Нам верить в худшее привычней и спокойней.

А если – вдруг? А если я её

Сумею – заинтриговать хотя бы?

Захочет разобраться, посмотреть,

Что я за тип такой. А дальше – больше:

Она поймет, что я ничуть не хуже

Всех этих звезд, медийных персонажей,

Которые на самом деле часто

Пустышки, недоумки – неспроста

У них скандалы и разводы. Там ведь,

Копнуться если – ничего, труха!

Нет ни ума, ни сердца, ни таланта!

ХЕЛЬГА. А у тебя?

МАКСИМ

Что у меня?

ХЕЛЬГА. Талант?

МАКСИМ

Представь себе! Я, между прочим, тоже

Художник, как отец, но суть не в этом.

Я гениально чувствую людей!

Я понимаю их, как они сами

Себя понять не могут. Потому,

Что я их вижу – будто посторонний,

Как инопланетянин! То есть я

Могу заметить, что земному глазу

Привычно и обыденно. Недавно

Я шел по улице – и вдруг остановился.

Дома вокруг – по сорок этажей.

Машины едут длинной вереницей.

Речной трамвайчик под мостом плывет.

И самолет беззвучно небо чертит.

И я был потрясен: земляне, вы

Неглупые созданья, раз сумели

Все это выдумать! И как это возможно,

Что дом – не падает? Машины как-то едут…

Трамвай плывет… И самолет летит…

Ведь он железный! Нет, на самом деле

Я знаю, почему, но в этот миг

Я будто бы забыл. Я рот разинул

И, как дурак, стоял в восторге полном —

Так поразил меня прекрасный мир людей!

ХЕЛЬГА. Стоп! Без выпивки не разберешься… Кстати…. (Открывает холодильник.) О, пиво! Можно? (Максим кивает, она достает пиво, ищет открывалку. Находит на столе, открывает, пьет.) Ты будешь?

МАКСИМ

Нет. Это для гостей.

ХЕЛЬГА. Я что-то запуталась, Макс. То ты людей ненавидишь – и воняют они, и то, и се. А то в восторге от них. Объясни.

МАКСИМ

Все просто. Иногда я ненавижу,

А иногда люблю. И это ей,

Покажется, надеюсь, интересным.

Она не дура. Нам поговорить

Найдется с ней о чем. И, может быть…

ХЕЛЬГА (перебивает). Ты чокнутый, Макс. Этого никогда не будет. Никакой надежды. Абсолютно. Ты представляешь, с кем она общается? Ты представляешь, какие у этих людей деньги? Какие дома? Какие машины? Как они одеваются? Меня саму иногда зло берет, я тебя понимаю, я тоже думаю: а чем я хуже? Да я даже лучше! Ты посмотри на свою Милгу и на меня! Без обид, любовь, я понимаю, но ты посмотри! Она долговязина стоеросовая, ни груди, ни попы!

МАКСИМ. Замолчи!

ХЕЛЬГА. А чего это ты мне рот затыкаешь? Думаешь, заплатил – имеешь право? Ты за тело заплатил, а душу ты мне не заткнешь, понял? И волосы у меня лучше, и все остальное!

МАКСИМ. Ты в зеркало на себя смотрела? Смотрела? (Подходит к ней, берет ее за руку, тащит к зеркалу.) Смотри! Смотри – какие у тебя глаза и какие у нее! Есть разница?

ХЕЛЬГА. Есть! У меня красивее!

МАКСИМ. Дура!

ХЕЛЬГА. Сам дурак! Отпусти! (Вырывается.) Идиот. Маньяк. И не надо мне твоего пива! (Допивает бутылку и бросает в угол.) И деньги верну! Только не все – извини, у нас оплата почасовая независимо от ассортимента услуг. Я тебе не отказывала, сам не захотел воспользоваться. Ее попроси – может, даст. Со скидкой! (Оставив часть денег, направляется к двери.)

МАКСИМ

Постой… Послушай, Ольга…

ХЕЛЬГА. Хельга!

МАКСИМ

Да Ольга ты! Ну ладно, будешь – Хельга.

Заметила – сейчас я говорил

Совсем, как ты?

ХЕЛЬГА

А мне какое дело?

Хоть пой. А мне, ты знаешь, надоело.

Сочувствую, но не могу помочь.

Пойду и высплюсь – хоть в неделю ночь.

(Поражена.)

Все, заразил ты меня! Даже в рифму, офигеть!

МАКСИМ

Останься.

ХЕЛЬГА. Для чего? Нет, правда, ты так и не объяснил, зачем я тебе нужна? Потренироваться на мне, как ты с ней будешь разговаривать? Знаешь, не получилось. Что ты мне тут дул – неинтересно. Я улетаю обратно, охранники, уведите этого рашен крези! Гуд бай, май дарлинг! (Максим морщится и отрицательно качает головой.) А зачем я тогда тебе? Невинности лишиться, чтобы встретить Милгу опытным мужиком? Но ты до нее все равно не доберешься, не пригодится!

МАКСИМ

Это моя проблема – а меня

Не беспокоит то, как я с ней встречусь.

Уверен, что получится. Другое

Меня тревожит. Я боюсь – когда

Мы встретимся, когда ее увижу

Я близко и когда я разгляжу

То, что, конечно, вряд ли так красиво,

Как это выглядит в кино или на фото,

Я растеряюсь… И пройдет запал.

И кончится любовь, быть может. Это —

Последнее, что у меня осталось в жизни,

Мой выход в тупике. И он же вход.

Хотя, конечно, есть еще один.

(Подходит к окну, открывает.)

Восьмой этаж. Я думаю, мне хватит.

ХЕЛЬГА. А ну, отойди! (Подходит к окну, смотрит вниз, ежится, закрывает.) Ладно, поиграем в эти игры. Только я не поняла, что я должна делать? Все-таки изображать эту… красавицу?

МАКСИМ

Не обязательно. Хотя – в какой-то мере.

Ведь ты похожа на нее.

ХЕЛЬГА. Я лучше! (Идет к изображению Милги Йогович, рассматривает.) Хотя, конечно, у нее глаза красивее. Ты знаешь, вот этого не могу понять. Ну, то есть, когда объективно – параметры всякие, девяносто, шестьдесят, девяносто, я понимаю. Это измерить можно. Красивую грудь, красивые ноги – сразу видно. Если кривые – тоже сразу. А глаза – не понимаю. Вот у Оксаны – большие глаза, голубые, вырез, вроде такой правильный, все нормально, а некрасивые. Как у коровы. Кукольные какие-то. А у меня, если объективно, глаза меньше, и вырез – ничего особенного, но красивые, все говорят. А у нее (кивает на Милгу) – еще красивее. От чего это зависит?

МАКСИМ

Загадка. Это мне как раз

И нравится. А знаешь, ты не дура.

ХЕЛЬГА. Спасибо, говорили. Так чего делать-то будем?

МАКСИМ

Пожалуйста, разденься.

ХЕЛЬГА. Ну наконец! Я в душ, ладно?

МАКСИМ