— Сгорел на солнце, сэр. Сегодня я был на пляже. Я почти зажарился…

— О БОЖЕ…

Я рассказал ему, чем мы занимались. Всё-всё. И про спор с жирным идиотом в пресс-центре Дананга. И про ресторан, в котором мы обедали. И про то, как я врезал шустроглазому рикше прикладом. И про шатание в запретной части города. И как нас арестовала полиция морской пехоты и мы провели ночь на губе. Ничего не забыл.

— Майор Ганн! Вы здесь?

— Да, Брекк…

— Сэр, я мог бы признаться и во всём остальном. Всё равно вы бы услышали об этом рано или поздно. Будет лучше, если вы услышите это от меня…

— Ты хочешь сказать, что ещё что-то есть?

— Да, сэр. С нами ещё кое-что стряслось. Вера вечером мы с Билли взялись помыть джип отдела информации, но сначала решили полюбоваться восходом луны над Южно-Китайским морем. Она поднималась как большой золотой грейпфрут, сэр, — красотища!! Потом мы поехали по берегу. Песок был такой плотный, что показался нам прекрасной автострадой.

И мы решили посмотреть, что там дальше. Мы ехали на юг, и спидометр отщёлкивал милю за милей. А потом мы застряли, сэр.

За рулём сидел Билли. Он пил всю дорогу. Это всё из-за него! Я говорил ему поворачивать, но он таки загнал джип в море. Тут налетела огромная волна и перевернула джип. Мы со своими винтовками выползли на берег и просто угорели от смеха, когда поняли, что основательно влипли.

— БРЕКК! — заревел Бум-Бум.

— Сэр, непонятно как, но мы попали в напичканную вьетконговцами деревню в пяти милях к югу от расположения. Мы не смогли оттуда уехать, и нам пришлось всю дорогу назад тащиться пешком, хорошо ещё, что нас не разорвало на клочки какой-нибудь миной, зарытой на берегу.

— Ты по уши в дерьме, сынок, ты понимаешь это?

— Так точно, сэр.

— Я хочу, чтобы ты вернулся в Сайгон как можно скорее.

— Значит ли это, что у меня не будет праздника возвращения домой?

— ИМЕННО ЭТО ОНО И ЗНАЧИТ!

— А, ерунда! Мелочи жизни! Подумаешь! Сэр, ведь если праздника для меня не будет, то стоит ли мне вообще возвращаться? Не могли бы вы перевести меня сюда, чтобы я был поближе к Билли?

— ТЫ ВЕРШЁШЬСЯ ЗАВТРА ЖЕ!

— Вы сердитесь, сэр.

— ДА, Я СЕРЖУСЬ!

— Хорошо, что вы можете выплеснуть свою злость, сэр, и не копить её внутри.

— БРЕКК!

— И улететь отсюда будет трудновато…

— ЭТО ПРИКАЗ!

— Даже если мне удастся добраться до Дананга, в чём я сомневаюсь, и если аэропорт не горит…

— ТЫ БУДЕШЬ ЗДЕСЬ ЗАВТРА ИЛИ Я ОТДАМ ТЕБЯ ПОД ТРИБУНАЛ!

— Господи, вы сошли с ума, сэр! Да всего каких-то несколько дней: мне надо хорошенько загореть, прежде чем отправляться в Бангкок на отдых — трахать кроликов…

— БРЕКК, ТЕРПЕНИЕ МОЁ КОНЧАЕТСЯ…

— Слушаюсь, сэр. Я поищу самолёт, сэр, посмотрю, что можно сделать, хе-хе…

— ТЫ ДОЛЖЕН БЫТЬ ЗДЕСЬ!

— Вы уверены, что у меня не будет праздничка? Меня что, в стрелковый взвод?

— НЕ ШУТИ СО МНОЙ. ИМЕННО ЭТО Я ИМЕЮ В ВИДУ!

— Слушаюсь, СЭР!

— КТО ТАМ У ВАС ДЕЖУРНЫЙ СЕГОДНЯ?

— Я, сэр…

— О БОЖЕ, О БОЖЕ…

Возвращая трубку Найстрому, Бум-Бум был красен как рак, и жилка над его правым глазом трепетала, словно от аневризмы.

— Не знаю, что ещё можно сделать, Найстром, — сказал майор Ганн и пошёл к выходу. — Я знаю, он твой друг, мне он тоже нравится…но он влип, он зашёл слишком далеко на этот раз. Слишком далеко…

— Да, сэр.

— Пойду в общежитие, хочу немного отдохнуть. Башка раскалывается. Дай мне знать, если я понадоблюсь…

— Слушаюсь, сэр.

«Следует усвоить: Северный Вьетнам не способен разбить или унизить Соединённые Штаты. Это могут сделать только сами американцы».

— Ричард Никсон, президент США

На следующий день я вернулся в отдел информации ЮСАРВ. Все уже слышали, что я был в Чу Лай, и когда я появился в дверях, повисла тишина. Ни вздоха. Ни звука.

Слышно было, как муха зудит.

— Привет, приятно вернуться назад, — соврал я.

Я стоял в дверях и вертел головой по сторонам.

— Кто-то умер или это меня так встречают?

Сержант Харкинс медленно оторвал взгляд от стола, хмыкнул и покачал головой.

— Знаю, знаю, ну так что ж? Я наконец-то получил свой билетик отсюда, так? А вы будете торчать здесь до самого дембеля, ха-ха…

Капитан Бреннан уткнулся носом в бумаги. Словно меня не существовало. Нет меня — и говорить не о чем. Отказ от действительности — прекрасный костыль для калек-контрактников типа Бреннана.

— Кроме того, — добавил я, — в конце месяца вы переезжаете в Лонг Бинь. Прощай, Сайгон! До свидания, тёлки! До свидания, улица Тю До! Прощай, зоопарк! Прощай, сладкая жизнь! Правильно? Так что я лишь первый, чтобы не толкаться.

Слева от меня заскрипел сержант Темпл.

— Ну ты, Брекк, и хренов сын, — хрюкнул он.

— Вижу, вы сделали себе клёвую стрижку в стиле 55-го года. Наверное, ходили в шикарный салон и отвалили кучу денег. Мне всегда нравились бритые виски офицеров. С ними вы смотритесь таким — как бы это получше сказать — аккуратным. Да-да, именно. Вы аккуратны как гвоздь, сардж. И учтивы, определённо учтивы…

Сверкнув глазами, сержант поперхнулся дымом и запрыгал на стуле. В это время появился майор Ганн.

— Здравствуйте, майор, я собрал неплохой материал о горцах: фотографии, очерки — полный комплект. Вам понравится. Смотрите, что мне подарили в племени джараис, — сказал я, поднимая правую руку. — Горский браслет как у Джона Уэйна. Отныне я знатный дикарь Нагорья!

Никаких эмоций.

— Брекк, — начал майор, но запнулся и посмотрел на меня. — Брекк, полковник Уэбб хочет видеть тебя; сходишь к нему, потом доложишься командиру штабной роты.

— Слушаюсь, сэр…сию минуту, сэр, — сказал я. Положив пожитки на стол Темпла и поставив М-14 в угол, я на рысях поскакал наверх к Уэббу.

Подполковник Лерой Уэбб являлся заместителем начальника отдела информации армии. У него были седые волосы, рябое от юношеских угрей лицо и офицерская надменность.

Уэбб не понравился мне с самого появления в ЮСАРВ, и я ему тоже не нравился. Он терпеть не мог, как я водил машину, когда мне выпадало везти его на развоз прессы, как я орал на сайгонцев, встававших на моём пути, не нравилась ему и скорость, с которой я забирал и отвозил его в общежитие.