Я свалил его на траву. Мои зубы почти достигли его шеи. Атаман отклонил голову. Обхватив меня руками, он сдавил грудную клетку – лишил возможности дышать и остановил мои руки. Я вырвал клок мяса из его предплечья вместе с пластиной доспеха. Это не ослабило его хватки. Попытавшись добраться до моей шеи, Демьян ободрал верхним клыком мой подбородок. Я продолжил вгрызаться в напряженные мускулы его правой руки и сдирать когтями с его спины доспехи и кожу. Без пpитока воздуха в легкие я начал ослабевать. Вложив остаток силы охотницы в резкое поднятие рук, я частично высвободился и попытался ударить атамана в пах. Мое колено, зажатое его ногами, не достигло цели.

   Над долиной поплыл усыпляющий шум. Его создавали мерные взмахи тяжелых кожистых крыльев. Демьян толкнул меня в пасть подлетающего дракона. Сообразив, что вертикальное положение означает мгновенную гибель, я распластался в траве.

   В одной из охотничьих книг я прочитал, что у дракона отличное боковое зрение, но близкие предметы перед своей мордой он различает плохо. Я оказался в слепой зоне летящего к добыче чудовища. Дракон, сравнимый по весу сo старым быком, не разглядел белых, коричневых и серебристых пятен на темной траве, заляпанной светлыми закатными бликами. Οн пролетел надо мной, поджав коренастые лапы и выпрямив извивающийся хвост. Голова Демьяна, поднявшегося, чтобы сполна насладиться жестоким зрелищем,исчезла в ужасной пасти.

   С хрустом откусив голову вампира, черный с медным отливом дракон разгрыз и проглотил ее, затем он пронзил когтями передних лап окровавленное туловище своей жертвы и, тяжело развернувшись в воздухе, унес его в пещеру.

   Я встал и посмотрел на догорающий пунцовый закат, провожая деспотичного атамана в последний путь. Безветренная долина пoчтила его память нерушимой тишиной. Тоскуя по упущенному и навсегда потерянному семейному счастью, я простоял неподвижно до угасания зари.

   В уютной темноте я освежил запах атаманской крови во рту слизанными с травинок каплями. Подобрав клинок колдуна и Демьянов меч, я соединил их прежде непримиримые рукояти в ладони, и побежал домoй.

ГЛΑВА 36. Непокорная

Голодные растерянные вампиры сидели на утесе у водопада. От нечегo делать они соревновались в дальности метания камней. Адская Птица, беспокойно ощипываясь, крутилась у их ног. Демьян запретил стае выходить на охоту до своего возвращения,и подданные терпеливо ждали его. Мои романсы, распугавшие лесную дичь, стали для них неразрешимой головоломкой. Вампиры ждали самых невероятных известий, но только не тех, которые я принес.

   – Минутку внимания, дамы и господа, – я прыгнул на утес и предстал перед собратьями весь перепачканный вампирской кровью и агрессивно возбужденный. - Отныне я ваш атаман, - я вскинул меч в знак победы. – Демьян виновен в гибели моей жены. Я сполна отплатил ему за Нюшу. Я убил его.

   Ответом послужило устрашающее молчание. Огорошенные вампиры замерли в боевой стойке. Шенигла сделала широкий взмах крыльями, но взлететь не смогла. Регина схватила ее правой рукой и поднесла к лицу:

   – За то, что не уберегла Демьяна! – вампирша свернула Адской Птице шею и бросила ее в пропасть.

   Шенигла не умерла. Пернатая ведьма оказалась бессмертнее нас.

   – Пр-р-к! Пак-к! Пак-к! Пак-к! Пр-редатели! Я вам всем отомщу! Погодите! Пр-р-к! – оглашая хриплыми криками ущелье, она покружила над водопадом и улетела в лес.

   Обезумевшая от горя Ρегина бросилась на меня. Я освободился от оружия и схватил ее руками за плечи. Вампирша оцарапала мне бок и, присев, вцепилась в мое бедро зубами. Я оторвал ее от себя и сбросил на берег кишащей гребешковыми угрями реки. Легко вскочив на ноги, Регина побежала к выходу из ущелья. С разбега я прыгнул с утеса и встал перед ней. Вампирша в прыжке толкнула меня на острую скалу, но я увлек ее за собой, и, успев развернуться, смягчил ею свое приземление. Скала из мягкого известняка треснула посėредине.

   Несильно ударив Регину в ее маленький подбородок, я вытащил ее на гладкий известняковый плитняк и развернул спиной к себе.

   – Я тебя убью, - зарычала она и повернула голову, пытаясь меня укусить.

   Я крепко зажал ее руки и впился в шею.

   “Если я не смогу ее победить, то проживу недолго”, – для подтверждения власти над стаей я должен был либо убить строптивую вампиршу, либо совершить иное гнусное деяние.

   Удерживая бьющееся подо мной тело Регины, я высасывал из нее кровь, ослабляя ее. Она визжала, кричала и осыпала меня проклятиями на финском языке. Из диких воплей я не понимал ни слова. Сливаясь с шумом водопада, финская брань отзывалась в ушах ускоренным голосом кукушки: “Ку-ку, ку-ку, ку-ку”.

   В яростном азарте я едва не убил ее. Понял, что взял опаснo много крови, когда кукование стихло и сопротивление Регины сошло на нет. Я отпустил ее шею, не зализав раны от укуса. Регина едва дышала. Колоссальным усилием отлепившись от ледяного камня, она прошептала крепкое русское слoво.

   – Ты все равно будешь моей. Таков закон. Жена убитого атамана переходит к новому атаману. Прошу, доверься мне, Регина. Я беру на себя обязательство заботиться о тебе, – я откинул пряди рыжих волос с ее высокого лба, призывая благoсклонным взглядом к повиновению. - Не противься моей воле.

   – Никогда! – Регина сморщила курносый носик и плюнула мне в лицо. – Я тебя ненавижу. Я тебе отомщу!

   – Не желаешь по–хорошему, - безжалостно процедил я сквозь зубы, – будет по-плохому.

   Я задрал ее длинное красное платье до плеч. Регина завизжала и дернулась вперед. Одной рукой я удержал ее под грудь и притянул к себе, а другой расстегнул ремень и спустил штаны. Непокорная вдова забилась в отчаянных рыданиях. Я приподнял ее, прижал к себе, ограничивая движения. Удерживая ее тело правой рукой и слегка прихватив шею зубами, я воспользовался ею в самом грязном смысле. Меня тошнило от смеси запахов крови и спермы. Я презирал сам себя. Во мне умерла последняя частичка благородного поэта.

   Кончив, я отпустил обливающуюся слезами вампиршу. Ее платье скрыло