МАКСИМ. Депардье.

ХЕЛЬГА. Вот, точно. И тоже говорит: мадам, выходите за меня замуж! Я опять растерялась, смотрю, а тут еще – Анджелина Джоли! И тоже: мадам, выходите за меня замуж! А я соображаю, будто всерьез, за кого лучше. И вдруг понимаю, что хочу замуж за Анджелину Джоли! Причем, ты не думай, я не лесби, это Оксанка любит с девушками обжиматься, а я – не вижу смысла. Но хочу за нее замуж, хоть тресни! А нравится при этом Лукашенко. И тут чувствую – а меня Депардье уже обрабатывает. Пристроился, гад, сзади, и…Ты представляешь? Нет, я снам верю. Не в смысле, что конкретно, но жизнь отражают – сто процентов. Ведь так и бывает же: нравится один, замуж выходишь за другого, а трахает тебя вообще третий! (Говоря это, Хельга на скорую руку готовит бутерброды, ставит на стол тарелки, кипятит чайник, наливает чай и т. п. Садится за стол, жестом приглашает Максима. Он тоже садится, угощается. Закончив рассказ, Хельга, успевавшая и до этого смотреть по сторонам, решительно говорит.) Вот что. Я поняла, что мне мешает. Я не могу себя Милгой почувствовать в этой обстановке. Если я Милга, я в таком дерьме не окажусь!

МАКСИМ

Она и не окажется.

ХЕЛЬГА. Ты опять? А почему, кстати, не окажется? Раз ты допускаешь, что она вообще согласится с тобой говорить, почему не допустить, что она заглянет к тебе в гости? Мечтать так мечтать! Я бы вот если захотела кого к себе затащить, хоть этого актера, с которым у меня ничего не будет – сто пудов, затащила бы! Клянусь!

МАКСИМ

А что же не затащишь?

ХЕЛЬГА. Не хочу. Да, я от него фанатею слегка, но не так, чтобы влюбиться. Если честно совсем, я еще ни в кого не влюблялась. И потом, какой интерес? Его все и так любят, ну, еще я буду. Он меня и не заметит. Но если бы влюбилась – он заметил бы, гарантирую. Так. Короче, надо тут навести порядок. Без этого я не Милга! В твоих же интересах!

Она включает музыку – очень громко.

Затемнение.

Грохот передвигаемых вещей.

Музыка все громче и громче.

Тишина.

Вечерний свет. Хельга – в другой одежде. Максим тоже. Вокруг чистота и порядок – уже потому, что убрано много вещей.

ХЕЛЬГА (с акцентом, жеманно). Послушайте, молодой человек, у меня не есть много время, поэтому просьба большой сказать, что конкретно вы желать от меня?

МАКСИМ. У нее не такой акцент. Мягче. И синтаксис нормальный.

ХЕЛЬГА. Чего?

МАКСИМ. Строй речи у нее нормальный.

ХЕЛЬГА. Штраф!

МАКСИМ. Почему это?

ХЕЛЬГА. Ты сказал: строй речи у нее нормальный. Стихами.

МАКСИМ. Это не стихами, просто совпало. Обычные слова тоже могут быть ритмичными.

ХЕЛЬГА. Гони, гони, нечего оправдываться!

МАКСИМ (дает ей деньги, возмущенно). Сотня за ошибку!

ХЕЛЬГА. Понимаю, что мало, жалею тебя!

МАКСИМ. Подавись. Главное: почему ты ломаешься?

ХЕЛЬГА. А они все ломаются. Я по муз-ТВ видела (изображает, приподняв руки и поводя плечами): те-те-те, те-те-те, я не хотела сниматься обнаженной, но меня уговорили, чтобы все на меня любовались, я не виновата, что так прекрасна, ха-ха, ха-ха! Дуры!

МАКСИМ. Она не ломается. Вот, посмотри. Я записал. (Поворачивает к Хельге монитор компьютера, дает ей наушники.)

ХЕЛЬГА (имея в виду наушники). Зачем?

МАКСИМ. Я это сто раз смотрел.

Садится в сторонке и наблюдает за Хельгой. Хельга смотрит сначала иронично, потом увлекается, потом начинает повторять что-то беззвучно за Милгой.

ХЕЛЬГА. Молодец баба! (Снимает наушники.) Слушай, она такая простая! Прямо как я – в хорошем смысле. Надо же. Секса в ней маловато, конечно.

МАКСИМ. Без оценок! Итак, я прихожу к ней. Или она ко мне. И я говорю ей: Милга, я не буду вас долго задерживать.

ХЕЛЬГА. Спасибо и за это!

МАКСИМ. Не мешай!

ХЕЛЬГА. А я не мешаю, я – Милга. Это я как она говорю. Она девушка с юмором, я поняла.

МАКСИМ. Ты меня сбила!

ХЕЛЬГА. Родной, ты думаешь, она не будет тебя сбивать? Если вообще согласится слушать. Я тебе скажу, чтобы ты знал: у мужчины в такой ситуации один шанс. Ну, как у истребителя в войну: налетел, бросил бомбу, попал – молодец, не попал – до свидания. Все. Второго шанса не будет.

МАКСИМ. Истребители бомб не бросают.

ХЕЛЬГА. По фигу, я для ясности. Девушку надо удивить. Сразу. Ну, как вот ты меня в первый раз.

МАКСИМ. Я разве удивил? (Торопливо исправляется.) Я удивил разве?

ХЕЛЬГА (уже поднявшая палец). Ладно, прощаю. Еще бы не удивил, конечно, удивил.

МАКСИМ. Чем?

ХЕЛЬГА. Да всем. Я такого странного человека еще не встречала.

МАКСИМ. Может, и она удивится?

ХЕЛЬГА. Не надейся. У них там странных, в Голливуде, по десять на квадратный метр. Все психи вообще. Или наркоманы, или алкоголики. И у всех приемные дети – думаешь, почему? А потому, что к хирургам бегают каждый месяц, на них живого места нет, рожать уже не могут. Пластические операции! И у Милги твоей наверняка уже что-нибудь подрезано, а что-то добавлено!

МАКСИМ. Она не делала операций.

ХЕЛЬГА. Охотно верю.

МАКСИМ. Не делала, я сказал!

ХЕЛЬГА. Орать не будем, ладно?

Пауза.

МАКСИМ. Извини. Так. Значит, я говорю ей. Ты меня сбила совсем! Я говорю: Милга!

ХЕЛЬГА. А куда ты смотришь?

МАКСИМ. На нее. То есть на тебя.

ХЕЛЬГА. А чего у тебя глаза бегают? Мужчина должен смотреть нагло, прямо. Как хозяин.

МАКСИМ (решительно). Милга! Так?

ХЕЛЬГА. У нее тоже будешь спрашивать?

МАКСИМ. Милга! Я…

ХЕЛЬГА. Ну, ну? Что ты хотел сказать, русский мальчик?

МАКСИМ. Я прошу пять минут. Только пять минут. Если тебе будет неприятно то, что я говорю, можешь меня остановить. Я тебя люблю, это понятно, иначе я не настаивал бы так на встрече.

ХЕЛЬГА. До свидания.

МАКСИМ. Почему? Что я не так сказал?

ХЕЛЬГА. А ни почему. У меня настроение, как это по-русски… Херовое. Иди отсюда.

МАКСИМ. Только из-за настроения?

ХЕЛЬГА. А почему нет? У меня не может быть настроения? Я что, не человек? Имею я право собой распоряжаться вообще? Имею?

МАКСИМ. Конечно…

ХЕЛЬГА. Вот и вали отсюда, мальчик! Эй, охрана!

МАКСИМ. Слушай, Хельга…