Она легко ударила себя ладонью по локтю.

– И вот ты уже в запасе, ходишь истуканом в охране. Это в лучшем случае. А в худшем…

Кира обвела взглядом зал, словно обозревала тем самым всю «Полынь».

– Меня забраковали, доно. Предложили перейти в обслугу. Я послала их куда подальше. Выбрала эту работу.

Она поднялась – гордая, опасная.

– Я плохо переношу принудительную перезагрузку и порой не замечаю критического порога работы имплантов. Если ты решишь ссадить меня на грунт, я пойму. Но знай и другое – я хороший специалист. И я умею себя контролировать.

Она сделала плавный, почти незаметный шаг к Гарину, взяла у него из рук свое трико.

Юрий выпрямился, чуть отстранившись – от тела девушки шел ощутимый жар.

– А еще помни – пока что у тебя команда «кожаных мешков» и почти что машина. Без меня останутся только «мешки».

Аоки хищно улыбнулась и пошла в душ, легкая словно кошка.

Словно не корчилась от боли несколько минут назад.

* * *

Слухи о том, что после посещения Тау-Эриды «Полынь» уйдет в долгий марш, распаляли фантазию контракторов. Кто-то предрекал самоубийственный рейд по тылам рхейцев, мол, рейтарского мяса не жалко. Кто-то предполагал, что корвет отправят на подавление бунта в какой-нибудь удаленной окраине Империи. Кто-то, используя как аргумент наличие на борту неизвестного дистанта, вещал об участии звездолета в попытке военного переворота.

Юрий не пресекал эти разговоры, кроме совсем уж бредовых. Пусть лучше обсуждают при нем, чем шепчутся по углам – каждому ведь рот не заткнешь. На месте Кимуры он давно бы уже развеял всякие сомнения, объявив поставленные задачи и маршрут, но капитан почему-то не спешил придавать информацию огласке. Мало помогли и расспросы знакомых офицеров, те тоже находились в неведении. Ситуацию немного прояснил Си Ифмари, сказав, что такой режим секретности – требование руководства корпорации, и что очередной пункт маршрута будет известен на Тау-Эриды. Но, вроде бы, Аглая представляла задачу как легкую увеселительную прогулку.

– Я тут поговорил с парнями из грузового, – доверительно сказал Рэй, ковыряясь ногтем в зубах. – Трюмы забиты припасами под завязку, аж надулись. Технари прибегали с круглыми от счастья глазами, им столько запчастей отсыпали, что хоть еще одну «Полынь» собирай. Зато Биттон целый час бродил по коридору красный, как пожарный дрон. Ругался, что опять контейнеры на артскладе двигать, место подо что-то освобождать. Грозился к тебе за помощью обратиться.

– Обратился, – подтвердил Юрий, всматриваясь в полумрак мимо друга. – На Тау-Эриды какое-то новое вооружение подкинут.

– Новое – это хорошо, – обрадовался Одегард. – Я тебе говорил, что у «свистуна» Патаки подаватель зарядов треснул?

– Говорил. Думаешь, дело в автомате?

– А думаешь в Патаки?

– Вообще не исключаю, – Гарин повернулся и посмотрел в другую сторону.

– Это да, – согласно кивнул норвежец и потер лоб. – Я их тут опять разнимал.

– Кого? Патаки и Маракши?

– Патаки и Журавлева.

Гарин удивленно покосился на него. Переспросил:

– Чем он Журавлеву не угодил?

– Мужики говорят он того… Подглядывать любит. Сядет возле душевой и сидит, типа ролики через инбу смотрит. Или вот, когда на станции были, он почти все увольнение провел возле магазинов с нижним бельем, разглядывал покупательниц.

– Ему как-то от Киры прилетело, – вспомнил Юрий. – Мне сказал, что ошибся туалетной кабинкой.

– Извращенец, – сделал страшные глаза Рэй.

– Поговорю с ним, не исключено, что парень просто жертва обстоятельств.

– Сам-то в это веришь? Он за что не берется… всюду получается «жертва обстоятельств».

– Ну, в противном случае попробую ссадить его на грунт. Вроде бы на Тау-Эриды есть центр рекрутирования «Сфорца».

– Хорошо бы. У него с парнями отношения, мягко говоря, не строятся. Нам в дальнем походе такие проблемы ни к чему.

Возразить было нечего.

– Попробую обсудить это с капитаном, – заверил Гарин. – Все же последнее слово за ним.

Одегард согласно угукнул.

Они стояли на перекрестке двух технических коридоров нижней палубы. Бледные пятна света от настенных фонарей выхватывали покрытые каплями конденсата стены, валы толстых энергетических кабелей, рифленые бока сервисных блоков. Запутавшееся в лабиринте ходов эхо превращалось в дыхание звездолета, наполненное стуками, скрипами, обрывками голосов и музыки. «Полынь» казалась живой, и Юрий начинал понимать работающих здесь технарей с их суеверным отношением ко всем узлам и агрегатам.

– Может, он не появляется, потому что я здесь? – предположил Рэй.

Ему явно было не по себе.

– Я и один приходил несколько раз, – покачал головой Гарин. – Тоже без толку.

– Сдалась тебе эта кошмарина, – пробурчал Одегард.

Рэй был по-своему прав, Юрий сам точно не знал, зачем искал встречи с пугающей сущностью, поселившейся на корвете. Возможно, просто пытался узнать больше, понять кто перед ним.

Понять, почему существо предстало перед ним в образе Элли? Откуда оно вообще узнало о ней?

А еще Юрий чувствовал некую связь с этим Черным Кетом, Такрикасом, или как бы его не называли. Необъяснимую, неосознанную, пугающую связь, как между ребенком и чудовищем под кроватью.

И, как тот ребенок, был немного разочарован, раз за разом не находя никакого чудовища.

– Ладно, пойдем, – махнул рукой Гарин. – Видимо, пока сам не захочет – не покажется.

– То есть, эта тварь может еще чего-то хотеть? – ужаснулся норвежец.

Они направились в сторону ближайшей лестницы наверх. Проходя очередной неосвещенный участок, Рэй вдруг резко остановился, преградив Гарину дорогу рукой.

– Стой, – громким шепотом приказал он. – Слышишь?

И указал пальцем вперед.

Гарин замер, навострив уши, но сначала даже не понял, на что именно обращать внимание. А потом, когда Рэй повторно затряс указательным пальцем, различил приближающиеся хруст песка и шорохи.

Юрий коснулся плеча Одегарда, жестом указал ему отойти к стене, в темноту. Сам шагнул следом, устраиваясь между коробом трансформатора и ребром переборки.

Теперь звуки слышались явственнее, к ним добавился сдавленный бубнеж, перемешанный злобным шиканьем. В дальней части коридора, черными силуэтами на фоне тусклых ламп, появились три крадущиеся вдоль стены фигуры. Они то и дело останавливались, прислушивались, потом продолжали путь. У одного Юрий заметил в руке знакомый предмет – короткую нейрошоковую дубинку. А потом и вовсе разглядел знакомые очертания мешковатого «блошиного» комбинезона.