Сергей неуверенно встал, а Антон, ликуя и немного красуясь, открывал нараспашку тяжелую броню.

— Заходи!

Дежурные, еще не веря, подходили, приглядывались, мялись, несмело улыбались, быстро взглядывали на Антона и поспешно отводили глаза — пурпурные у многих отшибли понятие о чести и достоинстве. Зажатые, подозрительные, недоверчивые люди просто боялись. Кто — обмана, кто — наказания. В ком-то поселился «страх вообще» — как бы чего не вышло…

— Ну и чего вы ждете?! Я к вам не в гости пришел! Жилин там такую бурю организовал — купол полощет! Уходить надо!

Сергей Никольский первым залез в скафандр.

— А как его?..

— Просунь руки в рукава и сожми в кулак!

Скафандр Никольского закрылся.

— Мониторы видишь?

— Только вокруг темно…

— Подбородком нажми клавишу, красную! Нажал?

— Ага!

— Скажи: «Боевой режим»!

— Боевой режим!

Никольский в броне неуклюже обошел пульт с похныкивающим пурпуром, пошевелил руками, согнул их в локтях, присел пару раз. Хотел крутануться на пятке и чуть не рухнул. Видя такое дело, коллеги Никольского скопом бросились к свободным БК.

— Сергей! — спросил Антон по внутренней связи. — А Ира где?

— Дома осталась, — мрачно сказал Никольский, — наверное…

— Идем! — решил Антон. — Всем включить дополнительный режим! Скажите: «Лидинг»!

— «Лидинг»! — сказали дежурные вразнобой.

Стуча и грюкая, БК перестроились — теперь за восемью «полными» скафандрами впритык топали по две пары пустых. Антон вел отряд и улыбался — страхи сгинули, он возвращался домой. К своим. Со своими.

А буря наседала. За куполом — сплошная муть и бурление. Черным-черно. Облачная мельница отражалась в куполах, как в кривых зеркалах. Ветер уже не выл, не ревел даже — он грохотал, сотрясая техкупол. Тот приседал, его плющило и вдавливало, шатало и трясло. С зудящим визгом по прозрачному колпаку поползла мутная белесая полоса, потом еще одна и еще. Линии максимальных напряжений сошлись на макушке купола.

— Смотрите! — крикнул чей-то голос.

Густо-лиловая туча просела, подалась к поверхности крутящейся воронкой, и вот грозный ветроворот загулял вокруг техкупола, вбирая в себя пиратскую эскадру. Боты елозили по площадке, валились, переворачивались, а потом их затягивало, как искры в печную трубу. Тяга была отличная.

— Торнадо! Бежим!

— Куда бежать-то?!

— Ух, щас будет!

— За мной!

Антон широко зашагал к павильону подземки.

— Нас ждут в переходе! — крикнул он.

— Пурпуры! Вон, глянь!

Из тревожного рукава выскочили несколько исполнителей с лучеметами наперевес. Увидели марширующих в БК и залегли.

— Ну и хрен с ними! — бодро заключил Никольский.

— Ты туда посмотри!

Антон завертел головой. Из грузового тамбура вывернула самоходка-самоделка с лазерной пушкой. Оператор прятался в коробчатой кабинке, неровно заделанной серым абляционным материалом. Ребристый ствол задрался и выстрелил. Ослепительный луч перебил решетчатую мачту осветителя, вырос оранжевый куст окалины и рассыпался кучей рубиновых окурков. Мачта грохнулась, пробив пластиковую стену какого-то бокса.

— Ложись! — крикнул Антон. Он с отчаянием подумал, что до своих он так и не доберется — ни сегодня, ни завтра, никогда. Ствол опускался… И тут не выдержал купол. Отвратительный скрежет переборол даже грохот ветра. Громадный волдырь выдулся на прозрачном колпаке, помутнел и лопнул. Мгновенная разгерметизация походила на взрыв. С оглушающим громом заполоскал прорванный свод. Пушку опрокинуло, залегшие пурпуры отползли в рукав. Пыль, мусор, вырванные с корненожками «синие насаждения» подняло, завертело и вынесло в брешь. Ветер терзал купол с яростью, как злая собака башмак, — гнулись мачты, листы пластметалловой кровли срывало легко, словно присохшие горчичники.

— К подземке! — проорал Антон, как только до него дошло, что лазерный огонь никто по ним открывать не собирается. Шатаясь под ветром в тяжелом — шестьдесят кэгэ! — бронескафандре, Антон ринулся к павильону подземки. Он уже видел его, круглый стеклянный цилиндр, приземистый, с тремя прозрачными тамбурами, когда покрытие под ногами сотряслось, словно в эпицентре подземного толчка. Антон охнул и присел, судорожно ища равновесия. Перед его глазами поднялся, изламываясь, горизонт. В следующую секунду Антон понял, что этот окоем — край сорванного купола.

— Купол вырвало!

— Ты думаешь, я не вижу?

— Сносит, черт…

— Держись за меня!

Словно опрокинутый стакан подняли над муравьями. Купол-полусферу гнуло и ломало, скручивало, тащило и выворачивало, пока не накинуло на Центральную метеобашню, как трусы на просушку. Над Регенерационным заводом пронесло обломки десантного бота. Вот дюза, на вид величиной с ведро, выросла в размерах до стоведерной бочки, ударилась диффузорами о металлопласт в каких-то метрах от стажера и покатилась, подпрыгивая, прочь.

— Торнадо! — заорал Никольский. — Антон! Слышишь?!

— Слышу! Хватайтесь за что-нибудь, не то унесет к чертовой матери!

— Only shit!

Люди вцепились в дюжую ферму, выраставшую с нижних горизонтов. Пустая броня скопировала их движения. Руками и ногами облепив штангу фермы, Антон с ужасом следил за приближавшейся завертью. С чем ее сравнить? Торнадо уподабливали змеям, танцующим на хвосте, баобабу, вращающемуся, как пропеллер… Вяло, вяло! Все меркло, никакие эпитеты не подходили этому чудовищу, сотворенному метеотехниками-ополченцами.

На Антона надвигалась колоссальная гора, дымная и стволоватая, километровой высоты и с километр в обхвате, она струилась и клубилась по спирали. Обломки подхваченных ботов, песчаных танков, тяжелых роботов-заправщиков закручивались вокруг гороподобного смерча по серпантину и казались мелкими желтыми листочками, подхваченными ветерком с аллеи парка. Тому, что на глазах Антона пожирало техкупол, не было даже названия. Какая там буря?! Какая туча? Клубилась Туча, прямая родственница первозданного Хаоса. Кончик света…

Под пятой торнадо вспухали постройки, их разрывало и засасывало в грохочущую утробу вихря. Вскрылась тяжелая крыша бывшего общежития, превращенного в казарму, гулкой очередью повылетали иллюминаторы, просыпались вверх беленькие и черненькие человечки, исполнители и вершители, и сгинули, как дохлые мухи, втянутые пылесосом кибер-уборщика.

Антон тоже ощутил неодолимую тягу, влекущую его в хоровод вихря, и вцепился в штангу, как в родную. Потрескивали сочленения сегментов, звенели внатяжку усилители-актюаторы. Индикатор системы умножения силы показал максимум. Сгустилась тьма, Антона замутило от мельтешащих полос, ушам было больно от рева и воя. Ноги его сорвало и закинуло кверху. Удерживаясь одними руками, уже не помня себя, Антон закричал: