Школа легистов берет свое начало от чиновников-администраторов. Она полагается на награды и неотвратимо налагает наказания, тем самым помогая управлению на основе ритуала[1084]. В «И цзине» говорится: «Прежние правители в согласии с этим делали ясными свои наказания и улучшали свои законы»[1085]. В этом ее достоинство. Но если жестокий человек будет осуществлять это учение, то он не будет добиваться изменений путем воспитания, отбросит человеколюбие и любовь, а будет полагаться только на наказания и законы, желая этим добиться порядка, [он] дойдет до того, что ущерб будет нанесен даже родным, пострадает милосердие и оскудеет щедрость.

Школа номиналистов ведет свое начало от чиновников ведомства ритуала. В древности названия и сущности не соответствовали друг другу, ритуал также отклонялся от нормы. Конфуций говорил: «Необходимо исправить имена. Если имена неправильны, то слова не имеют под собой оснований. Если слова не имеют под собой оснований, то дела не могут осуществляться»[1086]. В этом ее достоинство. Но если придирчивый человек будет осуществлять это учение, то он во всем будет выискивать изъяны, пока все не будет разбито вдребезги.

Школа моистов берет начало от храмовых сторожей. Крыши кроют соломой и на стропила берут простые бревна, поэтому ценят умеренность в расходах; заботятся о старцах, поэтому следуют принципу всеобщей любви; отбирают служилых по результатам стрельбы из лука, поэтому ценят умелых; почитают духов предков, поэтому верят в чертей; следуют в своих делах четырем временам года, поэтому отрицают судьбу; смотрят на Небо с сыновней почтительностью, поэтому превозносят единообразие. В этом ее достоинство. Но если неразбирающийся человек будет осуществлять это учение, то, увидев выгоду от умеренности, он на этом основании отвергнет ритуал; он будет отстаивать мысль о всеобщей любви, но забудет о различиях между близкими и дальними родственниками.

Школа дипломатов берет начало от чиновников-посланцев. Конфуций говорил: «Если того, кто знает наизусть все триста песен, отправить посланцем в другие страны, а он не сможет быть находчивым в ответах, хоть знает много [стихов], какой от этого прок?»[1087]. Еще он говорил: «О посланец, о посланец!». Значит, они должны вести дела, опираясь на факты, подчиняться приказам, не поддаваться пустым речам, в этом ее достоинство. Если лукавый человек будет осуществлять это учение, он будет высоко ценить хитрость и ложь и доверие к нему пропадет.

Школа эклектиков ведет свое начало от чиновников-советников, объединяет конфуцианство и моизм, согласует номинализм и легизм, считает, что они нужны для государственного устройства, для управления государя. В этом ее достоинство. Если разболтанный человек будет осуществлять это учение, он будет безудержен в своих симпатиях и у него не будет определенной опоры.

Школа аграрников берет начало от чиновников ведомства земледелия. [Она заботится] о распространении «ста хлебов», усиленно печется об уходе за шелковичными деревьями, чтобы было достаточно одежды и продовольствия. Поэтому «из восьми задач правления первая — это продовольствие, вторая — это товары»[1088], да и Конфуций говорил, что «главное — это прокормить народ»[1089]. В этом ее достоинство. Но если человек из захолустья будет осуществлять это учение, он решит, что не нужно служить совершенномудрым ванам, захочет, чтобы государь и подданные совместно обрабатывали землю, а это противоречит порядку отношений между высшими и низшими.

Школа рассказчиков берет начало от мелких чиновников и создана теми, кто собирал уличные беседы и речи, ведущиеся в переулках, дорожные слухи и рассказы путников[1090]. Конфуций говорил: «Хотя это и мелкое учение, но тут есть и [кое-что] заслуживающее внимания; однако из-за боязни, что это помешает важному, благородные мужи не занимаются им»[1091]. Но их и не пресекают. То, что узнают малосведущие люди из захолустья, собирается ими и не забывается; если можно собрать хотя бы слово, то и оно представляет мнение простонародья.

Всех философов насчитывается сто восемьдесят девять, их сочинения насчитывают тысячу четыреста тридцать четыре главы. Всего существует десять философских школ, но заслуживающих внимания всего девять, и все они возникли, когда путь государя уже измельчал, а удельные князья в своем правлении опирались на силу; поскольку в то время правители понимали добро и зло по-разному, то и методы девяти школ повылезали одновременно, как пчелы; каждая делала упор на что-либо одно, восхваляла то, что считала хорошим, распространяла повсюду свое учение, стремилась к тому, чтобы князья были с ним согласны. Хотя каждая из них учила по-своему и они, похоже, уничтожали одна другую, как вода и огонь, но в то же время они и порождали одна другую; человеколюбие и долг, почтительность и гармония противоречили друг другу, но в то же время и поддерживали друг друга. В «И цзине» говорится: «В Поднебесной к одной цели ведут различные пути, и к одной идее можно прийти ста способами умозаключений»[1092]. Сейчас различные школы все выдвигают на первый план свое главное, до предела используют свои знания и до конца исследуют свои предметы, чтобы разъяснить свои стремления, и хотя у них есть слабости и недостатки, но они едины в основных целях, и все они являются ответвлениями и ручьями от шести канонов. Если их люди встречают просветленного государя или совершенномудрого правителя, то они приходят к согласию и все могут быть его правой рукой. И Конфуций говорил: «Когда ритуал утерян, его ищут в захолустьях»[1093]. Ведь нынешние времена очень далеки от эпохи совершенномудрых людей, искусство Пути разрушено и заброшено, и его уже не связать. Эти девять школ не лучше ли захолустий? И если окажется возможным исправить методы шести искусств[1094] и рассмотреть учения девяти школ, отбросив их недостатки и заимствовав достоинства, то можно будет разобраться и в тьме вопросов...

Хунь тянь и Лин сянь. Чжан Хэн

Знаменитый китайский ученый Чжан Хэн (78-139) был широко образованным человеком, внесшим выдающийся вклад в развитие древнекитайской астрономии, механики, сейсмологии и географии. Чжан Хэн написал ряд работ и создал действующие приборы и механизмы, свидетельствующие о заметном развитии китайской науки и мысли в это время. Он является создателем армиллярной сферы, он же построил тележку-компас с использованием шестеренных передач, соорудил гномон, использовавшийся в качестве солнечных часов, сконструировал прибор для регистрации землетрясений — первый в Китае сейсмограф, вычислил число «пи». Из его трудов, связанных с астрономией, «Хунь тянь и» («Прибор Круглого неба», или «Армиллярная сфера») и «Лин сянь» («Законы [действия] животворных сил»), которые