Простите меня, лорд Ротшильд, что я написал Вам столь несдержанно, но то, чем полнится сердце, стремится наружу…

Искренне Ваш,

Джейкоб Г. Шифф».

7 июня В.К. фон Плеве, русский министр внутренних дел, через доктора Каценельсона из Либавы, выразил желание побеседовать с Шиффом, который тогда планировал поездку в Россию. Условия, которые изложил Шифф в связи со своим предполагаемым визитом, так и не были выполнены, возможно, отчасти потому, что за это время Плеве убили, однако они в высшей степени любопытны, так как отмечают уверенность его позиции и нежелание выступать в роли просителя:

«21 июня 1904 г.

Уважаемый доктор Каценельсон!

…Насколько я понимаю, Вы выразили желание, чтобы я приехал в Санкт-Петербург для беседы с его превосходительством фон Плеве по вопросу о мерах, которые следует принять, дабы улучшить положение наших российских единоверцев. Это благородная миссия, от которой мне и в голову не пришло отказаться; можете считать решенным то, что, если предварительные условия, которые я сейчас изложу, будут выполнены, я с радостью приму приглашение вашего министра внутренних дел и приеду в Санкт-Петербург осенью этого года. (Приехать раньше я не могу, поскольку два моих партнера сейчас находятся в Европе.)

Его превосходительство прав в том, что правительство России не может расценивать переговоры по финансовым договоренностям как эквивалент пересмотра юридического положения евреев в России или каких-либо мер в этом направлении. С другой стороны, вынужден напомнить, о чем я уже говорил Вам в Лондоне: нежелание американских денежных рынков размещать ценные бумаги из России и антипатия к России, значительно выросшая здесь в последнее время, вызваны чистым отвращением, какое здесь испытывают к системе правления, которая допускает такие вещи, как недавние кишиневские погромы и дискриминацию… существующую в России.

Евреи в Соединенных Штатах – даже учитывая рядовых иммигрантов из России – принадлежат к числу самых преданных патриотов, самых законопослушных граждан. В Англии евреи – хорошие англичане; во Франции и Германии они хорошие граждане этих стран. Мы, американцы, отказываемся верить, что русские евреи по собственной инициативе способны причинить экономический и политический ущерб своей родине. Нам кажется, что, если евреи и наносят ущерб, то только потому, что их родина – точнее, ее правительство – относятся к ним как к пасынкам…

Но я отклоняюсь от темы. Возвращаюсь к содержанию Вашего письма. Итак, если его превосходительство фон Плеве действительно хочет, чтобы я приехал, он не вправе требовать, чтобы я предстал перед ним как проситель, и не должен говорить (как Вы выразились в письме, адресованном его превосходительству, с которым он согласился), что он готов меня принять; он должен сказать, что хочет, чтобы я приехал, – и приглашение должно быть адресовано мне напрямую. Единственное условие, которое я ставлю, сводится к следующему. Я не могу въехать в страну, которая принимает меня лишь по особому одолжению и которая закрыта для всех исповедующих иудейскую веру, за исключением тех, кому оказывают особое одолжение. Я приеду в Россию, если существующие ограничения против выдачи виз и паспортов для евреев-иностранцев будут сняты. Только после того, как это будет сделано, иностранные евреи смогут въезжать в Россию, не теряя чувства собственного достоинства.

По моему мнению, правительство России окажет самому себе огромную услугу, если воспользуется представившейся возможностью и отменит существующие ограничения по собственной инициативе. Если оно этого не сделает, правительства других стран, особенно наше, в конце концов найдут способы и средства принудить уважать всех своих граждан без исключения. Я хочу приехать как друг российского правительства и надеюсь, что будет возможно выполнить условие, которое я излагаю. В этом случае я увижу в выполнении предложенной Вами миссии благороднейшую задачу моей жизни и посвящу ей все свои силы.

Пожалуйста, если Вы пожелаете и сочтете нужным, покажите мое письмо его превосходительству фон Плеве. Буду очень рад услышать новости по данному вопросу в соответствии с Вашим обещанием.

С наилучшими пожеланиями,

Джейкоб Г. Шифф».

31 июля он снова написал Каценельсону: «В ответ на Ваше письмо могу лишь сказать, что… после внезапной трагической кончины министра фон Плеве положение совершенно изменилось, и, боюсь, к ущербу для наших русских единоверцев, которые и без того подверглись суровым испытаниям. Такой акт насилия, как убийство фон Плеве, почти всегда вызывает сильную реакцию, а поскольку есть все основания полагать, что фон Плеве на своем опыте усвоил очень ценные уроки, способные помочь нашим единоверцам в России, нам очень жаль, что плоды такого опыта после внезапной смерти фон Плеве пропадут напрасно. Можно лишь надеяться, что власти Вашей великой, но теперь такой несчастной страны не только на примере покойного министра, но и на горьком опыте империи усвоят урок: даже величайшие и сильнейшие, будь то отдельная личность или целая империя, не могут грешить и оставаться безнаказанными и рано или поздно высшее правосудие постигнет даже самых могущественных…

Будьте уверены (и можете повторить мои слова господам из Санкт-Петербурга), что, когда и если я смогу оказать реальную помощь в стране, с благополучием которой так глубоко связана судьба шести миллионов моих единоверцев, я готов посвятить себя этой задаче. Но я должен настаивать, как прежде, что Россия должна сделать первый шаг, причем срочно, до того, как этого настоятельно потребует международное общественное мнение. Необходимо ликвидировать существующие ограничения на выдачу паспортов евреям из других стран. Вот единственный способ, каким ее правительство может на деле продемонстрировать свою готовность к смене курса. Вы говорите, что Россия не может предоставить евреям из других стран больше прав, чем она предоставляет своим собственным; однако Вы не замечаете того, что страна также не может принимать для своих подданных законы, неприемлемые больше нигде в мире… Если царь Александр II одним росчерком пера мог освободить миллионы крепостных, которые явно не достигли культурного уровня евреев в России, не должно быть трудности и в том, чтобы дать евреям те же гражданские права, которые предоставлены другим российским гражданам…

Что касается взглядов Вашего министра финансов М. Коковцова, я уже давно знаю, со слов моего друга Эдуара Нетцлина из Парижского и Нидерландского банка, о его искренности и беспристрастности, лишнее подтверждение которым я нахожу в Ваших словах. Наша фирма с удовольствием окажет ему всяческое содействие, но передайте, пожалуйста, что мы сможем работать в таком духе, только когда и если правительство России на самом деле изменит свое отношение к еврейскому вопросу и действительно пойдет на те уступки, о которых его просят. Тогда и только тогда будет возможно найти способ, чтобы открыть американский рынок для российских займов, а поскольку американский рынок год от года все более ширится, обьем российских ценных бумаг, который удастся разместить здесь после перемены условий, с течением времени может только увеличиваться».