Он покачал головой:

– Спасибо за добрые намерения. Но все мои расходы оплачивает храм.

– Но…

– Нет. Я не могу принять то, о чем вы говорите. Пожалуйста, давайте прекратим ненужный разговор. – Он пожал мне руку и добавил: – До свидания. Если встанете на эту транспортную ленту, она доставит вас к Центральной канцелярии. – Он помедлил. – Если почувствуете, что начинаете уставать, – возвращайтесь. Согласно «Контракту об опеке», вам положено еще четыре дня на восстановление сил и переориентацию – без дополнительной оплаты. Не грех этим воспользоваться. Можете приходить и уходить, когда вам заблагорассудится.

– Спасибо, доктор, – усмехнулся я. – Можете держать пари – я не вернусь. Разве что приду когда-нибудь повидать вас.

Я сошел с ленты у Центральной канцелярии. Зашел в здание и объяснил администратору, кто я. Мне был вручен конверт; в нем была записка с номером телефона миссис Шульц. Я еще не позвонил ей, потому что не знал, кто она. В храме не разрешалось посещать «воскресших» или звонить им без их согласия. Едва взглянув на записку, я засунул ее в блузу и при этом подумал, что напрасно я сделал «Феноменального Фрэнка» таким ловким. Раньше администраторами были хорошенькие девушки, а не машины.

– Пожалуйста, пройдите сюда, – произнес администратор. – Вас хотел повидать наш казначей.

Что ж, я тоже хотел его повидать, поэтому направился, куда мне указали. Желал бы я знать, сколько сейчас загребу! Я поздравил себя по поводу того, что всадил все денежки в акции, а не оставил их просто храниться на банковском счете. Конечно, во время Паники 1987 года стоимость акций упала, но сейчас они снова должны подскочить в цене. Я знал, что по крайней мере два моих пакета стоили сейчас кучу денег, – я вычитал об этом в финансовом разделе «Таймс». Газету я захватил с собой, подумав, что, может, еще придется заглянуть в нее и навести кое-какие справки.

Казначей оказался человеком, а не роботом и даже выглядел, как положено казначею. Мы обменялись быстрым рукопожатием.

– Здравствуйте, мистер Дэвис. Моя фамилия – Дафти. Садитесь, пожалуйста.

– Здрасте, мистер Дафти! – бодро ответил я. – Думаю, не отниму у вас много времени. Только один вопрос: моя страховая компания ведет расчеты через вас или я должен обратиться в их ближайшее отделение?

– Садитесь же, прошу вас. Мне нужно кое-что объяснить вам.

Я уселся. Его помощник (все тот же добрый старый «Фрэнк»!) положил перед ним папку, и он продолжил:

– Здесь первые экземпляры ваших контрактов. Желаете взглянуть?

Я желал, и даже очень. Полностью придя в себя ото сна, я то и дело скрещивал пальцы от сглаза – мне не давала покоя мысль, что Белл нашла-таки способ добраться до чека. Правда, чек заверен и его намного труднее подделать, чем обычный, но Белл была умная девочка.

Я с облегчением обнаружил, что все передаточные надписи в порядке. Естественно, не было контракта на Пита и документов, где шла речь об акциях «Горничной». Скорее всего, Белл их просто сожгла, чтобы избежать лишних осложнений. Я придирчиво осмотрел с десяток документов, в которых она исправила название «Компания „Взаимная гарантия“» на «Главная страховая компания Калифорнии».

Несомненно, она была мастером своего дела. Возможно, эксперт-криминалист, вооруженный микроскопом, методами стереохимического анализа и так далее, доказал бы, что каждый из этих документов – подделка, но мне такое не под силу. Интересно, справилась ли она с заверенным чеком? Печать и подпись на обороте стереть невозможно, потому что чеки печатаются на особой бумаге. Впрочем, совсем не обязательно, что она пользовалась стирательной резинкой, – ведь то, что один придумал для блага, другой исхитрился использовать во зло… а Белл очень хитра.

Мистер Дафти прокашлялся; я оторвался от бумаг:

– Расчет со мной будет произведен здесь?

– Да.

– Не вникая в подробности – сколько мне причитается?

– Мм… Мистер Дэвис, прежде чем перейти к вопросу о расчетах, мне хотелось бы обратить ваше внимание еще на один документ… и на еще одно обстоятельство. Перед вами контракт между нашим храмом и «Главной страховой компанией Калифорнии»; в нем говорится об условиях вашего «холодного сна» и возвращения к нормальной жизни. Прошу заметить, что все оплачено заранее. Это делается в ваших и наших интересах, поскольку таким образом обеспечивается защита прав клиента, пока он физически беспомощен. Денежные средства – все средства, на основе постановления судебных инстанций, в чью юрисдикцию входят такие дела, – помещаются на депонент и выплачиваются храму поквартально как оплата вашего пребывания здесь.

– Ясно. Звучит неплохо.

– Верно. Таким образом, клиент защищен во время сна. Теперь вам должно быть ясно, что храм является самостоятельным акционерным обществом и не имеет отношения к вашей страховой компании; контракт между ней и храмом предусматривает только оплату наших услуг, мы не несем ответственности за управление вашим капиталом.

– Мистер Дафти, к чему вы клоните?

– Есть ли у вас какие-нибудь активы, кроме тех, что вы доверили «Главной страховой»?

Я задумался. Когда-то я владел автомашиной, но бог знает, где она теперь. Я снял все деньги со своего счета в Мохавском банке в самом начале моего запоя, а в тот день, закончившийся посещением Майлза, когда я отключился после укола наркотиком, у меня наличных было долларов тридцать-сорок. Не в моих правилах было копить добро, ну а книги, кой-какая одежда да логарифмическая линейка наверняка давно уже пропали.

– Нет, ничего нет. Даже автобусного билета в кармане не завалялось.

– Тогда – мне очень неприятно сообщить вам об этом – у вас не осталось ничего.

Я подождал, пока моя голова завершит круг и зайдет на аварийную посадку.

– Что вы имеете в виду? Некоторые акции, в которые я вложил деньги, сейчас в цене. Я сам видел. Вот тут ясно напечатано. – Я достал номер «Таймс», доставленный мне вместе с завтраком.

Он покачал головой:

– Очень сожалею, мистер Дэвис, но у вас нет никаких вкладов. «Главная страховая» разорилась.

Я почувствовал слабость – хорошо, что он заставил меня сесть.

– Как же это случилось? Из-за Паники?

– Нет-нет. Они разорились в результате краха группы «Мэнникс»… Вы, конечно, не можете этого знать. Все произошло уже после Паники, но, конечно, под ее влиянием. «Главная страховая» устояла бы, если бы ее регулярно не обирали… потрошили… доили звучит слишком вульгарно. Если бы это было обычным хищением, что-то, может, и удалось бы спасти. Но это было не так. И когда все раскрылось, от компании осталась только пустая оболочка. А люди, виновные в крахе, оказались вне экстрадиции. Гм, может, вас утешит, что при наших нынешних законах такое вряд ли случится.

Нет, меня его сообщение не утешило. Кроме того, я не разделял его уверенности. Мой старик утверждал, что чем запутанней закон, тем больше возможностей для всяких мерзавцев. А еще он говаривал, что мудрый человек должен быть готов в любое время бросить свой багаж. Интересно, сколько раз мне придется оставаться на бобах, чтобы прослыть мудрым?