Далее следовало описание всевозможных страданий, которые претерпели на обратном пути люди Хуареса, страдавшие от жажды, голода и мстительных айюмов. На том короткое письмо де Мора кончалось. Зацепиться было не за что. Письмо подтверждало лишь, что золото следует искать в пустыне, расположенной где-то к северу от Мехико.

Сью закрыла книгу и некоторое время сидела, уткнувшись взглядом в красивый переплет. Насколько ей было известно, письмо Франсиско де Мора было единственным документом, в котором сообщалось о передвижениях погони и грабителей. Но оно не могло раскрыть тайну пропавшего золота. Протянув руку, Сью сняла с полки первый том «Энциклопедии американских индейцев к северу от Мексики», открыла на «А», но не нашла ничего схожего с указанным де Моро названием. Выяснить, кто такие айюмы, и места их расселения в XVI веке тоже едва ли представлялось возможным. Это сегодня всякая речушка, холмик или горная гряда, так же как каждая народность имеют свое название, но в те времена каждый испанец считал за честь дать собственное название любому из них, из-за чего до сих пор существует невообразимая путаница при изучении ранних источников. Айюмы могли быть вырезаны врагами, стерты с лица Земли эпидемиями привнесенных белыми людьми болезней, к которым не имели иммунитета, их могли согнать с земель. Возможно сегодня они известны в истории под другим названием, но от этого не легче.

Сью безумно устала за этот день. Она встала из-за стола, разделась, выключила свет и легла спать.

* * *

Яма была узкой, полутора метров глубиной, с застоявшейся зловонной жижей на дне. В ней с трудом смог бы разместиться один человек, нас же было двое. Едва мы втиснулись внутрь, как сверху с грохотом опустился сколоченный из крепких досок щит, погружая яму во тьму. Один сидел на корточках, а второй стоял согбенный, упираясь спиной в дощатый щит. Ноги стали затекать у нас обоих сразу же, то и дело сводило мышцы, а растереть их в таких стесненных условиях стоило большого труда. Топкая, холодная жижа достигала щиколоток, и сидевший погружался в нее ягодицами. Но и стоявшему приходилось нелегко. Через несколько минут начинало ломить поясницу, да так, что казалось, ты уже никогда не сможешь разогнуться и впредь будешь ходить, как питекантроп. К неприятному гнилостному запаху мы привыкли быстро и спустя некоторое время уже не замечали его. Но сырость была невыносима — вся одежда стала влажной, промокшие, обездвиженные ноги заледенели так, что холод пробирал до дрожи все тело.

Я начинал верить словам Гарсии, что с нами сделают все, чтобы сломить.

— К утру мы превратимся в два заплесневевших трупа, — раздался снизу задумчивый голос Ника.

Он будто читал мои мысли. Выбраться наружу не представлялось возможным — несколько раз я пытался надавить спиной на щит, но он даже не поддавался. Вероятно, его чем-то заложили сверху. Нам следовало что-то предпринять, и как можно скорее.

— Ты там руками шевелить можешь? — спросил я.

— Да, немного, — рассеянно ответил Ник. В его равнодушном голосе слышались нотки обреченности.

— Я буду соскребать землю со стенок, а ты утрамбовывай ее под ногами. Может, вода впитается, да и посвободней здесь станет.

Я ощупал стены ямы — рыхлые, но в некоторых местах пальцы наткнулись на камешки и толстые, обрубленные лопатой корни. Я начал скрести по стенкам, а Ник внизу разгребал падающую землю руками, равномерно раскидывая ее. Сперва я работал медленно, потом с остервенением. Мелкие камешки ломали ногти и ранили пальцы, но я не замечал боли. Часть земли сыпалась на Ника, он отплевывался, стряхивал ее с головы, но молча продолжал сгребать ее под себя. Когда мои пальцы засаднили так, что ими стало невозможно прикасаться к чему-либо, Ник начал копать стены снизу. Через некоторое время мы поменялись местами, и теперь уже я отплевывался, стряхивал и утрамбовывал. Тяжелая работа размяла мышцы и согрела. В итоге нам удалось несколько расширить яму и усесться вдвоем, а накиданная земля впитала воду. Лужа сперва превратилась в вязкую, мокрую грязь, а затем и вовсе подсохла. Только теперь, даже в сидячем положении, головы наши упирались в дощатый щит да временами натыкались в темноте на торчащие со всех сторон обрубки корней, но зато нам удалось разместиться поудобнее.

— Эти факовцы, — раздался в темноте голос Ника. — Кто они?

— Фарковцы, — уточнил я.

— Они типа мексиканских сапатистов, да?

— Нет. Сапатисты по сравнению с ними — невинные овечки. Те действительно пытаются добиться улучшения жизни простых людей и избежать вооруженных столкновений, а фарковцы только прикрываются благими идеями. Они как большевики, или, скорее, как наши «чехи», но им не нужна подсоска от богатых злых дядей в чалме — они на самоокупаемости.

— Я так прикинул на глаз, их не меньше двухсот.

— Их не меньше пятнадцати тысяч, и они контролируют огромную территорию страны. Здесь, в Колумбии, несколько партизанских группировок, которые дерутся с правительством «эксплуататорского режима» да и между собой, впрочем, тоже. ФАРК — самая крупная из них, и в отличие от других, жаждет захватить власть в стране. Террор — самый популярный их метод борьбы. За сорок лет, что идет гражданская война, погибло около полутора сотен тысяч человек. В основном мирных жителей. Это тебе не банда Ромео. Они превосходно организованны и вооружены, у них прекрасная разведка и контрразведка.

— Ты сказал про их самоокупаемость, — голос Ника был тихим, надломленным.

— Наркотики. На территориях ФАРК наркодельцы чувствуют себя вольготно и платят партизанам за охрану от «коррумпированного правительства, лижущего задницу дяде Сэму».

— Оно действительно ее лижет?

— Штаты уже до такого безобразия заполонил колумбийский кокаин, что им ничего не остается делать, кроме как помогать. Хотя едва ли под их благими намерениями не скрыто других «национальных интересов». Поговаривают о так называемом «Плане Колумбия», по которому американцы под предлогом борьбы с наркобизнесом хотят взять под контроль нефтяные запасы страны. Если вспомнить, как они обстряпали Хусейна с его якобы химическим оружием, думаю, в этом есть большая доля истины. А еще «факовцы», как ты их назвал, облагают «революционным налогом» всевозможных бизнесменов. И третий основной источник доходов — похищение людей, за которых потом требуется выкуп. Пару лет назад Колумбия даже попала в Книгу рекордов Гиннесса по числу людей, похищенных с целью выкупа. Кстати, насчет миллиона долларов ты, Никит, не удивляйся — это их обычная минимальная начальная ставка.

— Да‑а, — мрачно протянул Ник. — Это, конечно, не Ромео с его мелочевкой.

— Один колумбийский наркокартель даже как-то раз пытался приобрести списанную российскую подводную лодку для контрабандной переправки наркотиков, но им помешали. Не знаю, правда это или нет, но об этом много писали… Ладно, Никит, давай попробуем заснуть. Неизвестно, что они устроят нам завтра, а интуиция подсказывает, что силы нам понадобятся.

Утром, приняв душ и позавтракав, Сью сразу села за компьютер, обложившись справочниками. Сегодня она решила начать розыски с туристических агентств, рассудив, что если кто-то и должен знать местные достопримечательности, так это люди, которые занимаются ими профессионально. Пальцы застучали по клавиатуре, быстро набирая текст письма: