бесспорная, что приходится лишь удивляться, как ведение войны еще не было запрещено общечеловеческими договорами, хотя можно спорить по отдельным пунктам их содержания. Проблематично, конечно, должно ли и общество иметь право распоряжаться жизнью отдельного человека, допустимо ли неодинаково осуждать разные виды войн, ведь пока существуют государства и нации, готовые беспощадно уничтожать другие, те обязаны готовиться к войне. Однако все эти вопросы мы намерены быстро отставить в сторону, они не являются предметом обсуждения, к которому Вы меня пригласили. Моя цель несколько иная: я уверен, что главной причиной нашего чувства неприятия войны является то, что мы не можем чувствовать иначе. Мы – пацифисты, потому что должны быть таковыми по организмическим причинам. Поэтому нам легко подтвердить нашу позицию аргументами.

Без пояснений это, пожалуй, понять не удастся. Я имею в виду вот что: с незапамятных времен через человечество проходит процесс развития культуры (знаю, что другие люди охотнее называют это развитием цивилизации). Ему мы обязаны всем лучшим, сформировавшимся в нас, и доброй частью того, от чего мы страдаем. Его причины и начала весьма смутны, его исход неизвестен, легко уяснить себе только некоторые его свойства. Возможно, он ведет к вымиранию рода человеческого, ибо причиняет вред сексуальной функции и далеко не одним способом, и уже сегодня неокультуренные расы и отсталые слои населения размножаются быстрее, нежели высококультурные. Возможно, этот процесс сопоставим с одомашниванием некоторых видов животных. Несомненно, он несет с собой физические изменения. Люди еще не свыклись с представлением, что развитие культуры представляет собой сходный организмический процесс. Однако сопровождающие культурный процесс психические изменения бросаются в глаза и не вызывают сомнений. Они заключаются в смещении целей влечений и в ограничении побуждений. Ощущения, доставлявшие удовольствие нашим далеким предкам, стали для нас безразличными или даже непереносимыми. Существуют организмические основания для изменения наших требований к эстетическим и этическим идеалам. Из психологических свойств культуры наиболее важными представляются два: усиление интеллекта, начинающего господствовать в жизнедеятельности влечений, и интериоризация агрессивной склонности со всеми ее полезными и опасными свойствами. В таком случае психические установки, к которым нас понуждает культурный процесс, противоречат войне самым разительным образом, поэтому мы обязаны возмущаться ею, мы ее теперь просто не выносим. И это не чисто интеллектуальное или эмоциональное отвержение, у нас, пацифистов, это конституционное неприятие, своего рода идиосинкразия наивысшей степени. И правда, похоже, что эстетическое осуждение войны занимает не меньшую часть ее отвержения, чем ее жестокость.

Как долго нам придется ожидать, чтобы и другие люди стали пацифистами? На это нельзя дать ответ, но, возможно, не является утопическим вариант, при котором влияние двух этих факторов, культурной установки и оправданного страха перед последствиями будущей войны, положит ей конец в обозримом времени. Мы можем только гадать, какими путями или объездными дорогами это осуществится, и сказать лишь одно: все, что способствует развитию культуры, работает еще и против войны.

Ваш

Зигмунд Фрейд

Примечания

Будущее одной иллюзии

Die Zukunft einer Illusion, 1927

Хотя отец Фрейда был человеком верующим, он не видел необходимости прививать сыну религиозные убеждения. А поскольку мировоззрение юного Зигмунда формировалось в последней трети XIX века, когда в образованной части общества быстро и почти безоговорочно утверждалось естественно-научное мышление с преобладанием материалистических и атеистических ценностей, неудивительно, что уже в старших классах гимназии юноша стал принципиальным атеистом, отвергающим не только религию родителей, но и любую ее форму вообще. Когда же в ходе создания психоанализа он обнаружил, как ему представлялось, сходство религиозных обрядов с навязчивыми действиями невротиков из числа своих пациентов, то задумался, видимо, о возможности освободить человечество от религиозных иллюзий, а саму религию, сдерживающую развитие критического мышления, заменить сугубо научным мировоззрением.

На склоне жизни, в 1927 г., он пишет «Будущее одной иллюзии» – книгу, вышедшую как бы из-под пера воинствующего атеиста, но весьма умозрительную и спорную. Фрейд и сам не раз отзывался о ней довольно критически.

Она состоит из трех частей. В первой (гл. I–II) автор коротко излагает свои взгляды на культуру в целом. Во второй (гл. III–IV) – рассматривает религию вообще и ее функции в культуре. В наиболее пространной третьей части (гл. V–VIII) он рассуждает о будущем религии и выносит ей приговор: религия есть невроз человечества и раньше или позже она будет изжита как косное и архаичное воззрение на мир.

Перевод выполнен по изданию: Freud S. Die Zukunft einer Illusion. Leipzig-Wien, Internat. Psychoanal. Verlag, 1927.

С. 44. …постепенно внешнее принуждение интроецируется… – Интроекция (Introjektion) – буквально «овнутрение», иначе говоря, включение индивидом в свой внутренний мир образов, воззрений, установок и т. п. Термин введен в оборот в качестве антипода «проекции». В психоанализе обозначает бессознательный механизм, являющийся важной частью идентификации – отождествления себя с другим человеком, историческим или художественным персонажем.

С. 45. Упрочение этого Сверх-Я… – Сверх-Я (нем. Über-Ich, англ. Super-Ego) – одна из трех инстанций внутреннего мира личности, интроецировавшая запреты и рекомендации родителей, а также других авторитетных лиц. Две другие – Я (регулятор осознанных действий человека) и Оно (энергетическая движущая сила первых двух). По отношению к Я Сверх-Я выполняет роль судьи или цензора и обеспечивает соблюдение человеком моральных норм и требований культуры. Одна его часть – совесть — определяет, чего ему делать нельзя (при нарушении запретов возникает чувство вины), вторая – идеалы Я — задает направление саморазвитию личности.

Мера же интериоризации отдельных запретов влечений… – Интериоризация (Interiorisation) – процесс формирования внутрипсихических структур путем усвоения форм социальной деятельности, бытующих представлений и идей. Например, превращение умения считать на пальцах или палочках в счет в уме. Важна роль этого процесса при формировании компонентов Я и Сверх-Я.

С. 47. Удовлетворение… обладает, таким образом, нарциссической природой… – Термин нарциссизм (Narzissmus) произведен от имени героя греческой легенды Нарцисса, увидевшего в воде свое отражение и влюбившегося в него. В самом простом и широко известном смысле обозначает любую форму самовлюбленности, на языке же психоанализа это «сосредоточение либидо на собственном Я».

С. 52. …двум своим родителям, которых они – и не без оснований – побаивались, особенно отца… – Фрейд имеет в виду выдвинутое им в работах 1910–1914 гг. представление о комплексе Эдипа (греческого легендарного царя, убившего, не подозревая этого, своего отца и прижившего с матерью нескольких детей) – сложном комплексе детских чувств любви и враждебности к своим родителям, существующим у детей 3–5 лет. Этот комплекс признается в психоанализе важным фактором развития индивида. В отношении девочек некоторые психоаналитики применяют термин «комплекс Электры». Электра – дочь Агамемнона, царя, возглавлявшего греков в войне с Троей, и его жены Клитемнестры, убившей своего царственного супруга после его возвращения из похода. Позднее Электра побудила своего брата Ореста отомстить, убив мать. В книге «Тотем и табу» Фрейд заметно