— Товарищ лорд Баренс! — вдруг раздалось на канале закрытой связи. — Имеется вопрос, кто больше матери-истории ценен?

— В каком смысле? — озадаченно уточнил монах-василианин.

— В осмысленном, — тут же отозвался Лис. — Ежели те уроки по истории вашей родины, которые мне тут начитывались, не прошли даром, то подруга, о которой поет этот тоскливого вида страдалец, — бабуля вашего разлюбезного короля Ричарда.

— Если он говорит правду, то именно так. Хотя теперь…

— Да, я все помню. Но это ж не причина, шоб оставлять бедную, ну, может, не совсем бедную, но с попаданием в руки разбойников сильно обедневшую девушку в этих самых отродясь не мытых руках!

— Ну, в общем, ты прав.

— А то я в этом сомневался?! Шо касательно девушек, то я всегда прав. Но о моих заслугах перед ними потом. Мы тут посовещались и пришли к подкупающему новизной выводу: а давай мы ее освободим!

— В каком смысле «мы»?

— Тю, как обычно, я и Вальдар.

— А он почему молчит?

— А он уже километраж считает.

— До чего?

— До победы.

— Лис дело говорит, — вмешался Вальдар Камдил.

— А в Институт что будем докладывать? — поинтересовался Баренс.

— Ну вот, мы пока будем освобождать, а ты как раз все просчитаешь и доложишь. Нам все равно топопривязка понадобится, так шо по-любому без помощи базы не обойтись. Исходя из вышеизложенного, пока Мстислав Владимирович в задумчивости, вы уж предложите. Нам для этого много не потребуется — медный пятак, пара комплектов доспехов и четкое следование намеченному плану.

* * *

Они стояли перед Стефаном Блуаским, не опуская глаз под его тяжелым, точно кузнечная наковальня, взглядом. Суровый кряжистый валлиец, лобастый, широкоплечий, с мощной грудью прирожденного бойца, и наемник, недавно приставший к отряду принца, затем невесть куда пропавший и теперь вновь появившийся, но уже не в прежнем лихом, а в самом что ни на есть плачевном виде. Лицо наемника было покрыто множеством синяков, губы разбиты…

— М-да, Вальдар, по-моему, с членовредительством ты малость перестарался! Ну зачем ты оставил в истории болезни этого достойного члена общества такой значительный след? Того, шо я ему пятаком натер, уже б хватило, шоб на паперти насобирать на вполне пристойную вечеринку!

— Лис, ну что ты такое говоришь? Били-били, столько синяков оставили, а ничего не разбили?

— Это были тайные шаолиньские бойцы стиля русо-цюань. Им наши предки знаешь как владели — всадника в доспехах на полном галопе защекотать могли!

Между тем принц Стефан перевел мрачный взгляд с валлийца на своего незадачливого соратника.

— Где ты пропадал, мерзавец?

Гринрой с трудом поднял глаза на Стефана и выразительно застонал, сплевывая кровь.

— Он был в плену, — четким тоном, не допускающим двух толкований, ответил его спутник.

— Тебе откуда известно?

— Я тоже был там, — жестко выдохнул валлиец.

— Как тебя звать?

— Ллевелин.

— Откуда ты?

— Из Каренруда.

— Как же ты попал в плен, Ллевелин из Каренруда?

— Принц Гриффит послал нас навстречу тебе.

— Мне?

— Верные люди по ту сторону границы донесли, что ты идешь к Бристолю.

— Вот как? — дернул щекой принц Стефан.

— Да, так. Нас было всего три сотни. И тут они. Кто ж мог подумать, что они здесь появятся? Да и откуда?

— Кто «они»?

— Рутены, принц! Погляди, это рутенские доспехи.

Стефан Блуаский с интересом принялся рассматривать беглых пленников. Прекрасные новгородские брони, стоившие в бриттских землях целое состояние, диковинные восточные шлемы с острым шпилем — все это заставляло думать, что валлиец говорит правду.

— Что делают рутены в этих землях? — медленно, с трудом пытаясь осознать услышанное и увиденное, проговорил внук Завоевателя.

— Для начала они разгромили наш отряд, — ответил, почти огрызнулся валлиец. — Я со своими людьми прикрывал отход. Но там с ними какие-то и вовсе сарацины с кожаными петлями. — Он замолчал и хмуро поглядел на сотоварища.

— Его тоже так, я видел.

Лис тихо всхлипнул на канале связи:

— Моя школа! Вальдар, я горжусь тобой!

— Их много?

— Да, очень. Там был один монах. Он разбирает заморскую речь, и его заставляют переводить с их языка на наш. Он сказал, что рутенов нанял Боклерк.

— Чертов выродок! Как же он извернулся?

— Это еще не все, — бесцеремонно оборвал слова принца грубый валлиец. — Сам Генрих Боклерк с войском уже идет по твоему следу. Он почти у границ наших земель.

— Ты хочешь сказать…

— Сзади и справа король Англии, впереди — рутены, слева — Бристольский залив. Вот что я хочу сказать.

— Проклятие!

— Но и это не все, — не обращая, казалось, внимания на отчетливо заскрипевшего зубами Стефана Блуаского, исподлобья продолжал Ллевелин. — Часть нашего отряда все же смогла уйти. Они предупредят принца Гриффита. И он придет незамедлительно на помощь…

— Да, он наверняка ждет меня с войском наготове.

— Конечно, ждет. Но сейчас вам бы позаботиться о том, чтоб он, дождавшись, приветствовал вашу персону целиком, а не отдельные ее части. Как сказал монах, Генрих обещал разорвать вас конями.

— Это на него похоже, — прошипел Стефан.

— Но пока есть выход, маленький шанс.

— Какой же? — встрепенулся королевский племянник.

— Мой замок неподалеку отсюда. Местность там безлюдная, в скалах много тайных ходов. Там можно спрятаться так, что никто вовек не отыщет.

— Вот и прекрасно! — В глазах принца блеснул красный отсвет, какой бывает в волчьих зрачках, когда зверю удается найти брешь в облоге.

— Но только нужно спешить, очень спешить. Иначе рутены перережут нам дорогу.

— Да, несомненно. Снимаемся с лагеря! — рявкнул Стефан. — Немедля! Поторопитесь! Ты поведешь нас.

— Конечно. А с ним что?

Принц с тоской поглядел в лицо наемника, больше напоминавшее окровавленное кукушкино яйцо. Пожалуй, в других условиях он бы, не задумываясь, велел прикончить этого самого Грина. Но руки-ноги у парня, похоже, были целы, что же касается лица, то не под венец же ему идти.

— Очухается — злее будет, — процедил он. — Кинь эту падаль Матильде и ее служанкам — они любят заботиться о сирых и убогих. А ты запомни, если завтра поутру не будешь на ногах, то ноги тебе больше не понадобятся.