— Я ушел еще ночью. Все получилось. И свидетель не заговорит. Он умер сегодня в лазарете от полученных ран.

— Как жаль, — пролепетала Лиза серьезно. — Я так вам благодарна, Алексей Григорьевич.

— Алексей, — велел ласково он. — Прошу называйте меня просто по имени, Лизонька, это так интимно.

— Да, Алексей, — сказала она и уже искренне улыбнулась молодому человеку, думая только о том, что Корнилов спасен. Ее душа ликовала. Молодой человек нашел ее губы и начал целовать ее. Но Лизе не хотелось этого. Ее пронзило неистовое желание, тотчас, уйти отсюда. Ощутив ее холодность, он оторвался от ее губ и глухо проникновенно спросил:

— Вы станете моей женой?

Лиза напряглась и подумала о ребенке, которого носила под сердцем. Да ее положение еще не было заметно. Но ребенок Корнилова уже жил в ее чреве и не учитывать этого факта, было нельзя. Она должна была сказать Алексею о ребенке.

— Я люблю вас более всего на свете, — продолжал Самойлов, прижимая ее легкое тело к себе. — Эта ночь связала нас навеки, я знаю. Отныне, вы моя возлюбленная, моя жена, моя радость…

Это последнее слово больно резануло по Лизе. Она ощутила во рту горечь. Именно так: «моя радость» называл ее Корнилов когда-то. Именно ему, она когда-то давно отдала свое сердечко. Именно его ребенка она носила, ныне, под сердцем. Именно его, она спасала этой трагичной роковой ночью.

— Мне надо подумать, Алексей, — произнесла тихо Лиза, отводя взор в сторону. Она не смотрела ему в глаза, поскольку боялась, что Самойлов прочтет в ее взгляде всю правду. — К тому же наша миссия с Корниловым не окончена.

— Вы правы. Сегодня к полудню его должны отпустить. У военного ведомства нет более доказательств причастности Корнилова к этому щекотливому делу. К тому же я узнал еще одно обстоятельство. Графиня де Майи сегодня поутру была на аудиенции у Наполеона, и просила за племянника. И вот итог всего: Бонапарт подписал приказ о незаконном задержании Корнилова. Нас русский посланник Карло Поццо, лично поедет за ним в тюрьму. Если успею, то я тоже буду сопровождать его. Дело, однако, непростое, задета честь нашей страны, — уже высокопарно добавил Самойлов.

— Радостная новость, — кивнула Лиза. — А теперь, Алексей, мне надобно домой. Наверное, графиня потеряла меня.

— Но я думал, вы пообедаете со мной, — печально заметил Самойлов.

— Вы же понимаете, все должно оставаться в тайне. Для всех я жена Корнилова. Вы же не хотите, чтобы наша миссия провалилась?

— Но как долго это будет продолжаться? Я не смогу спокойно смотреть, как Корнилов играет роль вашего мужа.

— Вы верно заметили это лишь роль. К тому же я думаю, что скоро все закончится. Ибо насколько я знаю, переговоры между союзниками окончены и вскоре начнутся военные действия. Вряд ли они будут тайной. Я намереваюсь отписать Горчакову о том, что хочу вернуться в Россию как можно скорее.

— Вы правы. Я буду ждать, сколько нужно, моя любовь. А после всего этого фарса, мы обязательно обвенчаемся.

— Мне пора идти, — сказала Лиза и улыбнулась ему.

— Когда я снова увижу вас? — спросил на прощание Самойлов. Она отметила грусть в его глазах.

— Я напишу вам.

— Я буду с нетерпением ждать.

Итак, Лиза покинула особняк Самойлова около десяти утра. Мысли и чувства молодой женщины были в смятении, и она не смогла сразу поехать в дом графини. Оттого, она отправилась прогуляться в небольшой парк, который простирался недалеко от Нотр-Дам. Там Лиза очень долго сидела на ажурной скамье и мучительно думала о будущем. Ее жизнь запуталась. И она никак не могла распутать этот клубок. Она была беременна от Корнилова, но не знала, как ему об этом сказать. Она вступила в связь с Самойловым, который любил ее, но отчетливо осознавала — ее сердце холодно к нему. Она любила Павла, но должна была его забыть. Все было так сложно. За этот час Лиза решилась только на одно. Рассказать всю правду о ребенке Самойлову, и если любовь Алексея достаточно сильна, чтобы выдержать этот удар и после этого он по прежнему захочет на ней жениться, то после возвращению в Россию она выйдет за него замуж. Да она не ощущала к Самойлову любви и страсти, как к Павлу, но по крайне мере к Алексею она испытывала благодарные добрые чувства. Он же любил ее, обожал. Возвращаясь в дом графини де Майи, Лиза думала, что она смогла бы построить хорошую семью с Самойловым.

Лиза прикрыла глаза, наслаждаясь покоем и теплом воды, сидя в просторной удобной ванне. До сих пор она ощущала неприятный озноб во всем теле от воспоминаний о прошедшей ночи. Да, ласки и страсть Самойлова ей не были противны, но отчего-то хотелось смыть прикосновения Алексея со своего тела. К тому же горячая вода расслабляла ее настолько, что даже ее напряженные гнетущие мысли стали оставлять ее.

Когда дверь в ванную комнату резко ударилась об стену, Лиза от неожиданности подскочила в воде, невольно распахнув глаза.

Корнилов ворвался в маленькую комнату и остановился у края ванны. Он был в грязной одежде и взлохмаченный.

— Где вы провели эту ночь, сударыня?! И что это за «ночь любви», о которой упоминал хлыщ Самойлов?! — проклокотал над ней Корнилов. Лиза в ужасе округлила глаза, подумав про себя: «Неужели Алексей так глуп, что рассказал все Корнилову? Нет, он не мог не подумать о последствиях. Или он сделал это намеренно? Может он назло рассказал Павлу об этом, чтобы задеть его?». Она скрестила руки на груди, пытаясь прикрыть свою наготу от горящего взора молодого человека.

— О чем вы? — произнесла глухо Лиза, придя, наконец, в себя и осознавая, что Павел выломал дверной замок и бесцеремонно ворвался в ванную комнату.

— Я требую ответа! — зарычал молодой человек. — Этот мерзавец заявил, что эту ночь вы провели с ним! И отныне он имеет на вас все права!

— Я не хочу ничего вам объяснять и тем более говорить с вами, — произнесла она устало в ответ и прикрыла глаза.

— Не уйду до тех пор, пока не услышу всю правду! — выпалил Корнилов, приблизившись к ванной на минимальное расстояние.

— Боже, как же я устала от всех вас… — пролепетала Лиза несчастно и вновь открыла уставшие печальные глаза. Она тут же столкнулась с его яростным диким взором.

— Вы что же позволили ему все?! — прохрипел он над ней.

— Пойдите вон… — тихо пролепетала Лиза. Она ощущала, что на ее душе итак было гадко и мерзко из-за того, на что ей пришлось пойти, дабы спасти его. А он еще решил доконать ее своими претензиями. Она несчастно вздохнула, не в силах видеть бешенство, написанное на невменяемом лице Павла. И теперь, она менее всего была готова выслушивать его обвинения.

В следующий миг, Корнилов наклонился над нею, и бесцеремонно жестко схватив Лизу за плечи ладонями, почти выволок молодую женщину наполовину из воды. Обжигая ее лицо, горячим срывающимся дыханием, он процедил:

— Вы скажете! И немедля! Вы были близки с Самойловым? Говорите!