отстаёт в плане технического прогресса, — ответил друг. — Кстати, забыл сказать. Мирон Черепанов наконец добрался! Три дня назад приехал с попутным обозом из Оренбурга.

— Где поселили?

— На конезаводе. Я хотел ему дом в деревне выделить, но он сразу на производство рванул. Очень сокрушался, что локомобиль без него собрали. Ходит вокруг машины и постанывает от избытка чувств.

— Будет и для него работа, — заверил я, помня, что второй локомобиль лежит ещё в деталях.

Полностью собранную конструкцию первого локомбиля я не видел, но примерно представлял, что это будет нечто громоздкое и тяжёлое. Водителей этой «кобылы» у нас, естественно, не имелось. Будем учить с нуля тех, кого отобрали. Для управления конструкцией на колёсах обычно требуется не меньше двух человек. У нас же будет три. Один шофер, второй — его помощник, и третьим им в компанию кочегар.

С кочегаром всё понятно. Он должен следить за топкой и добавлять дрова. А вот шофер с помощником как-то странно распределят между собой обязанности. Первый будет крутить руль и следить за движением, а помощник при помощи рычагов — тормозить всю махину при необходимости на спусках. Контролировать одному человеку (не забываем, что это местные люди из девятнадцатого века) движение машины, просто нереально.

К моему приезду в Перовку первый локомобиль уже пригнали для демонстрации, отмыли, натёрли до блеска и выставили на всеобщее обозрение.

Не застал я и случившийся рано утром скандал. Лёшка показал мне в лицах то представление. Некий чинуша прибыл в Перовку в начале июля. Отсидел только-только положенный карантин (сильно возмущался ценами в нашей гостинице). Батюшку даже не видел и в церковь не попал. Из всех развлечений ему предложили слушать ежевечерние выступления хора и музыкантов, которые проходили прямо на крыльце гостиницы.

Дед курировал этих певцов, следил за репертуаром и чтобы мужиков не обижали. Там половина была слепых и покалеченных. В принципе, народу нравилось их слушать. Были у певцов и произведения из нашего времени (про коня «Любе»), и какие-то романсы, совсем не связанные с церковной тематикой. Явно с подачи Лёшки они стихи Лермонтова спели на мотив «Шаланды, полные кефали». Я, когда в первый раз услышал, чуть не заржал в голос, но согласился, что «Белеет парус одинокий» идеально лёг на эту музыку, придавая стихам своеобразный одесский колорит.

Попробуйте сами спеть:

Белеет парус одинокий

В тумане моря голубом!..

Что ищет он в стране далекой?

Что кинул он в краю родном?..

Играют волны — ветер свищет,

И мачта гнется и скрипит…

Увы! Он счастия не ищет

И не от счастия бежит!

Поскольку изначально эти выступления хора планировались для развлечения публики, то никто не возмущался такой оригинальной музыкальной программой. К тому же для церкви у хора был другой репертуар.

Только тот чинуша ни долгого сидения в изоляторе, ни скудные развлечения не оценил. Молиться в одиночестве ему было не по кайфу, а громкая музыка по вечерам раздражала. Похоже, скуки ради решил права покачать.

— Кричал так, что слюни метра на три вперед летели, — ухохатывался Алексей, пересказывая встречу того господинчика с новой техникой. — «Убрать! Запрещаю!» орал, ногами топал.

— Держать и не пущать, — покивал я, представляя примерно, что происходило. — Откуда такой дремучий приехал? Государь вовсю пропагандирует паровозы и строит железные дороги.

— Да хрен его знает откуда приехал, — пожал плечами Лёшка. — Отец Нестор на него епитимью наложил. Так что сидит у себя в номере, бьёт поклоны. Прислуга уверяет, что стук от соприкосновения лба с полом по всему этажу разносится.

Увидев локомобиль во всей красе, я понял эмоции того чиновника. Не знаю как на крестьян, но и на меня эта махина произвела должное впечатление. Столько металла разом я в этом веке не встречал. Сыновья повизгивали от восторга. Воспитатель привёл их чуть раньше, чем я прискакал. Мальчишки уже успели влезть в смазку, перепачкать мордашки и исследовать всё, до чего дотянулись.

Чтобы крестьяне и прочие любопытные не открутили какую-нибудь деталь, вокруг локомобиля установили ограждение и поставили охрану. На моих сыновей это правило не распространялось. Воспитатель, проконсультировавшись с Алексеем, запустил пацанов на локомобиль без опаски. Что-то отломать у них точно не получится. Техника выглядела крепко, основательно и надёжно.

— Мирон Черепанов будет пока помощником, а я — шофёром, — пояснил Лёшка.

— Дед за кочегара? — усмехнулся я.

— Вообще-то на первых запусках у нас на этой должности отец Нестор.

— Да ну?

— А куда его? Не в прицеп же, где дрова? А так он сам будет пояснять, как и что делает. К нему прислушаются. К тому же мы уже отрепетировали.

Насчёт неординарности нашего батюшки я ничуть не сомневался и согласился, что для первых показательных поездок это будет лучшей рекламой. На случай непредвиденной ситуации позади поедет возница на двуколке. Хотя поломок на первых километрах случиться не должно. Паровик протестировали не один раз. Техника ещё «без пробега» по российским дорогам. Пару десятков километров пройдёт легко и выполнит изначальные функции популяризации паровых машин.

Без преувеличения скажу, что локомобиль выглядел потрясающе! На фоне деревенского быта и позолоченного купола храма он смотрелся настолько вызывающе, что конкуренцию ему мог составить разве что внезапно приземлившийся космический корабль.

Представьте себе огромные колёса, которые местным низкорослым жителям были чуть ли не по грудь. Отлитые из чугуна, они имели имели цельный обод и хм… не знаю, как это правильно назвать. Спицы? В общем, я не механик. Описываю как видел. Эти «спицы», толщиной в руку человека, были покрашены нашим краплаком. Они блестели ярко-красным цветом и выглядели нарядно. Передние колёса были чуть меньше, изящнее, но тоже с покраской внутренней части.

Основной паровик и его труба также претендовали на изящество. Тут явно Лёшка постарался, разрисовав позолоченные ободки по трубе и телу «бочонка».

Хотя, приглядевшись внимательно, я понял, что эти декоры не нарисованы, а выполнены из тонких блестящих листов, предположительно из латуни.

Руль шофёра был стальной, но тоже хорошо отполированный. Дальше моему взору предстало дикое переплетение медных и латунных труб. Все с краниками и вентилями. Предположу, что для подачи воды, удаления избытка пара и чего-то чисто технологического.

Мирон Черепанов с любовью натирал тряпицей всё это роскошество. По виду этого мужика и не сказать, что он гениальный механик, имеющий собственный проект парохода. Внешне от моих крестьян Мирон несильно отличался. Невысокий, кряжистый, борода лопатой. Разве что умные глаза выдавали в нём неординарную личность. Поскольку Черепанова мы ждали, то карантинные мероприятия ему сократили. Прошёл он осмотр, затем попарили его в бане, переодели и разрешили везде ходить. По