— Не нужно.

— Я тоже умею охотиться.

— Помощники мне не нужны.

— Будь на моем месте госпожа, ты бы вел себя иначе!

Быстрая проверка показала, что стрел в колчане осталось всего ничего: часть потеряна, кое-какие сломались. Нужно при случае смастерить еще. Эрфиан натянул тетиву лука, убеждаясь в том, что она достаточно прочна и гибка.

— Я поймаю дичь, женщина, — сказал он. — А ты ее приготовишь. Оставайся здесь и следи за костром. Если он погаснет, я не пошевелю и пальцем.

Янтин снова устроилась на песке.

— Боги лишили меня разума, и я пошла с тобой. А что теперь?

— Ты пошла со мной потому, что выполняешь обещание. Когда я пришел в твой шатер, ты смотрела на меня как на самое страшное зло в двух мирах, а теперь не понимаешь, отчего не действуют твои чары. Не переживай. Ты красива. Просто мне до тебя нет дела.

Щеки Янтин залились румянцем, в глазах заблестели слезы. Эрфиану захотелось ее ударить. Он был готов бросить эту женщину прямо здесь и, ничего не объяснив, отправиться на поиски вампирши в одиночестве. Если она живет в окрестностях Фелота, его путь завершен: в этих местах он мог найти все, что угодно, даже с закрытыми глазами.

— Ну конечно. Я понимаю. Кто я для тебя? Обычная женщина с печатью. А ты — темный эльф, существо, в котором течет кровь янтарных Жрецов. Будь я на твоем месте, не снизошла бы до смертной. Тебе по душе красивые эльфийки. Вампирши.

Еще никогда в жизни Эрфиан не испытывал такого сильного желания ответить, сказать все, что думает, не заботясь о том, обидят ли его слова собеседника. И так бы и поступил, если бы не понимал, что ни одно из этих слов не достигнет ушей Янтин. Он поднял руку, показывая, что разговор окончен, повернулся и направился к лесу. Пусть изображает обиду хоть до завтрашнего утра.

Лес дышал прохладой и тишиной. Полная луна, нависавшая над верхушками деревьев, в этих местах была особенно хороша: когда-то Эрфиан смотрел на нее почти каждую ночь, в одиночестве или в компании Мадды. Жрица Такхат рассказывала, что у луны своя магия, недаром целители собирают некоторые травы только после захода солнца. Солнце — это добро и свет, а луна — это тайна, открывающаяся лишь избранным. Еще будучи юным эльфом, Эрфиан наблюдал за звездным небом и думал о том, что скоро узнает все хранимые звездами секреты. Что там, наверху? Почему свет сменяет тьму, а тьма сменяет свет? Всегда ли будет так? Всегда, говорил ему отец. Всегда, сказал бы Эрфиан еще недавно, но в то утро для остальных солнце поднялось, а для него ночь не закончилась.

Хруст сломавшейся под чьей-то ногой ветки заставил его оглядеться. Судя по звуку, крупное животное. Хищник? Нет. Он охотился в этих местах десятки раз и различал всех зверей не только по шагам, но и по запаху, а некоторые выдавали себя характерным ворчанием.

— Эй, ты! Чего надо?

Эрфиан повернулся на звук голоса, но не различил ничего, кроме залитых лунным светом кустов. Животным прятавшееся создание не было, равно как и человеком. Оно было темным существом, которое умело скрывать эмоциональный запах. Такое не удавалось даже высшим вампирам. По крайней мере, тем высшим вампирам, которых ему доводилось встречать.

— Да, найди меня, эльфенок. — Голос был высоким, но принадлежал мужчине. — Принюхайся, может, и учуешь.

— Хватит, Тан, — заговорила невидимая женщина. — Мы на за эльфами охотиться пришли.

Услышав второй голос — низкий, грудной, произносящий слова четко и властно — Эрфиан замер: на мгновение ему показалось, что говорит Царсина.

— Ой, Руфина, вечно ты портишь веселье. Не возьму тебя с собой в следующий раз.

Парочка выбралась из-за развесистого куста лунной ягоды. У высокой и худой женщины с бледной, почти прозрачной кожей, были огненно-рыжие волосы и огромные голубые глаза. Мужчина — точнее, мальчик, вряд ли до обращения встретил пятнадцатую весну — едва доходил спутнице до плеча. Вряд ли житель пустыни обратил бы на него, смуглокожего и кареглазого, внимание, если бы не волосы вампиренка. Короткие, торчавшие во все стороны. Светлые, цвета выжженного солнцем песка. Как у Эрфиана.

— Чего уставился? — с вызовом спросил вампиренок.

— Как ты сюда попал, бедняжка? — заговорила женщина.

Эрфиан молчал, не зная, что делать и что говорить, но понял, что ошибся — эмоциональный запах у вампиров был. Тонкий, неуловимый. Объяснимо, если бы речь шла о женщине, ровеснице Юлия. Вампиренка же обратили несколько лун назад, а такие существа долго сохраняют на себе человеческий запах, пусть и получают другой, темный.

— Не боится, — вздохнул мальчик.

— Конечно, глупый, — с теплом в голосе ответила женщина и погладила его по волосам. — Ты не собираешься причинять ему вред.

— А если я его покусаю?

Вампиренок выпустил клыки и показал их Эрфиану. Заметив, что собеседник не изменился в лице, он снова вздохнул. Подруга потрепала его по плечу.

— Я должна извиниться за Тана, — сказала она. — Он молод. Меня зовут Руфина. А тебя?

— Эрфиан.

— Советник Жрицы Царсины? В наших землях?.. Чего только не случается в двух мирах. Я могу тебе чем-то помочь? Ты замерз и хочешь погреться у костра? Ты голоден?

Эрфиан замотал головой, и вампирша замолчала.

— Я ищу Миритию, — сказал он.

Руфина походила на Жрицу не только голосом, но и улыбкой. Улыбалась она открыто и дерзко, как маленький сорванец.

— Мирития — это моя мать.

— И моя, — вставил вампиренок. — Мы с Руфиной — брат и сестра.

Вампирша снова погладила его по волосам.

— Убери клыки, Тан, — попросила она. — Будь вежлив.

Мальчик послушался и смущенно опустил глаза.

— Я учу его охотиться, — объяснила Руфина. — Некоторые премудрости он уже освоил, но нас ждет долгий путь. Мы расположились здесь, рядом. Следуй за нами, Эрфиан.

* * *

О паре десятков шатров, расположенных на небольшой возвышенности, Руфина говорила не иначе как «город». И этот город даже носил имя — Свет. Почему бы и нет, думал Эрфиан, следуя за провожатыми. Остановившись возле шатра из ярко-алого шелка, вампирша откинула полог, пропустила гостя и последовала за ним. Тан остался снаружи — кто-то из приятелей-вампиров позвал его перекусить свежими фруктами.

В шатре не было масляных ламп, но зато были свечи. Именно так,