оставили стольника князя П. Львова, а с ним дьяков В. Русинова и И. Сумороцкого.

Но Петр I считал, что для прочного закрепления в низовьях Дона и на Азовском море необходимо окружить Азов цепью крепостей и построить морскую гавань в Таганроге (место для гавани он выбрал лично). Кроме того, летом ожидался демарш турецко-татарской армии – примириться с потерей Азова султан конечно же не сможет.

Следовательно, нужно готовиться к летней кампании 1697 г. и вновь посылать к Азову сильную армию.

На этот раз не было сомнений в выборе главнокомандующего – им мог стать только Алексей Семенович Шеин. 6 января 1697 г. назначение состоялось. Учитывая предстоящие большие и сложные фортификационные работы, в помощь генералиссимусу был придан генерал Гордон, опытный военный инженер. Шеин возглавил Пушкарский приказ, а затем еще два военных приказа – Иноземный и Рейтарский, получив, таким образом, всю полноту военной власти в стране.

Сборы проходили быстро, без пресловутой московской волокиты, в чем не без оснований можно увидеть твердую руку нового командующего.

10 января 6 московским стрелецким полкам было «сказано» идти в Азовский поход.

22 января был объявлен поход в Азов московскому дворянству.

Готовились к походу солдатские полки.

Всего армию Шеина предполагалось составить из 37 475 человек, фактически же в ней оказалось тысячи на 4 меньше: дворянская конница – 6419 человек, 2 московских выборных солдатских полка Лефорта и Гордона – 9625 человек, 5 полков городовых солдат – 4500 человек, 6 стрелецких полков – 4881 человек, 2 смоленских полка – 936 человек, казаков и калмыков – 7892 человека.

Значительное количество конницы (немногим меньше половины армии) вполне объяснимо: именно конница нужна была для войны в степях с крымскими татарами, для охраны дорог и обозов. Штурмовать новые турецкие крепости никто не собирался, война предполагалась чисто оборонительного характера: прочно закрепить за Россией Приазовье.

Генералиссимус получил приказ закончить укрепления Азова, построить против города на северной стороне Дона новую крепость, устроить гавань в Таганроге и соорудить для защиты города крепость Троицы и форт Павловский на Петрушинской косе.

Был еще один «наказ», грандиозный, но, к сожалению, неосуществимый: прорыть канал между Волгой и Доном на месте старинного казачьего «волока». Весной 1697 г. для этого строительства было даже собрано 20 тыс. землекопов, назначен инженер – иностранец Бреккель.

Еще одна армия, под командованием князя Я.Ф. Долгорукова, формировалась в Белгороде. Ей предназначалась вспомогательная роль – отвлекать на себя силы крымского хана и турецких пашей, стоявших гарнизонами в приморских городах. Такой же приказ получил гетман Мазепа.

Генералиссимусу Шеину предстояло действовать совершенно самостоятельно: в марте 1697 г. Петр I отбыл в Европу с Великим Посольством. Но царь постоянно интересовался азовскими делами и получал донесения от Шеина. 8 апреля в Риге царь получил почту из Москвы, датированную 26 марта 1697 г., в которой сообщалось, что генерал Гордон выступит в поход на следующий день, что царские распоряжения о постройке Таганрога приняты к исполнению, что сам Шеин собирается в путь, но Большая казна скупится на деньги для «ратных людей», что полтавские казаки разгромили большую крымскую орду, приблизившуюся к русским владениям.

Русская армия во главе с воеводой Шеиным подошла к Азову в середине июня и расположилась «обозами» на тех же укрепленных местах, где стояли полки во время осады. Сразу же были выделены большие отряды для строительства новых укреплений; все работы проводились под охраной солдатских полков и конницы. 20 июня на горе за Азовом, над Доном, был заложен земляной городок Алексеевский, 4 июля – Петровский на Каланчинском острове. Множество людей работало в Таганроге и на строительстве форта Павловского в 5 верстах от него, на Петрушинской косе. Вытягивался в море мол для гавани: в огромные деревянные ящики насыпали камни, которые затем погружали в воду.

По степям ездили казачьи сторожевые станицы, предупреждающие неожиданное нападение турок и крымских татар: опытный воевода не верил, что султан и хан будут спокойно смотреть, как закрепляются русские на отвоеванной приазовской земле. Так оно и случилось. Нападение последовало, но не со стороны Крыма, а со стороны Кубани, из турецких владений на Северном Кавказе и Черноморском побережье.

20 июля из степи вдруг показалась большая конная орда. 2-тысячный отряд татарской конницы с налета ворвался в лагерь, смертоносным вихрем промчался между палатками и почти без потерь вырвался обратно в степь.

Но главные силы турецко-татарского войска, насчитывавшего до 12 тыс. конницы и 5 тыс. пехоты, русская армия встретила во всеоружии. Дело даже не дошло до рукопашной схватки – все решил «огненный бой».

В безуспешных атаках турки и крымцы потеряли около 2 тыс. человек и поспешно отступили в степь. Это была единственная попытка противника помешать фортификационным работам.

В том же году русские полки из Белгородского «разряда» ходили походом на Кызы-Кермен и Таван, в низовья Днепра. Оба городка были взяты, в них оставлены русские гарнизоны.

Петр I сразу понял все значение Тавана, занятого русским гарнизоном: взятие Азова отняло у султана Дон, утверждение в Таване позволило бы держать под контролем устье Днепра.

Другая забота Петра – новые гавани на Азовском море. Дело это было поручено боярину А.С. Шеину, которому посланы специальные «статьи», одобрявшие выбор для гавани устье реки Миус.

Но планам создания гавани на Азовском море тогда не суждено было сбыться. Весной 1698 г. начались волнения стрельцов, и боярин А.С. Шеин как фактический глава военного ведомства задержался в Москве.

…11 июня 1698 г. в Разрядный приказ явились 4 капитана из 4 стрелецких полков, которые были переведены из Азова на литовскую границу. Они сообщили, что 6 июня, дойдя походом до реки Двицы в Торопецком уезде, стрельцы взбунтовались.

Со знаменами и пушками взбунтовавшиеся полки двинулись по Московской дороге; тех стрельцов, которые не хотели нарушать приказ, повели с собой насильно, под караулом.

Бояре приговорили: против мятежников идти из Москвы с войском Алексею Семеновичу Шеину.

Между тем 17 июня стало известно, что стрелецкие полки с «нарядом» уже подошли к Волоку Дамскому, что в 90 верстах от столицы, и было их более 2 тыс.

Быстрыми маршами воевода повел свое войско по Волоколамской дороге. Встреча произошла 18 июня в 46 верстах от Москвы, около Воскресенского монастыря (Новый Иерусалим). На одном берегу реки Истры раскинулся стрелецкий лагерь, окруженный телегами, к другому берегу подступили солдатские полки, выкатили вперед 25 пушек. В исходе сражения воевода не сомневался. В его распоряжении были отборные, закаленные в сражениях полки, полное превосходство в артиллерии. Но все-таки Шеин попробовал уладить дело миром. К стрельцам для переговоров выезжали генерал Гордон, князь Кольцов-Масальский…

Тщетно!

Стрельцы уже строились в боевые порядки,