Ненависть, злоба, ревность охватили Павла. Глаза молодого человека вмиг стали ледяными и суровыми. Он смотрел на камень, ощущая, что ярость клокочет в нем все сильнее и сильнее. Он не мог вытравить из своих мыслей, тот факт, что она провела ночь с Самойловым. Это осознание и воспоминание жгло его сердце день и ночь, словно каленым железом. Прекрасный зеленый изумруд впитывал его мощную темную энергию, переливаясь всеми цветами радуги. Павел так сильно сжал руку, в которой находилась брошь, что не заметил, как острый конец застежки впился ему в ладонь. Почувствовав боль, Корнилов резко разжал руку. Его алая кровь испачкала камень. Павел выругался и, достав носовой платок, обернул пораненную ладонь.

— Она все равно будет принадлежать только мне… — прошептал как заклинание Корнилов и, убрав в карман ее брошь, глухо выдохнул, нервно дергая поводья жеребца.

В тот день, когда она вытащила его из кабинета Бонапарта, ему показалось, что между ними все еще можно было вернуть. И последующие дни, когда она ухаживала за ним, перевязывала его, Корнилов явственно заметил ее неравнодушное отношение к себе. Тогда он надеялся на лучшее. Но тот арест и ее измена, вновь возвели между ними мосты непонимания и холодного отчуждения. И добился только того, что Лиза вообще перестала разговаривать с ним, и даже не смотрела в его сторону, словно он был противен ей.

Теперь, спустя две недели после ее измены, этот возмутительный жуткий поступок Лизы хоть и казался Павлу чудовищным, но все же его сердце постоянно искало повод простить ее. Его любящее сердце и страдающая душа требовали присутствия Лизы рядом. За эти долгие мучительные две недели Корнилов осознал, что любовь к молодой женщине настолько всецело завладела его существом, что он готов был простить ее измену, только бы она вновь взглянула на него ласковее.

— Мой герой, вы совсем позабыли меня, — прошептала тихо Шарлотта д’Эстен, подъезжая на мышастой лошади к Павлу. Молодой человек промолчал на ее приветствие, даже не взглянул на нее. — Вы не поздороваетесь со мной? — уже капризно заявила Шарлотта.

«Как эта женщина надоела. Когда она, наконец, оставит меня в покое?» — недовольно подумал Павел и повернулся к ней. Он прекрасно знал, что Шарлотта более не располагала сведениями нужными для их тайного дела, оттого общение с ней было бесполезной тратой времени. Корнилов не виделся с ней уже более месяца.

— Доброе утро, — кисло сказал он, безразлично смотря сквозь нее.

— Почему вы так холодны со мной? — не унималась Шарлотта и положила свою руку на его бедро. Павел посмотрел на ее руку ледяным взором.

— Мадам, не надо так рьяно навязывать свое общество. Вы мне не интересны, — произнес Павел, чеканя каждое слово. — И уберите руку.

Шарлотта словно ошпаренная отдернула руку. Еще никто так не обходился с ней. Она зло прищурила глаза и процедила:

— Это из-за этой зеленоглазой девицы, вашей жены, вы так переменились ко мне?

— Вас это не касается, — пожал плечами Корнилов.

— Я так и думала, — ядовито заметила Шарлотта. — Ваш взгляд, направленный на нее слишком красноречив. Но хочу вас уверить — вы ей не нужны! Ибо около нее кружат более важные птицы и уж слишком угодливые возлюбленные.

— Это ваши глупые домыслы, мадам, — хмуро заметил Корнилов, вновь переведя на д'Эстен недовольный ледяной взгляд.

— Так знайте, ваша жена изменяет вам! — воскликнула запальчиво Шарлотта.

— Что вы сказали? — опешив, спросил Павел, непонимающе уставившись на д’Эстен. Лицо его потемнело.

— Ваша драгоценная женушка, вам изменяет!

— Приведите доказательства, мадам, — сказал зло Павел. — Или я заткну ваш поганый рот.

— Фи! — почти завизжала Шарлотта. — Вы не только не воспитаны, но еще и слепы! Почти каждый день она встречается с месье Самойловым, адъютантом русского посланника в кафе «Прокоп» или в Тюильри. Весь Париж об этом болтает.

Лишь мгновение Павел переваривал гадкие слова Шарлотты. Действительно сегодня Лиза не поехала на охоту, на которой ему надо было непременно быть. И в записке через дворецкого она отписала ему, что будет занята. Павел отчетливо видел, как она около десяти уехала на карете куда-то.

Корнилов резко рванул своего жеребца за уздцы и поскакал прочь из леса, направляясь в сторону Елисейских полей.

Галопом Павел пронесся по Новому мосту, едва не сбив с ног нескольких прохожих, устремляя коня по дороге к Латинскому кварталу. Он свернул вправо и остановил вороного рядом с кафе с вывеской «Прокоп». Увидев экипаж графини де Майи, он понял, что Шарлотта не солгала. Он заплатил несколько ливров, сидящему на тротуаре бедному мальчишке, за то, чтобы тот доставил его жеребца в особняк тетки. И стремительно направился к входу в кафе. Резко распахнув дверь, Корнилов вошел в помещение и отметил за столиками многочисленных посетителей. Оглядев зал, он сразу заметил Лизу в прелестном персиковом платье и Самойлова в синей форме. Молодые люди сидели за столиком у дальней стены и мило беседовали. Павел подошел к ним. Взяв стул, стоявший неподалеку, Корнилов шумно поставил его между молодыми людьми и ехидно осведомился:

— Вы позволите?

Увидев, Корнилова Лиза задрожала.

— Что вам угодно, Корнилов? — с вызовом спросил Алексей.

Увидев на лице Павла злое, хмурое выражение она инстинктивно почувствовала, что, сейчас, произойдет нечто неприятное. Развалившись на стуле, Павел проигнорировал слова Самойлова и, вперив на Лизу пронзительный взор, как-то зловеще заметил:

— Насколько я помню вы моя жена, Елизавета Андреевна. А благовоспитанная жена не встречается втайне от мужа с другими мужчинами.

Павел говорил по-русски, чтобы посетители не поняли их разговора.

— Это всего лишь встреча двух друзей, — парировал напряженно Алексей, положив руку на портупею с саблей.

— Неужели?! — воскликнул Павел. Посетители кафе, сидящие рядом заинтересованно посмотрели на них. — Я уже предупреждал Елизавету Андреевну, чтобы она вычеркнула вас из круга своих друзей! А она, видимо, испытывает мое терпение.

— Сударь, — начала Лиза, обращаясь к Павлу по-русски. — Мы всего лишь пили кофий.

— А вам следует помолчать, сударыня, — оборвал ее жестко Павел, недовольно глядя на молодую женщину. Под его тяжелым взглядом она вся сжалась. Павел с шумом встал. Не спуская горящих глаз с Лизы, он по-французски приказал. — Мадам, мы уходим.

— Я еще не доела пирожное, — начала непокорно Лиза, так же по-французски.

— Полакомитесь в другой раз, — процедил Павел, говоря уже через сжатые зубы. Лиза видела, что он нервно стучит перчаткой по бедру. Понимая, что скандал на людях не нужен, она встала.

— Но позвольте! — воскликнул возмущенно Самойлов и тоже вскочил на ноги. Очень тихо, дабы не услышали чужие уши, Алексей по-русски с вызовом заявил. — Мы прекрасно знаем, что вы не имеете права приказывать Елизавете Андреевне, ибо она вам ни…