На «Сириусе» вообще не было орудий, если не считать двух маленьких пушек на носу и еще двух на корме. Таким образом, его палубы оставались свободными, и их можно было чисто отмыть, после того как заканчивалась переправка грузов в трюм. Ухватившись за поручни, Кортни в смятении смотрела на суету на причале, на собравшуюся на берегу толпу, а потом перевела взгляд вверх, на возвышающийся огромный утес, с сотворения мира охраняющий выход в Атлантический океан. Город, корабли, люди выглядели игрушками по сравнению с ним, и Кортни задумалась, увидит ли она еще когда-нибудь эту величественную картину. Она отправлялась в неизвестность, позади остались две ее жизни, и она готовилась начать третью. Будет ли эта третья последней? Будет ли отец ждать на другом берегу – ждать с таким же нетерпением, с такой же надеждой увидеть в толпе знакомое лицо? Увидит ли она снова Адриана?

– Кортни? – Это было как шорох, как слабое дуновение ветерка. – Кортни, это вы?

Обернувшись, она лихорадочно искала глазами источник удивленного шепота. Он был там, менее чем в двух шагах от нее, совершенно реальный и абсолютно живой.

– Дэви! – тихо вскрикнула она. От изумления у нее защипало в глазах и комок подкатил к горлу, и она поняла, что вот-вот расплачется. – Дэви... что вы здесь делаете?

Кортни шагнула к коренастой фигуре, но Донн остановил ее, резко вскинув руку.

– Нет-нет, девочка! Вы не должны показывать, что знаете меня, – ради своей и моей безопасности!

Кортни перевела дух и вытерла с глаз не пролившиеся слезы. В голове вертелась тысяча вопросов, которые ей необходимо было задать, но лучшее, что она могла придумать, и самое нелепое – это спросить:

– Вы сбежали?

– Да, но ценой шкуры на заднице, – хмыкнул он и обвел взглядом палубу. – Мне повезло больше, чем «Ястребу».

– Он погиб?

– Горел всю проклятую ночь и весь день. Как, черт побери, мы сделали то, что сделали, до сих пор не могу понять, но мы это сделали! Шо выбросил за борт все, что не было привязано или прикреплено болтами. Меня тоже чуть было не выкинули вместе с другими, так как я уже слегка попахивал трупом. Я думал, вы не выжили, детка. Я думал, тот проклятый взрыв, который чуть не расколол мне черепушку, достал и вас тоже!

– О, Дэви, я... – Как сказать ему? Как объяснить?

– Не важно, детка. Вы живы, и это главное. И пользуетесь своей головой. Это хорошо. Отлично! Мы непременно схватим мерзавцев!

– Схватим их? Кого схватим?

– Шо и его подружку, разумеется. Кого бы еще мне так хотелось проводить до половины пути в ад ради удовольствия выколоть ему глаза и посадить в муравейник? Они первыми спрыгнули на землю, когда «Ястреб» подошел к берегу, и первыми предложили золото местным бандитам, чтобы те доставили их в Гибралтар.

– Они здесь? Гаррет и Миранда здесь?

– Т-ш-ш! Тысяча чертей, девочка, вы так накличете на нас беду! Да, здесь. Я следил за ними и именно здесь потерял их, Господи, прокляни их души. – Рыжая борода сожалению, уменьшившаяся до четверти дюйма – зашевелилась, и поток табачной жвачки полетел через поручень. – Но я знаю, куда они направляются. Туда же, куда и я, а теперь и вы.

– В Норфолк? – прошептала Кортни, и мысли ее пришли в смятение. Ей даже в голову не приходило, что кто-то из этих двоих или они оба могут изменить свой облик, как это сделала она, и покинуть Средиземное море. – Но... почему в Норфолк?

– Потому что Норфолк – это то место, где находится золото вашего отца, – ответил Донн, словно объяснял простую истину бестолковому ребенку. – Я говорил вам, что Шо пронюхал об этом, и если он думает, что вы мертвы он, конечно, уверен в этом, – тогда ничто не помешает ему привезти Эту сучку в Норфолк – что он и делает воспользоваться ею, чтобы заявить свои права на состояние Дункана.

Побелев, Кортни смотрела на Дэви Донна, а его лицо, наоборот, потемнело, и живые голубые глаза взглянули поверх ее плеча. Выругавшись, он отошел к линям и сделал вид, что возится с бухтой каната.

– У этого первого помощника глаза на затылке, – проворчал Дэви. – Нам больше нельзя разговаривать, детка. Я придумаю какой-нибудь условный знак, что-нибудь такое, что можно использовать для назначения встреч. Чтобы пересечь океан, я нанялся на эту галошу под именем Маккатчен, потому что слишком любопытные могут докопаться до истины. А вы теперь выглядите как надо: чопорно и жеманно. – Он внезапно выпрямился и усмехнулся: – Их хитрость не пройдет, эти недотепы не сумеют спрятаться... Ну и ну! Удивительно, что эта галоша еще плавает! – Высказав это и мрачно взглянув на первого помощника, Дэви проворно вскарабкался вверх по вантам, потом забрался на брам-стеньгу и, наконец, скрылся из виду за надувшимися полотнищами парусов.

Кортни опустила руку, которой придерживала капюшон, и прижала к губам холодные дрожащие пальцы. Ей стало немного легче от того, что она встретила здесь друга, и все же от одной только мысли о том, что в Норфолке она вновь столкнется с Гарретом и Мирандой, у нее на затылке встали дыбом короткие густые волосы. С самого утра она не могла избавиться от смертельного страха, с которым проснулась, и только теперь поняла причину.

Боцманская дудка пронзительно засвистела, сходни подняли на борт, поручень опустили и закрепили болтами, и самообладание Кортни окончательно рассыпалось в прах. Матросы на берегу отдали швартовы, а буксировщики выбрали слабину буксирных линей. Пристань начала удаляться, суета на причале стихла, рабочие остановились и, уперев руки в бедра или вытирая рубашкой потные лица, наблюдали, как «Сириус» плавно выходит из гавани. Паруса потрескивали под легким порывистым ветром и через несколько минут уже сверкали ярко-белыми пятнами на сером небе.

Пока корабль медленно двигался, взгляд Кортни снова остановился на «Аргусе», а потом обратился к «Каролине» – она была украшена и подготовлена для празднества, которое должно начаться завтра в полдень и закончиться, когда отдадут швартовы и судно покинет гавань, унося домой Адриана Баллантайна.

Кортни отвернулась от поручней и от соленого ветра, который вызвал слезы у нее на глазах.

Каюта Кортни была меблирована скромно, но удобно. Обстановка состояла из кровати, туалетного столика, комода и умывальника, полок на одной из стен и лоскутного ковра для создания в каюте домашней атмосферы. Ее каюта была одной из пяти, располагавшихся на нижней палубе и предназначенных для пассажиров, готовых заплатить дороже за роскошь жить одному. Большая кладовая внизу, заполненная рядами коек, перевозила тех, у кого было мало денег, и они делили помещение с козами, овцами и цыплятами. Первый помощник Лансинг лично проводил Кортни в ее каюту и подробно рассказал о шести других пассажирах, с которыми она сможет познакомиться за обедом: два американских бизнесмена, возвращающихся домой, пара среднего возраста, которая, как он предполагает, совершала паломничество в Рим, и молодая испанка, путешествующая под присмотром дуэньи.

И тогда наступило время для первого испытания выдержки Кортни. Она с иронией спросила первого помощника, безопасны ли морские пути, ведь у них мало пушек для защиты в случае нападения врага. «Единственные грабители, – заверил он Кортни, – это французы, но сейчас их слишком донимают британские конвои. Корсары? Нет, мисс. Они никогда не забираются так далеко от своих домов на побережье Северной Африки. И к тому же разве вы не слышали, что братьев Фарроу поймали несколько недель назад, а другой банды трусливых воришек, настолько глупых или настолько сильных, чтобы нападать на атлантические рейсы, не существует».