Какое-то время Виктория не могла оторвать глаз от этого опасного оружия, которое на первый взгляд казалось вполне безобидным. Невольно она вспомнила тот день, когда впервые увидела, как оно действует. Юлиус спокойно ехал впереди нее, как вдруг его лошадь упала на землю. В тот же миг их окружили бандиты. Виктория вздрогнула. Добрый Юлиус! Хоть бы он целым и невредимым добрался до Буэнос-Айреса, рассказал Анне, как все прошло, и передал привет Эстелле и Пако.

— Такая охота может быть опасна, — сказал вдруг Педро и взял Викторию за руку. Женщина сжалась.

— Не один охотник погиб от ударов острых, как бритва, когтей нанду.

Виктория кивнула, но ничего не сказала. Должно быть, речь шла о птице, но здесь были другие птицы, не такие, как в Европе. Они были намного больше. Нанду не могли летать, но очень быстро бегали. Что касалось опасностей охоты, тут все было просто: мапуче нужна была пища. Они все голодали, особенно дети, и никто не мог долго выдержать плач голодного ребенка. В деревне было слишком много голодных детей и слишком мало еды. На этот раз охотникам просто необходимо было вернуться с добычей.

Они все еще стояли рядом с лошадьми, слегка прикрывая им ноздри, чтобы немного приглушить фырканье. Но первые охотники уже крепко сжимали вожжи. Через несколько секунд они запрыгнут на лошадей. Виктория сделает то же самое. Она уже приготовилась вставить ногу в стремя, чтобы быстро вскочить в седло.

В напряжении пронеслись последние секунды, которые словно разорвали воздух, — и в тот же миг весь отряд сидел в седлах. Виктория с удовольствием ощутила под собой мощное тело лошади. Она гордилась тем, что смогла вскочить в седло без посторонней помощи.

«Ты уверена в том, что делаешь?» — без слов, одними глазами спросил ее Педро. Виктория кивнула ему в ответ. «Конечно уверена», — произнесла она одними губами. В его взгляде читалось признание. Ей пришлось взять себя в руки, чтобы не закричать от радости. Виктория была так счастлива, что совершенно не обращала внимания на окрестности. Может быть, она слишком долго ждала от Педро похвалы, и поэтому сейчас ей казалось, что она утопающий, которому бросили наконец спасательную веревку.

Но скоро ей предстояло проверить себя на выносливость тяжелыми испытаниями. Они ехали долго, а впереди все еще не было видно никакой добычи. Повсюду, насколько хватало глаз, было лишь море травы. Голодные охотники казались еще более понурыми, чем обычно. Неужели следопыты ошиблись? Час за часом они все ехали вперед, так казалось Виктории, которая на бескрайней равнине совершенно потеряла счет времени. Вдруг первый охотник издал клич.

В который раз придержали лошадей. Новость передавали по цепочке всей группе шепотом. Забрезжила слабая надежда: следопыты заметили нанду. Виктория вытягивала шею и напряженно вслушивалась. «Нан-ду, нан-ду», — токовали самцы этих птиц. Неужели только Виктория не слышит этих звуков? И вот вновь издалека донеслось: «Нан-ду, нан-ду», — и прокатилось по равнине. Едущий впереди охотник поднял руку, подав знак остальным придержать коней. Мужчины общались с помощью жестов, указывая направление, где находилась предполагаемая добыча. Потом вдруг все пришпорили лошадей, подготовив болеадорас к броску. Нанду были быстрыми. Охотники не имели права допустить ошибку, если хотели добыть мясо на ужин.

Виктория смотрела в том направлении, куда галопом неслись всадники. Сначала она ничего не видела, потом Педро вновь дернул ее за рукав.

— Вон там, — шепнул он еле слышно.

И точно, в высокой траве Виктория заметила маленькую голову нанду. Казалось, птица раскачивалась вместе со стеблями травы. Потом Виктория вновь услышала крик токующего самца.

Теперь и Педро вонзил шпоры в бока лошади. В пампасах загромыхал топот копыт, смешиваясь с дикими воплями. В один миг в безбрежном море травы закипела жизнь. Всадники словно срослись с лошадьми. Виктория, хоть и была хорошей наездницей, теперь изо всех сил старалась удержаться в седле, не упасть и не потеряться в бескрайних пампасах, которые нагоняли на нее страх. С бешеной скоростью птицы бросились наутек.

Еще никогда Виктория не видела эту странную птицу так близко. Педро много рассказывал о том, как выглядят нанду, чем они питаются и как быстро бегают. А бегали они действительно невероятно быстро! Наконец одному из охотников удалось оказаться в удобной для броска позиции. И тут же в нанду полетели болеадорас. Птица метнулась в сторону. Виктория затаила дыхание. Сначала ей показалось, что охотник промахнулся и упустил добычу. Вдруг нанду споткнулся и упал на землю. Еще до того, как лошадь остановилась, охотник радостно спрыгнул и поспешил к добыче. Он перерезал птице горло одним ударом. Виктория придержала лошадь, и, хотя она думала только об успешной охоте, ее сердце выпрыгивало из груди. Гордая птица, которая, казалось, вот-вот ускользнет, теперь лежала мертвой. У Виктории внутри все сжалось, однако она понимала, что сегодня тоже не останется голодной. Она будет есть, потому что голодна. Все они ужасно голодали.

Наконец-то снова появилось мясо, и Виктория была убеждена в том, что еще никогда не ела ничего вкуснее. До этого момента она знала только о красивых перьях нанду, из которых изготовляли прекрасные украшения. Теперь же она видела в птице лишь источник пищи. Маленький Пичи взволнованно рассказывал ей о том, как высоко ценятся яйца нанду. Но и мясо птицы оказалось очень вкусным. Оно было похоже на мясо индейки. Мужчины наполнили выпотрошенную тушку птицы горячими камнями и таким образом приготовили ее.

Наконец-то наевшись досыта, Виктория присела у костра и погладила рукой бурые перья нанду, напоминавшие на ощупь мягкий ковер, — они были содраны вместе с кожей. Педро рассказал ей, что косточки нанду мапуче используют как иглы. Виктория взяла одну из них и с удивлением коснулась острого кончика.

«Совсем как настоящая игла!» — подумала она.

Виктория чертовски устала. Обратная дорога заняла много времени, но Пичи и его сестра Сужай сидели рядышком и ждали новых историй об охоте. Пире, мачи и Педро тоже присоединились к ним и улыбались, а дети задавали все новые и новые вопросы. С того дня, когда подрались Педро и Нагуель, остальные мапуче стали относиться к чужакам дружелюбнее. Виктория узнала, что мачи могут быть не только женщины, но и мужчины, только назывались они шаманами.

— Виктория, расскажи, расскажи еще раз, как поймали птицу, — просил Пичи, а Сужай добавляла:

— Ты тоже бросала болеадорас?

Виктория, улыбнувшись, покачала головой.

— Тебе понравилось? — допытывалась Сужай.

Виктория снова покачала головой. С тех пор как она съездила с мужчинами на охоту, девочка не отходила от нее ни на шаг. От Пире Виктория узнала о том, что Сужай — племянница Нагуеля и Негуена. Девочка, очевидно, сама очень хотела поехать на охоту, но старший брат не воспринимал ее всерьез. Малышка снова и снова просила рассказать, как летели каменные метательные шары.

— Завтра я сама попробую бросить болеадорас, — шепнула она Виктории.

Виктория обрадовалась, когда мать Сужай забрала уставших детей и уложила их в постель. У нее было такое впечатление, что она вот-вот свалится с ног, но когда Педро взял ее под руку и увел с собой, Виктория не сопротивлялась.