Оба решили пить газированную минеральную воду: Энни вообще не любила спиртного за ланчем, а Бэнкс заметил, что в последнее время даже один-единственный бокал вина, выпитый днем, нагоняет на него сонливость. Бэнкс заказал сэндвич с говядиной и картошку фри, а Энни — омлет с сыром и зеленый салат. Разлив воду по стаканам, они уселись изучать результаты ее утренних изысканий. В бистро звучала музыка — иствейлское представление о парижском шике: Шарль Азнавур, Эдит Пиаф, немного Франсуазы Арди, — но настолько тихо, что совсем не мешала. Бэнкс отломил кусок багета, намазал маслом и посмотрел в заметки Энни.

— Очень просто, — пояснила она, — это даты концертных выступлений «Мэд Хэттерс» с октября шестьдесят девятого по май семидесятого.

— Но это восемь месяцев, а рядов цифр всего шесть.

— В декабре и феврале они не выступали, — пояснила Энни. Она показала Бэнксу распечатку. — Все это я разузнала на сайте, которым заправляет, видимо, самый рьяный их поклонник. Детали, которые некоторые из этих людей выкладывают, просто потрясают. В общем, для такого автора, как Ник Барбер, это был сущий дар небес.

— Но все ли даты точные?

— Я уверена, там есть ошибки, — признала Энни. — В конце концов, эти сайты никто не редактирует, и ляп сделать легко. Но в целом, я бы сказала, они совпадают с действительностью.

— Значит, «Мэд Хэттерс» выступали шестого, восьмого, девятого, двадцать первого, двадцать второго и двадцать пятого октября? Это надо понимать так?

— Да, — ответила Энни. Она протянула Бэнксу следующую распечатку. — А вот те места, где они играли.

— «Купол» в Брайтоне, бальный зал «Локарно» в Сатерленде, Золотой зал в Портсмуте. Их неплохо мотало.

— О да.

— А даты в кружочках?

— Их всего три, как ты видишь, — сказала Энни. — Двенадцатое января, девятнадцатое апреля и девятнадцатое мая семидесятого года.

— Есть какой-то смысл в том, что тут два девятнадцатых числа?

— Я еще пока не понимаю, почему он вообще их обвел.

— Может, это он отмечал месячные какой-нибудь из своих девушек?

Энни ткнула его локтем под ребра:

— Не груби. И потом, месячные не бывают так нерегулярно. Во всяком случае, обычно.

— Значит, ты не рассматривала эту версию?

Энни пропустила его замечание мимо ушей и приготовилась продолжать, но тут им принесли еду. Они сделали короткую паузу, чтобы расположить на столе бумаги, тарелки, ножи и вилки, а потом вернулись к беседе.

— Интервал — почти два месяца, потом — всего месяц.

— Даты выплат долга за наркотики?

— Может быть.

— А где они играли в те дни?

Энни сверилась с записями:

— Двенадцатого января — в Кардиффе, в «Топ рэнк сьют», девятнадцатого апреля — в брайтонском «Куполе», а девятнадцатого мая — в Плимуте, в клубе «Ван Дейк».

— Разнообразнее не бывает, — заметил Бэнкс. — Ладно. Теперь нам надо выяснить, есть ли вообще какой-то смысл во всех этих датах и местах.

Хозяин подошел проверить, все ли у них в порядке. Они заверили его, что все отлично, и он стремительно удалился. Подобная тактичность в Йоркшире долго не продержится, подумала Энни, поймав себя на том, что размышляет: интересно, французский акцент у него такой же искусственный, как шевелюра?

— После ланча привлеку себе в помощь Уинсом, — сказала Энни. — А ты чем займешься?

— Думаю, пора мне нанести еще один визит Вику Гривзу, — ответил Бэнкс. — Посмотрю, удастся ли в этот раз добиться от него большего толку. Я хотел захватить с собой Дженни Фуллер, но она уехала в турне с лекциями, а больше никому из знакомых я не могу доверить такое предприятие.

— Ты осторожнее, — предупредила Энни. — Помни, что случилось с Ником Барбером, когда он чересчур заинтересовался Гривзом.

— Не беспокойся. Я буду осторожен.

— И удачи, — добавила Энни. — Она тебе понадобится — судя по тому, что я о нем знаю.

Бэнкс вырезал клейкий бурый хрящ из своего стейка и отодвинул на край тарелки. От этого зрелища Энни слегка замутило, и ее порадовало, что она вегетарианка.

— Знаешь, в чем беда? — пожаловался Бэнкс. — Я так и не могу решить, то ли Гривз действительно рехнулся, то ли он просто классический английский чудак.

— Может быть, тут нет особой разницы, — заметила Энни. — Ты об этом не думал?

На общинном лугу Линдгарта было припарковано множество автомобилей, и невдалеке, собравшись кучками, совещались пешие туристы в весьма серьезном снаряжении. Бэнкс нашел местечко возле почты и, оставив там машину, пешком двинулся вверх по улице, к коттеджу Вика Гривза. Он надеялся, что на сей раз Гривз окажется чуть адекватнее, и припас несколько вопросов, чтобы при необходимости подстегнуть память бывшего клавишника. Со времени своего последнего визита сюда Бэнкс пришел к выводу, что Стэнли Чедвик по личным причинам сильно заблуждался насчет виновности Патрика Мак-Гэррити. Теперь Бэнкс знал не только то, что Гривз был двоюродным братом Линды Лофтхаус, но и что Ник Барбер был ее сыном, а значит, Гривз и Барбер тоже были дальними родственниками, хотя Бэнкс не помнил, как называется такая степень родства: внучатый кузен или что-нибудь в этом роде. Но важнее всего было то, что эти факты подразумевали связь между двумя разными делами, а связи всегда воодушевляли Бэнкса.

Он прошел по короткой тропинке и постучал в дверь. Занавески на окнах были задернуты. Дом молчал. Бэнкс вспомнил, что и в прошлый визит Гривз подошел к двери далеко не сразу, так что постучал еще. Когда и на этот раз ему не ответили, он обошел дом; на задах располагались вымощенный булыжником дворик и сарай. Он заглянул в заляпанное окно кухни и увидел, что внутри царит такой же безукоризненный порядок, как при первом визите.

Полный любопытства, Бэнкс попробовал толкнуть заднюю дверь. Она подалась.

Он понимал, что вступает на зыбкую почву, проникая в жилище подозреваемого в одиночку, без ордера на обыск. Бэнкс подумал, что при необходимости сможет оправдаться. Вик Гривз — психически неуравновешенный субъект, и он, Бэнкс, опасался, что с ним могло что-то случиться. Но он все равно надеялся, что не наткнется ни на одну решающую улику, нерасторжимо связывающую Гривза с убийством Барбера или Линды Лофтхаус, иначе ему придется долго убеждать суд принять эту улику к рассмотрению. Он решил ни к чему не прикасаться, а позже, если потребуется, вернуться, получив все официальные разрешения.

Входя в дом, Бэнкс ощутил, как по спине у него пробежала боязливая дрожь. Энни недаром его предупреждала. Если он намекнет, что так близко подошел к истине, Гривз может сорваться с цепи, как, по мнению Бэнкса, он сорвался и в случае с Ником Барбером. Возможно, Гривз уже знал, кто стучится к нему в дверь, и теперь притаился в засаде и выжидает, вооруженный и готовый к нападению. Бэнкс осторожно продвигался по полутемной кухне. Слава богу, хоть все ножи были на месте — в гнездах деревянной стойки. Бэнкс замер в коридоре, ведущем к гостиной, и прислушался. Ничего, только ветер треплет ветки деревьев, где-то вдалеке заводят машину, лает собака.