина, и я не видел вас в нижнем белье, — он улыбнулся. — Ну, если только мгновенье...

Вы отвратительны! — хмыкнула она. Неужели Таир считает ее красивой? — Так, это не вы...

Нет. Вас раздела Сабра. Она оказалась единственной, кто осмелился это сделать.

Осмелился?

Вы всех напугали, в том числе и меня.

Она прищурилась, почти поверив в то, что он говорит серьезно.

—Забыли, как набросились на меня с обвинениями? В племени, откуда была родом моя мать, очень высоко ценится этикет.

Молли присела, натянув простыню до подбородка.

—Я знаю правила этикета! — Она уставилась на его губы, отчего в груди у нее екнуло.